Перед концом зимы она сопровождал своих друзей в тот самый манеж и была показана ветеринарному врачу полка. Плохо сросшиеся кости сделали ее ноги немного кривыми, но она снова могла бегать и подтверждать силу своих легких громким лаем. Явный случай выздоровления, несмотря на – мы не рискнули сказать благодаря – полному воздержанию от лекарств.

«Чем вы ее кормили? – осведомился хирург, считая само собой разумеющимся, что Природе так или иначе помогали.

«Мы ничего не давали в течение первых трех недель».

«Что?»

«Ничего, сэр. Или, если быть точным, ничего, кроме воздуха и воды».

Хирург покачал головой. «Крутые ребята эти таксы, – пробормотал он, поглаживая парадокс носком ботинка. «Ну и жизнеспособность у этих животных!», – вероятно, подумал про себя, «идея о том, что эта такса выздоравливает, несмотря на такое пренебрежение к лекарствам и пище».

У хирурга К. был набор инструментов и он мог бы дать маленькому пациенту – рецепт на блюдо из говядины, вино и железо с помощью желудочной воронки. Но сможет ли маленькая такса пережить дополнительное несчастье, это другой вопрос.

Инстинкт лечения голоданием не ограничивается нашими глупыми собратьями. Общеизвестно, что боль, лихорадка, застойные явления в желудке и даже психические расстройства «лишают аппетита» и только неразумные медсестры будут пытаться помешать цели Природы в этом отношении. Управляющий крупного санатория в Мичигане взял за правило позволять своим помощникам баловать своих пациентов холодной водой, которую они хотят выпить, или даже уговаривать их попробовать еще один стакан, но никогда не побуждать их есть против их желания.

«При лечении острых заболеваний слишком большое количество людей опасаются вообще использовать воздержание от приема пищи. У нас есть веские основания полагать, что беспорядочное кормление, которое так часто практикуется среди больных, унесло жизни многих людей. Безопасность воздержания станет очевидной, если мы вспомним, как часто люди пролежали в лихорадке, дизентерии и других изнурительных болезнях четырнадцать, двадцать один и даже больше дней без пищи и в конце концов чувствовали себя хорошо», – писал доктор медицины Джоэл Шоу.

«Школа здоровья Талерно» в своем «Путеводителе по санитарным максимам» содержит изречение, говорящее о том, что «чем больше вы кормите больное тело, тем больнее вы делаете его» и доктор Исаак Дженнингс, автор книги «Медицинская реформа» выражает ту же истину в собственной выразительной манере. «Не усугубляйте проблемы больного ближнего, – говорит он – заставляя его глотать пищу вопреки протесту желудка».

Никто никогда не думает о еде, если аппетит пропадает из-за банальной болезни и явно по той причине, что это будет неприятное переживание, сопровождающееся удручающими последствиями, но если болезнь считается опасной, то почему тогда физика и химия пищеварения полностью игнорируются и пища должна быть навязана.

Существует весьма общее мнение, что отвращение к еде, характерное для всех случаев острого заболевания и полностью пропорциональное тяжести симптомов, есть одна из ошибок Природы, требующая вмешательства и, следовательно, насильственного кормления независимо от отвращения.

Я не могу сомневаться в том, что кормление во время болезни, когда голода нет, является фактором, продлевающим болезнь.

Чем больше я изучаю вопрос о питании при болезни у постели больного, тем больше я не могу понять логики давать больным, и особенно очень больным, такую пищу, которую даже при самом крепком здоровье нельзя вынести, даже в течение одного дня, без понижения жизненных сил, более того, там, где даже один прием пищи не может быть помещен в голодный желудок без явно ощутимой потери силы.

Ни один врач не допустит, чтобы нормальное здоровье можно было поддерживать в течение одного дня по вышеуказанным причинам на молоке и виски, тогда где логика скармливать его больным? Как можно ожидать, используя такое питание, поднять ненормальное здоровье до нормального, если оно неизбежно понизит нормальное до ненормального?

«Потребность в лекарствах для облегчения беспокойства или боли, а также для принудительного сна у тяжелобольных возникает в основном из-за истощения жизненной силы в результате принудительного кормления и стимуляции», – доктор медицины Э. Г. Дьюи.

Временное воздержание от приема пищи не представляет опасности. Природа знает лучше… Приучите себя во всех своих мелких недомоганиях, а также в серьезных и более мучительных болезнях, рассматривать движение, связанное с ними, в дружественном аспекте – предназначенное для устранения трудностей, о существовании которых вы даже не подозревали, и которые, если бы оставались и накапливалась в организме, могли привести к разрушению тела, в котором вы живете.

Физиологическое обоснование инстинкта голодания заключается в следующем: задача пищеварения монополизирует жизненную энергию организма до такой степени, что мешает работе в чрезвычайных ситуациях. Пока на кухне идет ремонт, чтобы исправить последствия бури или пожара, повар попросил освободить его от рутинной работы. Никакие заботы не могли предотвратить риск того, что его оладьи будут посыпаны гипсовой пылью или градом копоти, а в ожидании ремонта он будет ожидать, что его родители будут хранить холодный обед, варенье и другие зимние запасы в кладовой. Даже таким образом Природа пытается устранить препятствия лечебной проблемы. Собирая силы для борьбы с критическим расстройством, она предпочитает быть освобожденной от другой работы и как бы освободить руки для эффективного и быстрого выполнения задачи, которая не терпит отсрочки. Таким образом, функции органов пищеварения временно приостанавливаются. Отсутствие аппетита или даже сильное отвращение к еде являются физиологическими признаками того, что кухонный отдел организма закрыт на ремонт. Но такой механизм не предполагает риска голодной смерти.

«Когда смерть наступает до того, как будет достигнуто скелетное состояние, это всегда происходит из-за старости, какой-либо формы болезни или травмы, а не из-за голода», – писал доктор медицины Э. Г. Дьюи.

Имеются запасы пищевых продуктов, скопления жировой ткани, собранные для защиты от такого неблагоприятного исхода. Они будут удовлетворять все основные потребности организма на данный момент и могут быть заменены на досуге после завершения работ по реконструкции кухни. В некоторых случаях они, возможно, собирались и накапливались в организме для нужд в старости, но теперь используются для временной чрезвычайной ситуации. Тело, так сказать, должно на время распорядиться своими зимними запасами.

Эти питательные резервы готовы к использованию в кратчайшие сроки и их использование для сиюминутных потребностей организма не мешает другой работе. Проблемы с пищеварением, в других смыслах этого слова, оказались бы серьезным препятствием для эффективности борьбы с болезнями и, кроме того, могли быть решены лишь поверхностным образом. Потребление пришлось бы придумывать и спешно готовить без реальной пользы для пищеварительной системы.

В случае душевного расстройства эта предосторожность иногда имеет особую побочную цель. Забота, беспокойство, но особенно приступы ярости, имеют тенденцию искажать жизненные силы организма и в качестве меры предосторожности Природа отключает кухонные принадлежности, чтобы предотвратить более серьезное зло.

Доктор Карпентер в своей книге «Психической физиологии» приводит опыт одного австрийского врача, которого вызвали на смертное ложе к ребенку, отравленному молоком собственной матери. В доме был расквартирован солдат, который однажды пришел пьяным и тут же затеял ссору с pater familias (главой патриархальной семьи) – бедным богемным сапожником. Последовала потасовка, пьяный хулиган обнажил шпагу, а сапожнику пришлось бы очень плохо, как вдруг ворвалась его жена и с нечеловеческой силой ярости одолела незваного гостя, выхватила у него шпагу и сломала ее вдребезги. Вмешались соседи и жена сапожника, все еще дрожа от волнения, села кормить своего ребенка. Через несколько минут ребенок начал крутиться, как в лихорадочном припадке и умер в конвульсиях.