Всё закончилось. Хочется верить, что на этот раз всё действительно закончилось.

И безумие Ванды, и бесчисленные смерти от её рук, и погони, из-за которых Кристина до сих пор с трудом на ногах держится. Она глубоко вдыхает, втягивая носом воздух, и устремляет взгляд за пределы храма, изо всех сил стараясь игнорировать очевидное. Бесчинства Ванды, может, и прекратились, а вот внезапное внимание, которое ей слишком трепетно, слишком сильно, слишком нежно уделяет Стивен из другой Вселенной, — однозначно нет.

И потому Кристина стоит и медлит, смотрит-смотрит-смотрит на него — чертовски родного-чужого, близко-далекого Стивена. Он совсем не такой, как тот Стрэндж, которого она знала здесь. Ну, наверное, не такой. Кристине очень хотелось бы верить, но она по горькому опыту знает: нечего полагаться на веру. И на надежду тоже.

У них ничего не вышло тогда, потому что один мистер-заносчивый-Верховный-чародей с чересчур раздутым эго оказался слишком эгоистичным. Слишком влюблённым в своё дело, свою магию. Слишком… Просто слишком для неё. Во всём. Всегда думал, что умнее других, а сам медленно, но верно погряз в проклятом Даркхолде, подарившем ему чёрные пальцы.

Её старый Стивен пытался выставить их любовь на всеобщее обозрение, вёл себя, словно кинозвезда, когда таскал Кристину на любое чародейское мероприятие и откровенно плевал на её основную работу. Что-что? Заниматься исследованием Мультивселенной? Зачем, есть же куда более важные дела, например, поддержание имиджа и тщетные попытки скрыть последствия воздействия Даркхолда, которые приходилось скрывать. Он же великий Доктор Стивен Срэндж, Мастер Мистических искусств, почётный член Иллюминатов. Искрящаяся магия их отношений в конечном итоге взорвалась, подобно хлопушке, чтобы оставить после себя лишь рассыпанные порванные конфетти. Ослепительная любовь уже не значила ничего. А потом…

Потом Стивен умер. Предал всех и понёс заслуженное наказание. Только вот Кристине от осознания этого факта не легче.

Love that once hung on the wall,{?}[Любовь, когда-то выставленная на всеобщее обозрение,]

Used to mean something, but now it means nothing.{?}[Что-то значила, но сейчас она не значит ничего.]

Где-то за пределами храма звенит гром, эхом прокатываясь от пустых стен. По плечам бегут мурашки, но стоит взглянуть на стоящего рядом Стивена (так и хочется добавить — теперь уж точно её, ведь никто прежде о ней так не заботился), что смотрит на неё с несмелой улыбкой, — и нервозность отступает. Кристина слишком отчётливо помнит ту боль, которую ей причинил прежний Стивен, когда поддался влиянию Даркхолда, окончательно утонул в своём эгоизме. Боль, с которой начался её личный декабрь. Сейчас же ей спокойно как никогда.

The echoes are gone in the hall,{?}[Эхо прокатывается по комнате,]

But I still remember, the pain of December…{?}[Но я всё ещё помню боль декабря…]

Мир за пределами храма медленно рассыпается-развевается по ветру. Они со Стивеном везде и нигде. На земле и чёрт знает где. В месте, где время остановилось. Остановка между где-то и когда-то.

Он, прежде хранивший молчание, слегка поворачивается, — или ей чудится? — вдруг губы приоткрывает, сказать что-то хочет.

«Прости, Стивен, но что бы ты сейчас ни сказал, будет поздно. Все вы, Стрэнджи, одинаковые», — Кристина упорно прокручивает у себя в голове слова, что недавно выпалила. Со злости. С горя. С отчаяния. Правда, глупое сердце так и рвётся добавить: «От любви». Она так же, как и тот старый Стивен, чертовски сильно погрязла уже в личном «слишком». Слишком боится в очередной раз обжечься, слишком боится вновь поверить, вот и отталкивает, плевать пытается на растерянно-тёплый взгляд, в котором нежность с преданностью плещутся.

Коктейль, который она никогда не замечала на радужке другого Стивена.

Oh, there isn’t one thing left you could say,{?}[О, теперь, что бы ты ни сказал,]

I’m sorry it’s too late…{?}[Извини, уже слишком поздно…]

И, чтобы не повторить прежних ошибок, Кристина опережает его, выдыхает первое, что в голову контрольным стреляет, с любопытством в глаза заглядывая:

— Твой мир, какой он? Наверное, там красиво?

И мысленно хлопает себя по лбу. Вся выдержка, все попытки заставить Стивена исчезнуть из её жизни ломаются, как неудачно поставленный барьер в клетке для беглецов из Мультивселенной. Вот и попала.

***

Что ж… Стивен по привычке передёргивает плечами, подавляя тяжёлый вздох. Вот и всё. Конец. Финита ля комедия, как говорится.

Кристина из его Вселенной вернулась в больницу, где они расстались, тогда, когда он ушёл уже, зарёкшись здесь больше не появляться. И не появлялся. Ушёл с головой в магические штучки-дрючки и фокусы. А после случились война с Таносом, пять лет забвения, снова война с Таносом из прошлого… Глупо было верить, что Кристина станет верно ждать, пока он не закончит со своими мистическими делами и не соизволит почтить её своим присутствием. Пусть и знала, что, держа её на расстоянии и защищая Вселенную, он оберегает в том числе и саму Кристину. Не сложилось. Она ушла к другому. Ещё и на свадьбу пригласила. А Стивен наивно думал, — да что там, всё ещё думает! — что они созданы друг для друга.

You came back to find I was gone,{?}[Вернувшись, ты увидела, что я ушёл,]

And that place is empty, like the hole that was left in me,{?}[И это место пусто, как дыра, что осталась во мне,]

Like we were nothing at all.{?}[Будто бы нас вовсе не существовало.]

It’s not that you meant to me —{?}[Дело не в том, что ты много значила для меня —]

Thought we were meant to be.{?}[Я думал, что мы созданы друг для друга.]

А сейчас другая — лучшая, как ему кажется, — версия Кристины из иной Вселенной стоит рядом с ним, совсем близко-близко, кажется, руку протяни — и сможешь обнять. Вкусить мечту снова. Позволить себе забыть на миг о прошлом и проверить, точно так же ли пахнут её волосы лекарствами или же это зелья хитроумные какие-нибудь. Так же ли мягко улыбается она на его странные и безвкусные комплименты, которые считает ужасно трогательными.

За окном слышатся едва заметные удары разрушающихся частиц Вселенной, напоминающие внезапно стук капель дождя. Кап-кап-кап, кап-кап-кап. Стивен морщится, стараясь не обращать внимание, как фантомной болью заныло запястье. Словно память о той аварии, перечеркнувшей его жизнь несколько лет назад, вновь обрела над ним власть. Тогда ведь тоже вовсю шёл ливень. А сегодня он стучит. Успокоился как будто. А Вселенная вокруг разваливается, но красиво так, эстетично. Стивен запахивает плащ плотнее.

Странный звук. Сверкает молния. В отдалении, наконец, слышится звук открывшегося спасительного портала Америки. Рецепторы улавливают усиливающийся с каждой секундой запах сырости. Яркий сине-красный свет перерезает пространство: Америка совсем близко, — и вроде бы пора уже уходить, но Стивен не может. Не может снова оставить Кристину.

Когда он слышит её вопрос, то, кажется, не верит своим ушам.

— Твой мир, какой он? Наверное, там красиво?

— Очень.

Он провожает взглядом движение закручивающейся магической воронки по ту сторону витражного окна: Америка что-то задерживается, можно и понаблюдать. Первозданный хаос. Мощь, способная испепелить и разорвать тебя в любую секунду, задержись они здесь чуть подольше, только странно-пугающе не хочется уходить. Он мог бы вечность стоять вот так, плечом к плечу с Кристиной, рука в руке, они двое — против всего мира, они двое — короткий островок мира в сумасшествии бури. Кристина единственная, кто бы не испугалась. Кристина единственная, с кем он готов встретить любую угрозу, зная, что после долгой зимы обязательно наступит весна Кристининых рыжих волос. Только она, в прямом смысле этого слова, помогла ему победить демонов.

Завороженный медными прядями Кристины (на них отблески иного неба красиво играют), Стивен совсем не ведает, что дальше брякает его дрянной язык:

— Не хочешь повидать его? Я могу показать.