А в столице Гвинедда, мать Келсона предприняла действия, не менее важные для Гвинедда.

"Отец Амброс," - с облегчением прошептала Джеана, выйдя из базилики и обнаружив, что священник, вопреки ее приказу, ждет ее. - "Слава Богу, Вы еще здесь. Пойдемте со мной, быстро! Я не уверена, что посутпаю правильно, но я не могу позволить, чтобы Найджела убили."

Еле слышно возблагодарив Господа, Амброс взял ее руку и нежно поцеловал.

"Миледи, Вы - настоящая королева!" - прошептал он. - "Я молил Бога, чтобы Вы передумали."

"Я не передумала," - ответила она, ведя его по тайным проходам, которые позволяли им попасть в главный зал, не проходя через заполненный толпой торговцев двор. - "Мне еще предстоит ответить за мои грехи, но Найджел брат моего мужа. Он - все, что осталось у меня от Бриона помимо Келсона. Я обязана ему. Я обязана Бриону. И если сегодня мне удастся спасти жизнь Найджела, то, может быть, я еще успею спасти его душу."

"Душу Найджела?" - удивился Амброс. - "Но он же не Дерини."

"Нет, но они хотят сделать из него Дерини, и могут это сделать, если передадут ему магию Бриона," - ответила она.

"Они?! О ком Вы говорите?"

"О Моргане. И, к сожалению, о Келсоне тоже. Но, может, я смогу заставить его увидеть грозящую опасность. Может, еще не слишком поздно."

"Надеюсь, что еще не слишком поздно," - прошептал Амброс, пробегая несколько шагов, чтобы не отстать от нее, когда она неожиданно свернула. "Хорошо бы, чтобы так оно и было."

А для Итела Меарского было уже поздно. Ему было шестнадцать, и он знал, что ему придется умереть. Несмотря на то, что прежде, чем всадники Халдейна оказались в пределах видимости, ему и Брайсу удалось навести порядок среди солдат, собрав их на базарной площади, чтобы принять последний бой, он не питал никаких иллюзий насчет возможного исхода. Их было меньше двух сотен, и большинство были пешими. Площадь позволяла им выстроить только нестройное каре, которое рано или поздно будет смято значительно большим войском Халдейна.

Ител, стоя бок о бок с Брайсом Трурилльским в центре каре, наблюдал, как приближается его удел: молчаливые, безжалостные уланы в темно-красных плащах, окружавшие их одновременно со всех сторон. Они двигались шагом, стремя к стремени, наконечники их копий сливались перед ними в сверкающую стену - их были десятки. Следом за ними двигалась вторая шеренга с мечами наготове - тяжеловооруженные рыцари - по меньшей мере, еще сотня.

А следом за второй шеренгой, под красно-золотым штандартом, появился сам король Келсон, окруженный полудюжиной офицеров и помощников, в украшенном короной шлеме на голове и с мечом, покоившимся на его бронированном плече. Рядом с ним ехал человек в черном, на щите и кожаном доспехе которого красовался зеленый грифон, а шлем был украшен герцогской короной: несомненно, это был печально известный Аларик Морган, королевский Дерини.

Ител еле дышал. В течение нескольких бесконечных секунд, единственными звуками, раздававшимися на площади, были позвякивание упряжи и доспехов, сдержанное фыркание жаждущих свободы боя коней и глухой топот железных подков по утрамбованной земле... и грохот пульса Итела в его ушах, который, казалось, отдается эхом в его шлеме.

Все замерли. Смертоносное, уверенное кольцо из копий солдат Халдейна сверкало под ярким солнечным светом как будто было выхвачено из самого ада. Легкий ветерок шевелил флажки на копьях, гривы и хвосты боевых коней, но, казалось, не касался Итела, задыхавшегося в своих доспехах и шлеме.

Из скопления людей вокруг короля выехал крупный мужчина с обнаженным мечом в руке, доспехи которого были перевязаны пледом, и, пришпорив своего коня, присоединился к первой шеренге наступающих. Корона, изображенная на его шлеме, говорила о том, что это герцог, а когда он поднял забрало, чтобы его можно было услышать, стали видны густые рыжие усы и кустистая борода.

"Ух," - пробормотал Брайс, скрежеща зубами над ухом Итела. - "Вот еще один гвоздь в наши гробы."

"Кто это?" - спросил Ител.

"Эван Клейборнский."

"Это плохо?"

"Да уж ничего хорошего," - ответил Брайс.

"Ну, вряд ли он хуже Моргана," - собрав остатки своей храбрости, пробормотал Ител, когда Эван выехал на полкорпуса перед первой шеренгой и остановился.

"Солдаты Меары, бросайте оружие!" - скомандовал Эван на гортанном диалекте Приграничья, указывая свои мечом на землю перед собой и обводя прислушивающихся к нему солдат пристальным взглядом. - "Вы подняли оружие против своего законного правителя, Келсона Гвинеддского, который ныне пришел, чтобы вернуть то, что принадлежит ему. Вам не избегнуть его суда, но если вы сдадитесь сейчас, то у вас осатнется надежда на его помилование. Не стоит вам отдавать свои жизни за тех, кто сбил вас с пути истинного."

Брайс Трурилльский вызывающе поднял меч прежде, чем Ител успел помешать ему.

"Никто не сбивал нас!" - прокричал Брайс. - "Приграничью суждено быть с Меарой! Узурпатор-Халдейн..."

При первых же словах Брайса меч Келсона предупреждающе поднялся. А теперь он резко опустился, указывая на нервничающих меарских солдат, и голос короля перекрыл голос Брайса.

"Герцог Эван, первая шеренга, на корпус лошади вперед - марш!"

В то же мгновение первая шеренга выполнила приказ. Расстояние между ними и окруженными меарцами ощутимо сократилось, что крайне испугало плохо вооруженных и в большинстве своем пеших солдат, столпившихся вокруг Итела и Брайса. Ител испуганно сжал руку Брайса, заставляя того замолчать. Этот идиот, видно, хочет, чтобы их перебили как баранов на бойне!

"За этих солдат Меары говорю я, а не Брайс Трурилльский," - сказал он, понукая своего жеребца выехать перед солдатами, поближе к Келсону. - "Ты же не собираешься перебить их прямо на месте!"

"Это зависит от тебя, и только от тебя," - ответил Келсон, впервые глядя на меарского принца. - "Я считаю, что ты и твои командиры несут полную ответственность за то, что случилось здесь - и в прочих местах. Тебе, Ител Меарский, предстоит за многое ответить."