– Объяснись, как тебя понимать?– спросил его Федор Кузьмич.

– Потом! Ты давай, продолжай…

– А чего продолжать-то? Ты здесь хозяин, как решишь, так и будет, – развел руками Федор Кузьмич.

– Господа, какое бы решение вы не приняли, я могу добавить, что детей рабочих можно было бы принимать в такие училища на контрактной основе, на пять лет. А если кто-то потом будет хорошо учиться, то такого можно и наградить. Перевести на бесплатное обучение, с обязательной отработкой на нашем заводе. Тогда из училища выйдут уже готовые рабочие. Под него можно переоборудовать старый складской корпус и начать обучение со следующей осени. А для складов придется построить еще ангары. Можно еще сделать для людей бесплатную столовую, – предложил Гиммер. Он давно обдумал эту идею и ждал удобного случая, чтобы предложить ее директору завода.

– Мне нравится ваше предложение . А ты что думаешь? – обрадовался Федор Кузьмич и обернулся к брату. Но заметил его замкнутое лицо и радостное оживление исчезло.

– А мне нет, – сердито буркнул тот, – я, кажется, предупреждал вас, милостивый сударь, чтобы вы не показывали свою прыть до того, как будет принято решение владельцем завода. – Сердитый взгляд Ивана, казалось, просверлил инженера насквозь. – После ваших речей может сложиться мнение, что вы желаете моему заводу разорения и дурной репутации! Как это понимать?

Гиммер побледнел от несправедливого обвинения. Он собрался было возразить, но заметил предостерегающе поднятую руку Федора.

– Чего это ты вдруг на него взъелся? Он высказал тебе свое предложение, которое , кстати, совпадает с моим. Другое дело, что Яков Михалович забыл, как ты относишься к расширению затрат. Но твои обвинения в его адрес я не могу принять. Я даже слышать их больше не хочу в моем присутствии, тем более без каких-либо доказательств! Нехорошо получается, Иван, – с осуждением заключил он.

Иван холодно молчал.

– Но если Яков Михайлович не знает, то я точно знаю, почему ты так решительно отказываешься от этого предложения об училищах. Да, ты же шага не сделаешь, пока не уверен, что будет быстрая прибыль. Вкладываться в людей, и правда затратное дело. Да пойми ты, наконец! Мы не раздаем нуждающимся, мы достойно платим. У людей появится другая ответственность, назови это благодарностью, если хочешь. Но человек после такого аванса со стороны хозяина за рабочее место зубами вцепится. Сытый и довольный рабочий трудится на совесть, – проговорил Федор Кузьмич.

– А у меня есть свои, проверенные временем способы удержать людей на заводе. Тебе они тоже известны, – сухо произнес Иван Кузьмич. Он обернулся к инженеру.

– Будем считать, что вы меня поняли!

Гиммер подумал и хмуро кивнул.

– В таком случае, подготовьте мне на подпись до конца этой недели новые правила внутреннего распорядка. Добавьте в них пункт о штрафе за самовольную отлучку с территории, без ведома мастера. Также с завтрашнего дня я вам запрещаю при найме людей предлагать им подписывать договора на бумаге. Для нас достаточно устных договоренностей. И еще. Вы должны будете изымать у нанимающихся на завод паспорта. Можете предлагать людям приводить на работу подростков. Детский труд мы оплачиваем ниже. В условиях переизбытка рабочих и низкой квалификации крестьян мне нет разницы, кто будет работать в ночную смену на разгрузке угля– подросток или взрослый человек. И мне предпочтительней подросток.

Гиммеру был наслышан о рабских условиях труда на металлическом заводе Гужона и он отрицал подобную систему. Хотя Яков Михайлович не придерживался либеральных или социалистических взглядов, но как честный и принципиальный человек он ратовал за справедливое отношение к рабочим со стороны администрации завода. И поэтому требование фабриканта показалось ему диким.

В комнате воцарилось молчание. Инженер обдумывал сказанное. Иван Кузьмич тоже разглядывал что-то в окне со своего места.

Федор Кузьмич поспешил разрядить напряженную обстановку и миролюбиво сказал:

– Тебе, Иван, все же надо вступить в это общество, чтобы не быть в стороне. Там широко и также жарко обсуждают рабочий вопрос. Он явно назрел на крупных производствах. Видишь ли, дело в чем. Если позволишь, я всё же выскажу свою точку зрения,– спросил он и взглянул на брата. Тот холодно кивнул.

– В железном деле нужно все время идти вперед. Это не только новые станки и способы обработки металла. Это еще и вложения с нашей стороны в улучшение быта и труда рабочих, которые работают на нас. Если мы не будем заботиться о дойной корове, она может заболеть и издохнуть. Также и в нашем железном деле. Если твой конкурент поймет это раньше тебя, он тебя обойдет и заработает больше прибыли. А ты будешь плестись в хвосте, трясясь над кубышкой с миллионами. Я считаю, что вложить деньги в ремесленное училище – это то же самое, как вложить деньги в покупку новых умных станков. Еще философ Лейбниц писал в трактате, что прогрессивное преобразование человеческого рода и любого дела совершается с преобразования молодого поколения, – процитировал Федор и, не желая обидеть брата, добродушно подмигнул ему.

– Ты хорошее придумал сравнение с дойной коровой. Не спорю. Но на этом заводе директор – я. И я не позволю тебе швырять деньги направо и налево. Хотя ты и имеешь равный пай, ты здесь не директор, – сухо добавил Иван, хмуро поглядев на брата.

Федор скептически пожал плечами.

– Ты слишком упрям. Впрочем, я нисколько не удивляюсь, что ты отвергнул мое предложение. Для тебя важна только прибыль, причем любой ценой. Может, даже чужой жизнью и кровью, – он замолчал. Потом добавил:

– Давай на этом закончим. Надеюсь, что жизнь заставит тебя переменить свое мнение, – заключил он и устало вздохнул.

8

Яков Михайлович слушал их разговор, а сам вспоминал Ольгу Андреевну: ее глаза и милую грустную улыбку, и как она стояла в тихий солнечный день среди зеленеющих грядок и кустов спелой смородины и поправляла выбившиеся из-под платка волосы.

Ему вдруг страстно захотелось увидеть ее. «Где же ты, милая? Как поживаешь? Вот сидит сейчас твой муж передо мной и волком смотрит. Ревнует к тебе. »

Но тут Федор Кузьмич заговорил с братом о скором расширении завода, и он прислушался.

– Хорошо бы найти крупный выгодный заказ, появятся средства. Можно изъять часть из оборота и построить плавильный цех, как ты и хотел.

– Есть у меня на примете в Думе один чиновник. В прошлый раз спрашивал его, он сказал, что в настоящий момент городской голова такие заказы не рассматривает, – охладил его пыл Иван Кузьмич.

– А может, мало сунул в карман? Сведи меня с ним. Мы же будем там завтра.

– Ладно.

Федор Кузьмич обратился к инженеру:

– Вам говорили, что после Рождества мы ожидаем прибытия на завод двух специалистов: один из Германии, господин Миллер, другой Егоров Петр Сергеевич с Владимирской губернии. Слышали?

– Я не слышал. С Петром Сергеевичем я уже знаком.

Федор Кузьмич вопросительно посмотрел на брата.

– Еще не успел, – объяснил тот.

– Вам нужно будет ознакомить их с производством. После чего мы хотим, чтобы вы отправились в Англию в служебную поездку. Закупите для моего и московского заводов некоторое оборудование. Список мы с вами согласуем. Расскажите нам про печи Мартена, о которых все только и говорят, – попросил Федор Кузьмич. Глаза его засветились хорошо знакомым исследовательским азартом.

– Охотно, – улыбнулся инженер. Когда он закончил, Федор Кузьмич сказал, обращаясь к брату:

– Когда ты с семьей был на даче, у нас в Петербурге проходила промышленная выставка. Я писал о ней, помнишь? Как же я пожалел, что мы не успели подать заявку на участие! Там было много солидной публики, из Германии, Франции приезжали промышленники. Нам с тобой обязательно нужно участвовать в таких делах ради рекламы. Попадем в обзоры, о наших заводах узнают заграницей.

– В следующий раз поучаствуем, – ухмыльнулся Иван.