***********************************************************************************************

Простая история

https://ficbook.net/readfic/11659384

***********************************************************************************************

Направленность: Гет

Автор: Ann Michaels (https://ficbook.net/authors/2925907)

Фэндом: Любовники

Пэйринг и персонажи: Роберт/ОЖП

Рейтинг: PG-13

Размер: 10 страниц

Кол-во частей: 1

Статус: завершён

Метки: Fix-it, Разница в возрасте, Платонические отношения, Намеки на отношения, Романтика, Занавесочная история, Новые отношения

Описание:

Роберт считает, что Мэри вернется к нему. Роберт считает, что с ее уходом он потеряет себя. Роберт заходит в бар и понимает, что еще далеко не все потеряно; обычная история.

Посвящение:

Жене, которая меня так включила в этот фильм, что я пересматриваю его уже …надцатый раз. Спасибо, Женя, я все еще жду этих кадров!!

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания:

даже удивлена, что ценители ирландского кино и, в особенности, актеров, до сих пор не написали ни одной работы по этому фильму, ведь судьба роберта - дыра в сюжете похлеще причины возникновения чувств хитклиффа, но да ладно; буду первопроходцем!

========== Часть 1 ==========

У Роберта есть красивый галстук, красивая деревянная кровать и свежая газета, которую он постоянно читает своей возлюбленной, пока та старается вспомнить, зачем она вообще пришла к нему. У его возлюбленной есть сын, о котором она помнит; есть муж, которого она никак не может выбрать, и есть он, который ей совсем не нужен. Роберт понимает это, принимает, но вот легче совсем не становится.

Роберту сорок семь, и в этом возрасте самое то упиться до белой горячки, прыгнуть с обрыва или уйти из жизни, оставив после себя прекрасную записку, в которой он просит никого не винить в его смерти. Он стоит у окна и думает, что если бы так поступил, то написал: «Во всем вините Мэри; она выбрала мужа, а не меня, оставив последнего с разбитым сердцем.» Комедия получилась бы отличная, после которой можно было сразу восставать из мертвых — смех его любимой был бы таким громким, что настиг бы его даже наверху всех верхов. Роберт захлопывает окно, смотря на то, как белый лоскут облака загораживает собой трубу ее дома. Летние закаты всегда было приятно смотреть с ней, но Мэри теперь не одна; Мэри теперь с мужем, и он страдать не собирается.

Он собирается напиться.

Роберт выходит из дома и вспоминает старый совет — выбросить все, что напоминает о старой любви. И останавливается на полпути. Бар, несчастное здание в один этаж, с тускло мигающей вывеской; его любимый бар, куда он сам и привел Мэри, его, получается, тоже придется выбросить? Он резко дергает плечом и нахмуренно смотрит на ее дом. Можно поклясться святой клятвой, что он слышит смех и знакомые переливы голоса. Можно клясться сколько угодно, учитывая, что Роберт — атеист.

Нет, бар он решает оставить. Не все же бросать на алтарь любви. Роберт снова дёргает плечом и бормочет, что так он превратится в полного идиота, но позволяет себе замереть у двери, чтобы еще раз прислушаться к отзвуку знакомого смеха. Внутри как всегда темно, мигает одна лампочка то синим, то красным, игровой автомат постоянно прерывается на скулящей ноте. На его месте кто-то сидит. Настроение не исчезает, оно превращается в сломанный термометр — ртуть прыгает то вверх, то вниз; Роберту хочется то ударить ногой дверь, то кинуть чем-нибудь тяжелым в спину в серой кофте.

Желание кинуть останавливается укоризненным мотанием головы, когда обнаруживается, что серая кофта может качаться из стороны в сторону на ножках стула, готовых подогнуться в секунду, а еще говорить женским простуженным голосом. Он же все еще джентльмен, к тому же, обладающий склонностью к готическим романам. Если кратко, то идиот, а все душевнобольные бывают временами вежливые.

«Не первый дискант, » — думает рассеянно Роберт, подходя к другому стулу и кивая официанту. «Точно не первый.»

Откуда он знает о дискантах, Роберт понятия не имеет, но чем ближе стакан с бурбоном, тем увереннее он повторяет эти слова. Дискант. Забавное слова. Дискант. Ровно два слога, как и в имени Мэри. Бурбон приятно ложится внутрь, и самобичевание становится не таким постыдным. Он любил Мэри, она ушла. Он пытался докричаться до нее, она не услышала. Он не подрался с ее мужем, она не оценила. Может, Роберт отпивает, если бы он тогда врезал ему, Мэри улыбнулась и сказала, какой он молодец? Стакан стремительно пустеет, но он не стремится заказать еще. Надо подождать. Он знает, каким приятным может быть состояние полуопьянения — все станет слегка размытым; сам он себе станет казаться очень мудрым и серьезным. Да и Мэри перестанет казаться трагедией века.

Серая кофта негромко кашляет, и он искоса смотрит в ее стакан. Там, смешно сказать, отвар из ромашки. Роберт моргает и пытается вспомнить, когда в последний раз он видел засушенные травы в этом баре, предназначенные для чего-то, кроме курения. Ромашка болтается в стакане, и луч от лампы падает на черные волосы, потом ломается в отражении очков, и кидается на серую кофту.

— Это преимущество быть родственником. — хриплый голос и правда звучит простуженно. — Можно пить не только алкоголь.

Роберт с удивлением смотрит на серую кофту и пытается вспомнить, заговаривал он с ней, или она сама вдруг перехватила инициативу. Серая кофта не поворачивается в его сторону, и он недовольно хмурится. Знакомство в барах явно не для него. Да и очки, сдвинутые на нос, он не любит. Он пожимает плечами и встает со стула. Первый день без Мэри пройден.

***

Несколько дней он проживает нормально. Нормально потому, что он перестает спать по ночам и смотрит на то, как гаснет лампа в соседнем окне. Там живет не Мэри, но ему нравится представлять, будто чья-то расплывчатая фигура — его любовь, которая обитает хоть и не на пятом этаже, а на втором, но все же тоже достаточно высоко, чтобы не добраться. Роберт ложится в красивую кровать, стягивает галстук и понимает — если повесится, то всем будет все равно. Роберт откладывает газету и думает, как из напечатанных букв сложить послание и направить его тому, кому не все равно. Таких претендентов не оказывается, и он лепит из газеты воздушный самолетик, который, возможно, долетит до самого Гэлвея. Роберт берет вязаный свитер и выходит на улицу.

Бар все еще его, и он все равно боится увидеть там знакомую фигуру. Ирландцы тоже считаются европейцами, хотя большую глупость, казалось, сложно было услышать. А европейцам пристало вести себя очень вежливо — если муж встречает любовника своей жены, то вежливо попросит не брать его галстук из их шкафа, а если тот все-таки его взял, то обязательно отдать его в прачечную, жене нравится, когда тот пахнет ромашкой и лавандой. А любовник в это время должен пожать плечами и улыбнуться — у него-то этих галстуков приходится на каждое третье имя Сары и Бернадетт. У Роберта нет ни Сары, ни Бернадетт, ни тридцати галстуков. У него всего одна любовница Мэри, и у ее мужа просто отвратительный стиль в одежде. Роберт выбрасывает спрятанный в кармане галстук куда подальше и открывает дверь бара.

На этот раз серая кофта превращается в синюю, и желание бросить стул усиливается. Потому что снова сидят на его любимом месте. Хриплый голос звучит чуть менее простуженно, однако Роберту на это наплевать — он его уже заранее ненавидит. Синяя кофта не поворачивается к нему лицом, а спокойно перелистывает страницы какой-то замусоленной книги. На обложке какой-то монстр и девушка в вечернем платье — чтиво самое подходящее для серебряных очков, черных волос и покосившегося игрового автомата. Роберт специально громко двигает стулом, но синяя кофта не оборачивается. Он сердито смотрит в ее сторону, но и тогда получает в ответ только поскребывание стаканом по столешнице. И снова эта дурацкая ромашка. За другим столом раздается веселый смех, и Роберт косится в сторону молодой компании — парень что-то рассказывает, отчаянно жестикулируя. Может быть, получится спровадить синюю кофту, если та прельстится возможностью нового знакомства?