Пара по истории русского балета длилась мучительно долго. К тому же она была последней на сегодня, а после занятий мы с моей подругой Ритой Минаевой собирались съездить в торговый центр.

Да еще до кучи желудок начинал ныть. Немудрено – с самого утра в нем не было ничего кроме двух глотков сладкого чая.

Об голову что-то стукнулось. Я резко обернулась и наткнулась на вызывающий взгляд одногруппника Кирилла Чуева. Парень подмигнул и указал на пол возле меня. Заглянув под парту, я увидела скомканный лист бумаги, который, судя по всему, и был тем предметом, который прилетел мне в затылок.

Под монотонный бубнеж преподавателя я с тяжелым вздохом потянулась за бумажкой, развернула и прочитала:

«Золотова, когда вернешь должок? В эту субботу новогодняя дискотека. Твое согласие пойти на нее со мной станет лучшей расплатой».

С каменным лицом я пододвинула листок к сидевшей слева от меня Рите. Та, до этого со страдальческим видом рисовавшая на полях тетради какие-то цветочки, заинтересованно покосилась на бумажку и хихикнула.

– Черт меня дернул попросить его помочь с докладом, – прошипела я и, повернувшись к Чуеву, послала ему вялую улыбку.

– Да ответь ты ему уже взаимностью, – шепнула мне на ухо Минаева. – Бедолага с первого курса за тобой бегает.

– Это-то и пугает.

Подруга пожала плечами и продолжила выводить узоры на полях.

Кое-как дослушав лекцию и чувствуя все это время спиной неотрывный взгляд Кирилла, я облегченно выдохнула, когда прозвенел звонок.

Собирать вещи в рюкзак я начала за несколько минут до конца пары, чтобы как можно быстрее выскочить из аудитории и слиться с толпой. Я многозначительно кивнула Рите и быстрым шагом направилась к двери.

– Золотова!

Я чертыхнулась сквозь зубы и продолжила движение, делая вид, что не услышала. Но зычный бас Чуева не услышать было невозможно:

– Ань!

Не дойдя до спасительной двери пары метров, я остановилась, глубоко вдохнула и развернулась на сто восемьдесят градусов.

Белобрысая шевелюра Кирилла возвышалась над остальными одногруппниками. Я скосила глаза и увидела за его спиной сочувственный взгляд Риты.

– Ты не ответила на мой вопрос. – Чуев подошел ко мне почти вплотную.

Я посмотрела на него снизу вверх и выдохнула.

Кирилл Чуев пытался ухаживать за мной с самого начала учебы в вузе. Но меня к нему не тянуло. Совсем. Он был весь какой-то нескладный, неуклюжий. Почти все его попытки как-либо мне помочь заканчивались повреждениями каких-то предметов либо его самого.

К примеру, на первом же курсе Чуев прославился тем, что во время выступления уронил партнершу, споткнувшись о свою же ногу. Девушка отделалась легкими ушибами, а Кириллу в последующие полгода не доверяли делать поддержки. Стоит ли говорить о том, что после того инцидента мало кто радовался перспективе вставать с ним в пару?

А однажды досталось и мне. Мы с одногруппницами готовили к зачету танец с тростями. И пока отрабатывали одно из самых замороченных движений, Кирилл, посчитавший, что в нем нет ничего сложного, решил тоже попробовать его выполнить. В результате движение ему не далось, но зато зарядить набалдашником трости мне промеж лопаток вышло у него первоклассно.

Извинялся Чуев потом очень долго и настойчиво. Каким-то образом он разузнал мой домашний адрес и подкарауливал меня у подъезда, принося то цветы, то сладости, то просто виновато глядя исподлобья. Поначалу я относилась к его порывам снисходительно, но спустя две недели мне это порядком надоело. Отвадить парня помогла только угроза перестать с ним разговаривать.

В общем, для меня до сих пор было загадкой, как Кирилл умудрился поступить в хореографический вуз и доучиться до третьего курса без серьезного членовредительства.

– Слушай, не уверена, что у меня получится пойти на дискотеку, да и вообще… – быстро заговорила я, стараясь срочно придумать какую-нибудь правдоподобную отмазку. – Может, давай я тебе лучше с курсовой помогу?

– Мне это неинтересно, – ответил он.

«А мне неинтересно идти с тобой на дискотеку», – пронеслось у меня в голове.

Я натянула на лицо печальную улыбку:

– Давай потом что-нибудь еще придумаем? В кино сходим?

 Парень просиял:

– Конечно! Когда? В эту пятницу?

Из-за плеча Кирилла выглянула Рита, выразительно проводя большим пальцем по своей шее.

– Боюсь, не смогу. Мы с подругой договорились о подготовке к семинару по английскому…

– В пятницу? – Кирилл свел брови.

– Да! – Минаева выскочила из-за его спины. – Дело в том, что в эти выходные я уеду за город на свадьбу к сестре, поэтому мы только в пятницу сможем.

Мне захотелось расцеловать Ритку в обе щеки.

– Ну, ладно. – Плечи Кирилла печально поникли. – Тогда ты это… Маякни, как будешь свободна.

– Конечно!

Рита потащила меня за локоть в сторону выхода. Мы оставили Чуева огорченно поправлять сползающий с плеча рюкзак.

– Надеюсь, ты понимаешь, что вечно бегать от него у тебя не получится? – Рита стояла у зеркала в холле и расчесывала густые каштановые волосы.

Я тем временем пыталась выловить из рукава куртки шапку:

– Я не могу его послать, понимаешь?

– А вообще мне кажется, к третьему курсу он похорошел. Не находишь? – Рита убрала расческу и принялась обматывать шею пушистым шарфом.

– Знаешь, я была бы только рада, если бы он переключил свое внимание на тебя. – Наконец мне удалось достать шапку и я встала рядом с подругой у зеркала.

– Арсеньев! – Ритин возглас был больше похож на писк.

Я перехватила в долю секунды ставший диким взгляд подруги.

По коридору в нашем направлении двигался соучредитель вуза – Павел Сергеевич Арсеньев. Но внимание Риты привлек не лысеющий мужчина под пятьдесят с выступающим далеко вперед животом. Больший интерес у девушки вызвал шествовавший следом за ним сын – Рома Арсеньев. Парень жевал резинку и всем видом показывал, насколько ему скучно находиться здесь.

Рома интересовал не только мою подругу, но и почти всю женскую половину института. И меня в том числе. Дерзкий, неприступный и безумно красивый – этого было достаточно для описания сына одного из главных людей в вузе.

Сам Арсеньев-младший учился в элитном столичном университете. Кто-то говорил, что на управленца, кто-то, что на банкира, кто-то – что на переводчика. А кто-то и вовсе уверял, что парень учится «где-то в Европе».

В любом случае, в наш «Институт современных искусств» он захаживал редко и только в компании отца.

Рома уже стал местной легендой. Все девчонки знали, кто это, какой он красавчик и как сильно хотели бы запустить в него свои острые ноготки.

Несколько самых смелых пытались привлечь его внимание и, не получив взаимности, распускали по институту слухи, что «Арсеньев-то, похоже, по мальчикам».

После каждого его появления в стенах вуза вся женская половина потом пребывала в возбужденном состоянии не меньше недели.

Арсеньевы прошли мимо нас. Рита попыталась поздороваться, но выдавила какой-то бессвязный сип, который, к счастью, кроме меня никто не услышал.

Минаева втянула носом воздух.

– Боже, какой у него обалденный одеколон, – мечтательно протянула она.

Я повернулась к ней:

– Хочешь, найдем похожий, возьмем тебе и будешь нюхать целыми днями, – усмехнулась я, сама пытаясь усмирить бешеное сердцебиение. Младший Арсеньев был обалденным с головы до ног.

В первый раз я увидела его в начале второго курса. Павел Сергеевич притащил Рому с собой на университетское мероприятие в честь начала учебного года. Мне показала его девчонка со старшего курса:

– Видишь вон того красавчика рядом с Арсеньевым? Это его сын – Рома. Давненько я его не видела. Он нечастый гость у нас, но всегда горячо любимый, – глупо хихикнула она.

Да, красивый парень. Неряшливо растрепанные русые волосы, спортивное телосложение, темно-серые глаза с легким прищуром и самодовольная полуулыбка. Вид такой, будто все присутствующие собрались здесь ради него, но его самого это совершенно не волновало.