Шут вздрогнул при этих словах. Да, все-таки нравы в Диких Землях порой были такими, что у любого нормального человека волосы дыбом встанут.

– И все же, – Шут запретил себе думать про ребенка и вернулся к главному, – отчего ты мне не говорил? Ни слова… Ведь знал, что близится война.

– Знал, – хмыкнул Руальд. – Так ведь и тебе это было известно. И любой кухарке… – Он устало потер висок и добавил тише: – Посол из Феррестре прибыл среди ночи. Мы собрали совет еще до рассвета, а закончили лишь пару часов назад.

– Вот как… – Шут почувствовал себя дураком. Не пройди он тогда мимо тронного зала – давно бы уже все знал. – Значит, этот ультиматум тебе посол феррестрийский передал…

– Ну да, – Руальд кивнул и поднялся из кресла. – И, как видишь, Шан оставил нам не очень много времени для раздумий.

Шут видел. Дата была означена в конце документа. До этого дня послу Феррестре надлежало покинуть Закатный Край с подписанной капитуляцией, а гонцам – донести весть о важном событии до ушей короля Шаниэра.

– Что вы решили, Руальд? – тихо спросил Шут.

– Разве ты еще не понял, дружище? – король невесело усмехнулся. – Готовим оружие к бою.

Шут немного помолчал, пытаясь осознать размах приключившейся беды.

– И неужели никто не напомнит Шану, что это нарушит Соглашение о мире? – спросил он, пытаясь ухватиться за тонкую ниточку надежды. – Другие королевства?

– Я не могу надеяться на это, – промолвил Руальд.

– Но… почему?

– У всех свои интересы, Пат. Долго объяснять. Ты ступай, наверное… Мне надо побыть одному. – Король снова взялся набивать трубку, отрешенно глядя куда-то мимо Шута. Тот все понял и молча поднялся со стула. В таком настроении Руальда и в самом деле не стоило лишний раз трогать.

Он спустился к себе в комнату и, обхватив голову руками, сел на новый узорчатый ковер, постеленный прямо под перекладиной.

– Как же так?.. – тихо спрашивал Шут в пустоту. Сердце стучало неровными толчками. Он коротко сглотнул и окончательно осознал, что боится. Боится, словно трусливый щенок… Хуже мальчика-служки из храма, который визжит при виде крыс.

– Нет… – бормотал он, – не хочу… не хочу! – А сам уже почти видел, как снова горят дома, как маршируют темные колонны, щетинясь оружием, как корчатся на земле раненые – и воины обеих армий, и простые люди, которые встанут на защиту своих домов. – Нет!

Взгляд его невольно метнулся к тайнику под кроватью, где была спрятана игла-убийца. Шут не мог сказать наверняка, имеет данное колдовство какое-либо отношение к ультиматуму короля Шаниэра или нет, но вполне допускал это. Очень уж странно совпали два события…

«Уничтожить. Я должен уничтожить ее…»

Он нервно зашагал по комнате, хмурясь и кусая губы. Снова пытаться проникать в чужое колдовство Шут не хотел до дрожи. Нутром чуял – нельзя. Так нельзя, что рука сама собой отдергивается.

– Значит, пришло время просить о помощи, – решил он.

Шут запер дверь, вытащил коробку с иглой и, усевшись на пол, поставил ее перед собой. Несколько минут смотрел на смертоносный «подарочек», а потом осторожно взял табакерку в руки. Конечно, верней было бы прикоснуться к самой игле, но Шут понимал, как это опасно.

Переход в другой мир уже не представлялся ему очень сложным, но вот дозваться, докричаться оттуда до Кайзы… Шут потерял счет времени, пытаясь почувствовать друга. Он искал и искал его в радужной мозаике сплетений Силы, в лабиринтах иного пространства, искал, пока не понял, что забывает дорогу назад.

Что еще немного – и вот оно, Запределье.

Вернувшись, Шут обнаружил себя упавшим на пол. И коробку он выронил… К счастью, та не открылась. Зато у самого Шута над виском пульсировала болью весьма ощутимая шишка. Рубаха прилипла к потному телу, которое, оказывается, совсем занемело.

Шут медленно поднялся, тяжело уперевшись одной рукой в пол, а другой пытаясь дотянуться до табакерки. Но деревянная коробка, отполированная мастером, выскользнула из пальцев, и Шут лишь в отчаянии стукнул кулаком по цветастому ковру.

Он не имел права проиграть. Не в этой битве. Не самому себе.

«Все равно дозовусь, – сказал себе Шут. – Чего бы ни стоило. В конце концов, есть же еще матушка Ваэлья. Она не Кайза, так прятаться не будет. Я дозовусь… Я смогу!»

В дверь постучали.

Постучали так громко, что Шут сразу вспомнил, как за ним приходили, чтобы отвести на допрос после поддельной гибели Тодрика. Он даже поморщился – настолько ярко вспыхнуло это воспоминание. А потом поспешил подняться и спрятать табакерку с непонятной, неразгаданной ловушкой для короля. Только не в тайник, а за пазуху, словно бы и в самом деле готовился снова попасть в непредсказуемые неприятности.

На пороге, однако, стоял всего лишь слуга. Обычный слуга в темно-синей ливрее с королевским гербом, вышитым на груди белой нитью. Он коротко, но учтиво поклонился, явив седеющую макушку, и доложил:

– Ваша милость, король желает видеть вас.

Шут опять незаметно сглотнул. Сердце все еще стучало где-то в районе горла.

– Срочно?

– Не имею чести знать. Мне не доложили. – Слуга убрал руки за спину, выпрямленную, как на параде, и смотрел вопросительно.

– Скажите, буду вскоре. – Шут едва заметно улыбнулся и кивнул в сторону уборной: – Вот только нанесу сперва еще один важный визит. – На самом деле он просто не хотел идти к королю со злополучной иглой.

Лакей понимающе улыбнулся и не удержался спросить:

– Так и передавать Его Величеству?

– Ну что вы, друг мой! – ухмыльнулся Шут. – Ведь рядом могут быть и дамы.

В кабинете у Руальда пахло табаком и жареной курицей. С того дня, как потолок его опочивальни едва не превратился в надгробный камень, король в эту комнату больше не заходил. Подобно Давиану, он теперь предпочел спать там же, где работал. А потом решил, что и обедать можно, не выходя из кабинета.

И ужинать.

Курица стояла на столике возле камина. Она была зажарена целиком и украшена овощами. Шут не заставил просить себя дважды: на приглашение короля присоединяться к трапезе охотно кивнул и, не чинясь, отломил сочный кусок вместе с крылом.

– Есть новости? – спросил он, когда первый голод был утолен.

– Да как сказать… – Руальд глотнул вина и задумчиво покрутил кубок за ножку. – Пока все движется по плану: добровольная армия растет с каждым часом. Обязательное рекрутирование начнется с завтрашнего дня, а те, кто записался сегодня, будут на особом счету у командиров. Гильдии кузнецов и оружейников уже получили все указания. Посол Феррестре отбыл восвояси с подарочком для своего короля. А завтра с утра мы с Гиро начнем обсуждать стратегию обороны. – Король шумно зевнул и брякнул кубок обратно на стол. – Надо бы сегодня, но голова у меня… как тот колокол. Гудит… – Он утер глаза и внимательно посмотрел на Шута: – А ты? Нашел, что искал?

Шут кивнул. Не вдаваясь в подробности, он рассказал и о находке, и о попытках разобраться с ней. Руальд слушал внимательно, но бессонная ночь уже давала о себе знать. Шут видел, что король не воспринимает его рассказ с нужной долей серьезности.

«Ничего, – подумал он, – так даже лучше. Не будет паниковать и пугаться. Нам это лишнее сейчас».

Самого Шута беспокойство держало цепко, тревога билась в висках, не переставая. Но он был достаточно хорошим артистом, чтобы не показывать этого.

– Кстати, Пат, – усмехнулся вдруг Руальд, – это не твоих ли рук дело?

Он вытащил откуда-то из-под груды бумаг длинный свиток нежно-розового цвета. Бумага была сплошь исписана и благоухала, как цветочная клумба. Шут приподнял бровь и взял свиток.

Ах да… конечно. Он уже и забыл. Милостивое прошение о сохранении фрейлин в их нынешнем статусе.

– Ну, я так и знал, что твоих, – Руальд неодобрительно покачал головой, но в глазах его прыгали смешинки. – Что ты наговорил дамам?

– Да так… – ответил Шут, тоже улыбаясь. – Пошутил немного.