Темница под землей.

– Эй! – крикнула Айна. – Помогите! Эй, кто-нибудь!

Но ответом ей была все та же глухая тишина, в которой вязли и терялись любые звуки.

Айна отчаянно завозилась, пытаясь освободить руки и ноги, но быстро догадалась, что ее крепко и надежно держат веревки. От резких движений путы ничуть не ослабли, только больнее впились в запястья и щиколотки.

«Как свинью на убой, – с обморочным ужасом подумала она. – А дальше? Что дальше?!»

Новая волна страха была такой сильной, что Айна взвыла и забилась, точно раненный зверь в силках. Она кричала до хрипоты, звала и умоляла, пока рыдания не перешли в тихие всхлипы, а потом и вовсе не стихли. Айна лежала на холодном земляном полу, ощущая щекой крупицы песка и мелкие камешки, слыша только стук своего сердца, и пыталась сделать хоть один полный вдох.

Получалось плохо.

Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем где-то далеко, будто в другом мире, послышались звуки шагов. К тому моменту Айна уже успела погрузиться в такое отчаяние, что даже необходимость справить нужду под себя не показалась ей чем-то ужасным. Мокрые штаны меркли на фоне всего остального.

Между тем шаги приближались, и доносились они сверху.

Значит, действительно подпол.

За звуками шагов появился громкий скрежет, а потом глаза Айны вспомнили, что значит видеть. Абсолютный мрак темницы скорчился по углам, когда над земляной ямой распахнулся широкий прямоугольник яркого света. Спустя пару мгновений в подпол спустилась лестница, а следом за ней – человек. Он неспешно подошел к Айне, тронул ее носком сапога, а потом одним движением взвалил себе на плечо и быстро выбрался наверх.

Айна зажмурилась и не проронила ни звука. Ей хотелось казаться мертвой.

За пределами подпола было тепло, а миру словно вернули все звуки и запахи. Айна услышала голоса, чей-то смех, шорохи, бряцанье посуды и шум выливаемой воды. В доме пахло травами и чем-то еще… сладковатым, вызывающим новые приступы тошноты. Айна пыталась вспомнить, где уже был этот аромат, но в памяти ее все мешалось и путалось. Голова кружилась, а в пересохшем горле снова стоял ком, и, когда кто-то поднес к ее губам чашку с водой, Айна, не раскрывая глаз, припала к ней и осушила до дна.

Что было после этого, она не запомнила – мир вокруг снова затопила тьма.

«Пить… – подумала Айна. – Как же пить хочется…»

Ощущая странную тряску и покачивание, она разлепила глаза и увидела над собой темные деревянные доски. Вокруг было сумрачно, но не черно. И не холодно.

Айна осторожно села, с радостью отметив, что руки ее снова свободны. Комната, где она пришла в себя, мало походила на обычное жилище – очень тесная, с низким потолком и одним единственным крошечным оконцем. Эта деревянная клетушка изрядно моталась из стороны в сторону, а сама Айна сидела на жестком тюфяке, набитом соломой и занимавшем половину пространства. В ногах у нее нашлись глиняная бутыль и небольшой кусок хлеба. Возле двери стояло ведро с крышкой, от которого шел характерный запах нечистот.

«Повозка», – догадалась Айна.

И она была здесь не одна.

Чуть поодаль на голом полу сидел, обхватив голову руками, еще один ребенок. Он казался значительно младше Айны, а его длинные светлые волосы словно сияли даже в полумраке. Мальчик это или девочка – было не разобрать.

Увидев, что Айна зашевелилась, маленький пленник поднял голову и посмотрел на нее большими мокрыми глазами. А потом снова ткнулся лицом в колени и затрясся от беззвучных рыданий. Именно в этот момент Айна поняла, что сама она плакать больше не будет: чужое горе словно отрезвило ее и разом сделало старше.

– Эй, – тихо окликнула она, – ты кто? Как тебя зовут?

– Ли… Лиан.

Значит, все-таки мальчик. И, судя по голосу, еще младше, чем показался сначала.

– А меня Айна. Иди сюда, Лиан, – позвала она и похлопала рукой по тюфяку. – Садись рядом. Расскажешь о себе?

Мальчик кивнул и медленно, на четвереньках, переполз на тюфяк. Когда он сел на расстоянии локтя от Айны, она рассмотрела его получше.

Лиан был красив. Очень. Даже сейчас, заплаканный и лохматый, с опухшими от слез глазами, он был красив настолько, что Айна невольно вспомнила образы небесных посланников из городского храма.

В промежутках между прерывистыми всхлипами она услышала, что ее товарищу по несчастью недавно сравнялось девять годов, что прежде он жил в другом городе, а в Кеерн приехал недавно с матерью, отцом-плотником и двумя старшими сестрами. А еще, что матушка не велела ему ходить за чужими людьми, но он ослушался, потому что очень хотел увидеть настоящего детеныша дракона.

Рассказ этот, звучавший столь глупо, не вызывал ни смеха, ни осуждения. Велик ли спрос с малого ребенка, если она сама повела себя точно так же и купилась на обман? Со вздохом Айна вытянула руку и погладила мальчишку по светлой макушке, надеясь, что тот не рассердится, не отпрянет от нее.

Он и не подумал.

Вместо этого вдруг придвинулся ближе и уткнулся ей в плечо. Вздрогнул несколько раз со стоном, как вздрагивают все дети после долгого плача, и вскоре притих.

– Что же нам делать?.. – пробормотала Айна, в который раз проводя рукой по мягким солнечным прядям, отросшим до самых плеч. – Как думаешь, Ли, Кеерн далеко остался?

Лиан поднял голову и молча кивнул.

– Мы всю ночь ехали, – сказал он, вздохнув. – Да еще половину дня. Ты долго спала… Айна.

Да уж. Слишком долго.

– Отвернись, – велела она, направляясь к отхожему ведру. Второй раз обмочить штаны ей не хотелось.

Когда дело было сделано, Айна вернулась на тюфяк и взяла бутыль. Выдернув пробку, понюхала содержимое.

– Надеюсь, хоть это не отрава, – промолвила грустно и сделала небольшой глоток.

Вода. Обычная, не очень свежая, но вполне годная. Утолить жажду было столь же приятно, как и избавиться от лишней жидкости.

– Ты ел? – спросила Айна, поднимая с тюфяка кусок хлеба и отряхивая его от сора.

– Да…

По тому, какой взгляд бросил Лиан на сухую краюшку, Айна поняла две вещи: во-первых, мальчишка все еще был голоден, а во-вторых, он почему-то не поспешил съесть этот кусок, пока его спутница валялась без чувств. Айна разломила хлеб на две части и одну из них протянула Лиану. Отказаться от угощения тот не смог и с благодарным вздохом принял его.

Утолив голод, Айна подошла к маленькому оконцу в надежде увидеть, где проезжает их повозка, но через эту узкую щель было видно только сплошную стену из деревьев.

На закате повозка остановилась.

Задремавший было Лиан испуганно дернулся, когда дверь заскрежетала и отворилась.

– Еда, – коротко сказал человек, чьего лица Айна не смогла разглядеть в сумерках. Он бросил на тюфяк сверток и еще одну бутыль, забрал вонючее ведро и быстро захлопнул дверь.

Айна не успела даже рта раскрыть, как они снова сидели взаперти.

Снаружи доносились звуки голосов, фыркали кони, бряцали оглобли. Было ясно, что возница меняет лошадей. Через несколько минут молчаливый человек вернул опорожненное ведро на место, и вскоре после этого повозка снова тронулась.

«Как тут все отлажено, – подумала Айна с грустью. – Видать, не впервой…»

Подобрав сверток, она развернула его. В тряпице лежали два вареных яйца и хлеб. Хоть что-то хорошее – в животе уже давно урчало от голода.

Айна очистила яйца и снова разделила хлеб на две равные части. Лиан тут же вцепился зубами в свой кусок. Он съел все без остатка и на ощупь подобрал крошки с рубахи. В повозке было уже совсем темно, и Айна едва различала его силуэт. Сама она хотела поначалу приберечь часть еды, но потом передумала и тоже отправила в рот все, что было.

Когда свет за окном окончательно померк, Лиан свернулся клубком у нее под боком и притих. Айна сидела, подпирая спиной стенку повозки, и задумчиво перебирала его спутанные вихры. Не обращая внимания на укусы блох, она задумчиво смотрела в темноту. Ей было странно, что кто-то может искать у нее защиты и утешения. Странно и удивительно тепло от этого.