Изображение на экране справа от Дениса резко изменилось. Струя пламени разметала красный песок, и на фоне оранжевого неба возникла огромная белоснежная ракета. Открылся люк, из него вышли улыбающиеся люди. Пока они осматривали пейзаж, сверху возникла надпись: «Третья волна колонизации Марса! Ваш шанс на новую жизнь уже завтра!»

«Было бы неплохо, – подумал Денис. – Новая жизнь уже завтра. Интересно, школьники им нужны?» Он пригляделся к пробегавшему внизу экрана мелкому шрифту: «…Рассматриваются кандидаты, достигшие двадцати трех лет, имеющие высшее техническое образование, с классом гражданской страховки не ниже третьего…»

«Понятно, – он вздохнул, и волна дрожи захватила его тело. – И все же новая жизнь уже завтра – неплохо звучит!» Денис внезапно ощутил себя стоящим на тонкой жерди над пропастью, и от последней мысли эта жердь начала раскачиваться из стороны в сторону. «Да, завтра… – жердь затрещала. – Я все изменю…» Визг тормозов автобуса вывел парня из ступора. Тяжелая беспилотная махина слегка покачивалась после остановки, убаюкивая немногочисленных пассажиров. Механический, но все же приятный голос объявил улицу, а перед турникетом сразу за дверьми загорелся индикатор сканера. В поиске школьного пропуска Денис запустил руку в карман и… «Куртка!» Он поднял испуганные глаза на устройство. Все тот же голос попросил предъявить школьный пропуск или воспользоваться любым удобным способом оплаты проезда.

– Я забыл в куртке, – пробормотал едва слышно Денис.

– Вынужден попросить вас покинуть транспорт, – голос машины оставался таким же приветливым, словно объявлял выступление клоунов. Вот только клоуном был Денис – люди в салоне уже начали обращать на него внимание.

Сделав шаг назад, Денис снова оказался на остановке. Двери осторожно закрылись перед его носом, и автобус, плавно набирая скорость, скрылся за следующим поворотом. Перед парнем опять стоял тот самый экран, и вновь красный песок сменился бодрым слоганом, обещавшим новую жизнь уже завтра. Денис закрыл глаза и в своей голове закричал, кулаком пробив экран. Он почувствовал, как защитное стекло трещит под его рукой и осколки забираются к нему под кожу, ощутил слабые электрические разряды, пляшущие по глубоким свежим порезам, из которых сочится кровь. Затем выдохнул и открыл глаза.

«Значит, пешком».

Оставшуюся часть пути он шел, засунув руки в карманы – так пальцы мерзли меньше, хотя ветер усилился, обещая скорый дождь, и Денис уже даже перестал дрожать от холода.

Он приблизился к маминой палате и замедлил шаг. «Может, она умерла?» – да, вчера ему сказали, что все будет хорошо, но все же… Он представил пустую койку за порогом и почувствовал острую боль в груди. Еще шаг – через секунду он войдет. «А что если она все же умерла?» – боль стала еще реальнее. Последний шаг – перед ним начало открываться пространство палаты. «Она умерла…» У пропасти, над которой он балансировал, появилось дно, и пустота показалась не такой уж и глубокой. «Новая жизнь уже завтра…» Денис вошел в палату, когда щемящее чувство сменилось покоем и облегчением, и в этот момент его пронзил взгляд материнских глаз. Полный любви, заботы. И радости от полного триумфа над сыном.

Рядом с ней стояла молодая женщина. Она оживилась, увидев Дениса, и прежде чем он успел даже поздороваться с матерью, быстро подошла к парню, уводя его из комнаты. Женщина широко улыбалась, говоря что-то радостное и доброе. Что именно, Денис не понял – он все еще завороженно наблюдал, как дно пропасти под ним стремительно уходит куда-то вниз.

– Ты нашел ее?

Денис кивнул, и женщина указала на стоявшие неподалеку кресла. Она дождалась, пока парень последует приглашению и сядет в одно из них, после чего сама села на соседнее. Теперь она заговорила гораздо тише, и вся ее наигранная веселость улетучилась.

– Это ведь не в первый раз?

Он не знал, что ответить. Точнее, он понял, что хочет узнать эта женщина, и да, это был не первый раз. К тому же наверняка она и так все знает из больничных записей. Но Денис не знал правильный ответ и поэтому просто уставился на собеседницу. Та, похоже, именно на такую реакцию и рассчитывала.

– Можешь не отвечать, – женщина быстро парировала молчание Дениса. – Скажи, как ты вообще?

– Я? В каком смысле? – Денис искал взглядом хоть кого-то рядом, чтобы показать свое удивление и негодование. Это было что-то запредельное: его мать лежит в палате, а спрашивают его… нет, не поэтому… почему вопрос такой странный?

– Как ты справляешься? – Она окинула Дениса взглядом. – Господи, ты же продрог весь…

«Нет, нет… Я что, сейчас расплачусь?»

Он опустил голову, поймав взглядом тонкое золотое кольцо с рубином, висящее на цепочке поверх водолазки женщины. Он цеплялся за каждую грань камушка, за каждую царапину, забрасывая этими деталями, словно мешками с песком, надвигающийся поток эмоций.

– Отстаньте от парня, – низкий голос пронзил пространство, и Денис, не поднимая покрасневших глаз, увидел приближающуюся пару начищенных до блеска черных остроконечных ботинок. Женщина пыталась возражать, но мужчина зашуршал курткой и что-то сказал. Слишком тихо, чтобы разобрать. Вскоре она поднялась с места, дотронувшись на прощание до плеча Дениса.

– Если захочешь поговорить…

– Все, все, ему и так тяжело. – Ботинки остановились напротив и ждали, когда Денис поднимет взгляд на их обладателя. Он зажмурил глаза, снова открыл – да, все в норме. Подняв голову, он увидел коренастого гладковыбритого мужчину с аккуратно подстриженными пепельно-черными волосами. Слишком черными, слишком одинаково черными. «Красит».

– Как там твоя мама?

– Да мы и поздороваться толком не успели. – Денис посмотрел вслед уходящей по длинному коридору женщине.

– Соцработники – настоящие стервятники. Вечно лезут не в свое дело, да? – мужчина широко улыбнулся и ткнул Дениса в бок. – Ничего, все будет нормально. Пошли.

Тяжелая рука легла на плечо Дениса и вернула его к дверному проему палаты. Взгляд матери снова скользнул по лицу сына, но тут же перескочил на вошедшего.

– И вы здесь! – радостно улыбнулась она.

– Да, отец Михаил попросил убедиться, что вас тут никто не беспокоит. И, видно, не зря – от одной гадины вашего сына уже отбил.

– Ох, даже говорить о ней не хочу.

– Ну и правильно, нечего на нее время тратить. – Мужчина повернулся к Денису, слегка наклонившись вперед, отчего теперь стал ниже подростка. – Береги маму. А вы поправляйтесь! – Он подмигнул на прощание, покинул комнату, и парень остался наедине с матерью.

– Кто это? Я его раньше никогда не видел.

От радушной улыбки, занимавшей половину лица каких-то десять секунд назад, не осталось и следа.

«Не сработало, – печально выдохнул парень, надеявшийся начать разговор с нейтральной темы. – Ладно, погнали».

– Береги маму, слышал?

Денис молчал.

– Как ты мог так поступить со мной? Ну, теперь-то ты счастлив? – мать обвела рукой кровать, капельницы и стоящие рядом медицинские приборы.

– Я не хотел довести до такого…

– Но довел! Довел! – Женщина всплеснула руками и прикрыла глаза, громко всхлипывая. – Закрой, не хочу, чтобы посторонние слышали, – просипела она, и сын молча закрыл дверь палаты.

В этом месте Денис должен был начать извиняться, и именно к этому его мать приготовилась, заглушив свои вздохи.

– Зачем ты это сделала?

– Что ты сказал? – она от неожиданности убрала руки от лица и уставилась на сына.

– Зачем ты пыталась себя убить? – Денис еще увереннее задал вопрос.

– Ты что, вообще ничего не понял? Думаешь, я хотела так поступить? Совершить такой грех?!

– Но ты ведь сделала это, – его голос оставался все таким же холодным и спокойным.

– Потому что ты меня вынудил! Или ты не видишь своей вины в этом? – Парень не успел ответить. – Ладно, раз ты так считаешь, считаешь, что я хочу умереть, хорошо… – Женщина начала срывать с себя датчики и, схватив приклеенный к коже внутривенный катетер, рванула его в сторону. Несколько капель крови брызнули на белую простыню, и Денис подался вперед.