Когда прошел начальный шок, Келсон вместе с Морганом обошел пострадавших, оставшись неузнанным, хоть и заметил несколько подозрительных взглядов, которые, впрочем, были скорее вызваны тем, что он был мужчиной, а не тем, что его узнали. Для большинства людей красные доспехи Келсона с изображенным на них золотым львом были всего лишь свидетельством того, что их обладатель был на какой-то королевской службе - может, оруженосец, может, просто молодой солдат, а может быть, помощник учтивого светловолосого лорда в черно-зеленом - но не более того. Изображение на доспехах Моргана вряд ли могло оказаться знакомым для горстки женщин, нашедших убежище у подножья холмов южной Меары.

"Там были и простые солдаты, и знатные лорды," - единодушно говорили все опрошенные, хотя и несколько разными словами. - "На большинстве из них были красивые доспехи, вроде ваших."

Некоторые вспомнили кожаные костюмы и клетчатые пледы, характерных для приграничников, и с подозрением косились на волосы Келсона, заплетенные на приграничный манер в косичку.

"Вы можете описать пледы, которые были на них, или узоры на их щитах и плащах?" - спрашивал всех Морган. - "Если вы вспомните хотя бы цвета, это может помочь нам узнать, кто это был."

Но большинство были слишком испуганы, или шокированы, или то и другое сразу, чтобы вспомнить хоть что-нибудь действительно полезное, а Морган с Келсоном не хотели в такой обстановке использовать магию. И только когда они, продолжая опрос, оказались в углу разоренного сада, они получили ответ, отличный от всех предыдущих.

На первый взгляд, они увидели ту же грустную картину, что и прежде: истерично рыдающая молодая девушка с копной кудрявых белокурых волос, которую, стоило им только приблизиться, вторая девушка, обняв, прижала к себе,. На обеих было светло-синее одеяние новообращенных послушниц ордена, но одна из них носила очень приличный чепец. Обоим было не больше шестнадцати.

"Да какая разница кто это был?" - неожиданно дерзко ответила та, что была в силах говорить, подняв заплаканное лицо и гневно глядя на двух вооруженных мужчин. - "Он сказал ей, что устал и ему надоело подчиняться надменным епископам и попам, и что он хочет показать им, что он - настоящий мужчина."

"Мужчина... ха!" - в ее темно-карих глазах блеснул гневный огонь. "Сильный, важный мужчина насилует невинную девушку! Она не имеет никакого отношения к этим епископам, которые его обидели. А теперь тот, с кем она обручена, ни за что не примет ее!"

"Тот, с кем она обручена?" - удивился Келсон, приседая на корточки. "И при чем здесь епископы? Кроме того, разве она не монахиня?"

"Принцесса Джаннивер?" - Девушка, удивленно моргнув, изумленно уставилась на него. - "Я думала, что все уже знают."

Когда принцесса, услышав свое имя и тиутл, зарыдала еще громче, темноволосая девушка, поморщившись, сняла свой светло-синий чепец, покрывавший ее волосы и сунула его в руки Джаннивер вместо носового платка. Ее густые, иссиян-черные волосы рассыпались по растрепанному и испачканному сажей одеянию, а она сама, прежде чем снова, уже не столь воинственно, посмотреть на Келсона, вытерла тыльной стороной испачканной руки оставленные слезами дорожки, другой рукой прижимая к себе Джаннивер.

"Ладно, господа. С чего начать?" - сказала она, изо всех сил пытаясь казаться беспечной. В ее голосе явно слышались восточные переливы, очень подходившие к ее темным волосам и оливковой коже.

"Она - единственная дочь князя Коннайта," - продолжила она. - "Она отправилась в путь, чтобы выйти замуж за лланнеддского короля, и остановилась здесь, чтобы немного отдохнуть перед брачной церемонией. Обычай требует, чтобы те, кто останавливается у нас, носили те же одежды, что и новообращенные послушницы," - добавила она. - "Поэтому напавший на нее принял ее за одну из нас."

Когда Келсон вопросительно посмотрел на Моргана, герцог-Дерини опустился рядом с ними на колени.

"Дитя мое, скажи, она ранена или просто сильно испугана?" - ласково спросил Морган.

Девушка покачала головой и, безуспешно пытаясь успокоить рыдющую Джаннивер, покрепче обняла ее.

"Думаю, что она просто испугана," - прошептала она. - "Она... ничего не расскажет о произошедшем."

"А Вы?" - настаивал Морган.

Девушка всхлипнула и уткнулась головой в золотистые кудри Дженнивер.

"Они не тронули меня," - прошептала она. - "Когда солдаты ворвались сюда, я, вместе с еще двумя сестрами, была в подвале. Мы спрятались. Они не нашли нас, но... надругались над сестрой Констанс. Вчетвером. Она была уже немолода и она... умерла," - с этими словами она вызывающе подняла глаза. "Впрочем, какая вам разница?" - бросила она. - "Вы спрашиваете, потому что вас действительно беспокоит то, что произошло, или вы просто хотите потешить свою мужскую похоть?"

"Я спрашиваю, потому что я оставил дома жену и маленького ребенка," негромко сказал Морган, как будто не замечая обидных слов, - "а еще потому, что я молю Бога о том, чтобы нашелся мужчина, который смог разделить их боль, если им придется пережить то, что пережили вы с принцессой. Думается, я мог бы помочь вам. Я обладаю некоторыми способностями к исцелению."

"Неужели?" - Глаза девушки полыхнули. - "Мы сами обладаем даром исцеления. Неужели Вы не слышали об этом? Мы - орден госпитальеров. Наш орден был создан специально для того, чтобы заботиться о больных и увечных," - стоило ей взглянуть на исковерканный двор у него за спиной, как зрачки ее расширились, а глаза наполнились слезами.

"Наша цель - помочать больным и увечным, а не причинять вред кому бы то ни было. Разве может существовать награда большая, чем люди..."

Ее голос сорвался в рыдания. Когда она залилась слезами и закрыла лицо рукой, Морган придвинулся поближе к ней и, потянувшись к ней, чтобы коснуться ее руки, мысленно попросил Келсона присмотреть за Джаннивер, которая, заметив его движение, отшатнулась и ахнула.

"Нет! Пожалуйста, не..." - начала было Дженнивер.

Но Келсон уже схватил ее за запястье, удерживая принцессу в пределах досягаемости, и ласковым. но повелительным жестом положил ладонь ей на лоб, заставляя ее заснуть. Она провалилась в забытье, даже не закончив фразы, и Келсон еле успел подхватить ее, обмякшую в его руках, не дав ей свалиться на куст роз у нее за спиной.