Мерода улыбнулась и положила руку на свой выпирающий живот, глядя на мужа, направившегося следом за Келсоном к выходу. Когда за ними закрылась дверь, она задумчиво посмотрела на Джеану. Джеана выглядела немного растерянной, как будто пыталась понять, как это Келсону удалось ускользнуть от нее.

"Пока тебя здесь не было, он здорово вырос, правда?" - спросила Мерода.

Джеана опустила глаза. "Я еле узнала его," - прошептала она. - "Он такой солидный и воинственный... и взрослый."

"Дети растут," - ласково сказала Мерода. - "Я поняла это, глядя на Коналла. А осенью и Рори станет совершеннолетним - хотя у четырнадцатилетних еще есть немного времени, чтобы побыть мальчишками."

"У моего ребенка этого времени не было," - пробормотала Джеана.

"Не было. Но к тому времени, когда Келсону исполнилось четырнадцать, он уже стал королем. А для того, чтобы Рори оказался в такой же ситуации, должна случиться настоящая катастрофа. Нет, Рори еще какое-то время побудет моим маленьким мальчиком, как и Пэйн. А скоро появится еще один малышю Я очень надеюсь, что в этот раз будет девочка."

Джеана поморщилась. "Девочка, которая рано или поздно станет пешкой в династических играх?"

"Девочка, которая, если на то будет воля Господа, выйдет замуж по зову сердца," - ответила Мерода. - "У нее есть три старших брата, которые продолжат династию, и я не вижу причин заставлять ее выходить замуж против ее воли. А, может быть, она решит посвятить себя Церкви. Думаю, что тебя бы это порадовало."

Джеана, водя кончиком пальца по маленькой лужице эля на столе перед ней, горько усмехнулась. "Если бы у меня был выбор, я бы выбрала Церковь. Это не дало бы распространиться той заразе, которую я ношу в себе," пробормотала она.

"А что было бы в этом случае с Келсоном?" - возразила Мерода. - "Не говоря уж о том, что он не был бы Келсоном, если бы у него была другая мать, разве он смог бы выстоять против Кариссы, не обладая силой, унаследованной от тебя?"

"Он мог бы погибнуть," - признала Джеана. - "Но, по меньшей мере, он был бы человеком, а душа его не была бы запятнана проклятьем принадлежности к Дерини, на которое я обрекла его, вынашивая."

Покачав гловой, Мерода тяжело встала из-за стола. - "Ты что, никак не можешь смириться с этим? Джеана, ты - Дерини. Ты ничего не можешь поделать с этим. А, может быть, это вовсе и не проклятье. Я уверена, что в этом должно быть и что-то хорошее."

"Боюсь, ты слишком много слушала моего сына," - печально сказала Джеана. - "Нет, Мерода, это - действительно проклятье. Это - язва, гноящаяся во мне... и при дворе моего сына. И не будет мне покоя, пока я не найду способа, чтобы очистить от этого себя и своего сына."

Тем временем, в другой части замка шло очищение, которое не имело ничего общего с тем, что имела в виду Джеана, и проводил его человек, в котором сидела та самая "зараза", которой так опасалась Джеана. Бормоча ритуальные слова очищения, епископ Дункан МакЛейн медленно обходил примыкавшую к его кабинету крошечную часовню святого Камбера, обрызгивая ее стены святой водой. В воздухе чувствовался запах ладана. Дугал, стоявший в проходе, ведущем к кабинету, с почтением наблюдая за действиями отца, произносил требуемые ответы. Каждение и окропление часовни были последними действиями, которые не только очищали помещение, которое и без того было освящено своим предназначением, но и помогали участникам ритуала сосредоточиться.

"Asperges me, Domine, hyssopo, et mundabor: lavabis me, et super nivem dealbabor."

"Amen."

"Pax huic domui."

"El omnibus habitantibus in ea."

Мир этому дому...

И всем, живщим в нем...

Когда они закончили и Дункан отложил в сторону свои священнические принадлежности, отец и сын вернулись в кабинет, задернув при этом портьеру, которая обычно закрывала дверь в часовню. Дугал на мгновение задержался, благоговейно глядя на портьеру, пока Дункан усаживался за круглым столом перед камином в своем кабинете. Единственным источником света в комнате, не считая камина, была свеча, горевшая посреди стола. Через мгновение Дугал сел рядом с отцом, продолжая время от времени поглядывать на дверь, закрытую теперь портьерой.

"В часовне все еще остались следы силы, правда?" - сказал Дункан в ответ на изумленный взгляд Дугала. - "Неудивительно, что ты заметил это. Похоже, там до сих пор ощущается влияние святого Камбера. А если бы ты чувствовал то, что чувствуем мы с Алариком, то разница между этой часовней и всеми прочими стала бы для тебя более, чем очевидной. Наш добрый деринийский святой может быть очень сильным заступником."

Дугал поежился. - "Ты... думаешь, он действительно вмешивается в земные дела? И другие святые тоже?"

"Ну, насчет этого трудно сказать точно," - ответил Дункан. - "Мы с Алариком знаем, что кое-что из того, что мы после коронации Келсона приписали святому Камберу, было сделано..." - он опустил свой взгляд. "Кое-кем еще," - закончил он. - "Прости, но я не могу рассказывать об этом даже тебе. Это был один из бывших членов Совета Камбера, и нас попросили никогда не упоминать его имени."

"Я не собираюсь любопытствовать сверх меры," - возразил Дугал.

Дункан улыбнулся. " Я это знаю, сынок. Так или иначе, кое-что из того, что мы приписываем святому Камберу, не мог сделать никто из тех, о ком мы знаем, так что, может быть, он действительно вмешивается в происходящее. Каждый раз, когда я оказываюсь в этой часовне, я начинаю верить, что он действительно участвует в том, что происходит."

Дугал опять посмотрел на портьеру и перевел взгляд на Дункана. "Келсон сказал мне, что именно здесь вы с Морганом провели ритуал, наделивший его силой. В этом причина того, что Найджелом мы займемся здесь?"

"Отчасти," - согласился Дункан. - "Но мы хотим обратиться за особым покровительством Камбера, ведь двести лет назад именно он наделил магией всех Халдейнов. А до тех пор, пока не восстановлено его доброе имя - а я верю, что однажды это произойдет - эта часовня - единственное место в Гвинедде, посвященное ему."

"А-а," - Дугал на мгновение задумался. - "А... отец Келсона свою силу получил тоже здесь?"