Кристина замолкает. У неё глаза и так большие и выразительные, — Боги, как же хочется смотреть в них не отрываясь и находить своё отражение, — округляются вопросительно.
Понимание гулко-чётко бьёт в голову. Она уйдёт. Вот прямо сейчас, в эту секунду, если он не остановит её. И ничего уже точно будет не изменить. Но он не Стивен этой Вселенной и его ошибок теперь уж точно не повторит. Хватит. Получил сполна. Пора и за ум браться, отпустить старые воспоминания. В этой новой жизни Стивен не позволит Кристине уйти.
I let it go, and now I know:{?}[Я отпускаю их, и теперь я знаю:]
A brand new life, this tale is rude.{?}[Совершенно новая жизнь, эта история жестока.]
Where it’s right, you always know,{?}[Ты сама знаешь, какова правда,]
So this time, I won’t let go.{?}[И на этот раз я не позволю тебе уйти.]
— Кристина, я люблю тебя в каждой Вселенной, — он нежно ведёт рукой по её плечу, скрытому за синей формой Иллюминатов, и, надо признать, она идёт ей гораздо больше, чем врачебная. А ещё у них костюмы теперь в один цвет. — И тоже сохранил кое-что из прошлой жизни. Кое-что, связанное с тобой.
И достаёт из кармана часы. Точно такие же, как у неё, разве что все в сколах и трещинах. Как и они сами. Ломаные-переломанные, но ещё упрямо тикающие.
— Я хранил их со дня нашего расставания. Знаешь, смотрел на них — и сил прибавлялось. Это… Это всё, что у меня есть.
«Отдайте часы, это всё, что у меня есть!» — невольно вспоминается попытка его обокрасть. Стивен сжимает зубы. Не отдал тогда, не отдаст своё и теперь.
Дрожащими пальцами переворачивает циферблат, едва не задевая кожаные ремешки. В отблеске сверкнувшей молнии высвечивается выгравированная Кристиной надпись:
«Время покажет, как я люблю тебя».
И пусть в его Вселенной оно так этого и не показало, ведь есть же теперь и другие, правильно? Например, эта.
There’s only one thing left here to say —{?}[Осталось сказать лишь об одном —]
Love’s never too late.{?}[Любить никогда не поздно.]
Кристина сглатывает. Подходит ближе на нетвердых ногах, и Стивену кажется, что она мелко-мелко дрожит. Придвигается слишком близко, руки поверх его ладоней, держащих часы, кладёт.
— Я не против прогуляться. Все равно мой дом, как бы сказать… — она задорно усмехнулась уголками губ, — несколько разрушен. Я требую компенсацию за материальный ущерб, доктор Стрэндж, — она легко толкает его в бок, подавив смешок, который Стивен тут же подхватывает. И чувствует, как по всему телу растекается истома облегчения, когда их обоюдные смешинки подхватывает ветер, разносит по пустынному залу. Стивену кажется, он видит в воздухе шипящие искры. — И… — Кристина заговорщически прищуривается, — кто-то же должен помогать побеждать твой страх.
И после этого нельзя её не поцеловать. Глубоко, нежно и трепетно, так, как она того заслуживает. Всегда заслуживала. И он тоже. За мучения во всех остальных Вселенных воздать сполна, вычеркнуть неудачные воспоминания и позволить себе быть счастливыми за уже испытанные раньше два прощания. Пусть и не в тех мирах, пусть и с другими версиями себя. А тем временем с громким хлопком магии рядом наконец появляется Америка, притащившая с собой Вонга.
I’ve broken free from these memories,{?}[Я освободился от этих воспоминаний,]
I’ve let it go, I’ve let it go,{?}[Я отпустил их, я отпустил их,]
And two goodbyes, lend you this new life.{?}[И два прощания дают тебе в долг эту новую жизнь.]
Don’t let me go, don’t let me go,{?}[Не отпускай меня, не отпускай меня,]
Won’t let you go, don’t let me go.{?}[Не отпущу тебя, не отпускай меня.]
Возвращаются на Землю-616 они с Кристиной уже вместе. В вечной зиме Стивена Стрэнджа наконец-то настала весна.
========== Привет, моя любовь (Дневники вампира, Первородные; Клаус/Кэролайн; Драма, Смерть основного персонажа) ==========
Комментарий к Привет, моя любовь (Дневники вампира, Первородные; Клаус/Кэролайн; Драма, Смерть основного персонажа)
Метки: AU, Fix-it, songfic, кода, ангст, драма, фэнтези, вампиры, горе/утрата, смерть основного персонажа, сожаления, чувство вины, сложные отношения, противоречивые чувства, признание, character study, атмосферная зарисовка, счастливый финал.
Сонгфик на песню Adele — Hello. Перевод на русский язык — сильнейший кавер от Ai Mori.
Сколько бы ни прошло времени, финал «Первородных» я продолжаю отрицать😅 Полнейший ООС какой-то, а Кларолайн, которых я шипперила так же сильно, как Делены, явно заслуживали большего. Частично навеяно концовкой «Наследия».
Кэролайн совсем-совсем — правда — не удивляется, когда спустя несколько недель после случившегося («Непоправимого», — услужливо тянет-добавляет глупый язык, вторя такому же глупому и бесполезному органу в груди, от желания которого она бежала слишком долго) слышит входящий звонок. С тем самым рингтоном, от которого сердце замирает, а потом начинает биться в бешеном экстазе, хотя для вампира это в принципе невозможно — у них же его нет. Как и чувств, что при желании вообще можно отключить.
Кэролайн не удивляется. Ни на йоту. Просто приходит в ужас, едва не выронив телефон из вмиг заледеневших, задрожавших пальцев, когда на сенсорном экране буднично высвечивается преступно родное «Клаус».
Клаус.
Тот самый страшный гибрид-первородный.
Тот самый, кто спас её, пошёл против своих кровожадных принципов, а ведь легко мог дать умереть.
Тот самый, кто поклялся её последней любовью стать и в последний момент платье на выпускной достал.
Тот самый, кто… умер.
Погиб, спасая дочь, хотя многие до сих были уверены, что у него нет и не может быть никого дороже него самого.
Наверное, брать трубку — не лучшая и гиблая идея. Нельзя, нельзя опять давать себе надежду, опять уверять, что, вот пройдёт совсем чуть-чуть, потерпишь ещё немного — и тьма рассеется. И всё же — это выше её сил. Кэролайн срывается, щёлкает на «Принять», не осознавая, как дрожат и холодеют пальцы. Как всё внутри застывает.
— Привет, любовь моя. Это я. Ты ведь не думала, что я оставлю тебя без прощального подарка, м? Помнишь, я обещал тебе Париж, Рим, Токио? Мы — два бессметных вампира — короли всего мира? Сейчас немного… напряженно это выполнять, даже для меня, кхм, позволь заметить, но я не был бы Клаусом Майклсоном, если какая-то там смерть могла бы меня остановить.
Hello, it’s me.{?}[Ало… это я.]
I was wondering if after all these years
You’d like to meet,{?}[После стольких лет молчания вновь хочу слышать тебя,]
To go over everything.{?}[Чтобы вспомнить нас с тобой.]
У Кэролайн глаза жжёт неимоверно, и в груди сворачивается противный ком, мешающий дышать, а она всё слушает и слушает эту запись. Да, вскоре до неё доходит — Клаус не воскрес: всё-таки смерть не под силу провести даже ему.
Не то, чтобы она не ждала. Нет-нет-нет, и ещё раз — да. Ждала каждый чёртов день, что услышит в стенах школы Сальваторе: «Привет, любовь моя» (обязательно с неизменным британским акцентом), обернётся и увидит его. Живого, улыбающегося, с кудрявыми волосами и удивительными ямочками на щеках, по которым так хочется провести ладонью, слегка мягко уколоться о тонкую щетину. Он обязательно вернётся с круассанами из самого Парижа, платьем из Милана и чёрт знает чем ещё. И всё это, чтобы загладить вину. За то, что заставил её волноваться.
Голос, который она сейчас слышит, — и есть его извинение. Последнее искупление. Клаус рассказывает ей что-то там про Лувр, про картинные галереи, шутит, что смотрел бы только на неё и придумал бы машину времени, лишь бы на всех картинах была изображена лишь она одна. Нарисованная обязательно им.
Говорит, в каком кафе они бы сидели, какую еду он бы выбрал, а она бы фыркала: «Как можно это есть?», но потом всё-таки пробовала бы. Потому что преступление это — отказываться от самых вкусных в мире пирожных, когда их на блюдечке с другого конца света принёс тебе гроза всех миров — первородный вампир. Принёс и мило улыбнулся, вмиг стирая все страхи один за другим.
