Тщательность. Пожалуй, это основная особенность международных тренингов, которые я так люблю. Ликую: тут есть чёткость, воспитанная в моей семье и взращённая позже в моей «солдатской» работе в крупных корпорациях. Скрупулёзно по технике и достаточно свободно по культуре. Много ощутимого уважения к человеку и Его величеству Времени. Я знаю, позже спонтанность даст глубину и разнообразие, а опыт принесёт лёгкость и полёт. Но пока обязательная часть, must have – взять основные постулаты. Это и есть школа. В моём случае Институт.

Точность – вежливость королей. Если мы собираемся в 9:15, то в 9:14 все уже сидят с прямыми спинами, без зевков и чашек, с ручками и блокнотами. Готовы внимать преподавателям. Уважаю.

Большая команда помощников – это волонтёры, которые работают бесплатно из радости помочь кому-то. Служение. Да, такие большие сердца ещё есть, и я не единственный человек, который служит, потому что любит конкретное дело. Так приятно знать, что ты не один такой «странный».

Итак, чёткий тренинг с заранее обозначенным расписанием и толстенной методичкой. Плюс инструкции на каждую итерацию и много здравого смысла. И расчет на зрелость студентов. Два инструктора, очень точных и опытных, с приятными голосами. Продуманная структура. Профессиональная этика. Команда помощников – тех, кто когда-то учился и сейчас интенсивно практикует. Может быть, однажды и я стану таким ассистентом. А пока очень много практики.

Люблю учиться и работать в больших международных группах. Много раз проходила тренинги в Англии, Швеции, овладевала разными практиками. Понятно, что на не самые стандартные практики, на «духовно-душевные» темы чаще приходят люди с опытом и открывающейся глубиной.

В Институте Майкла Ньютона я оказалась ещё и потому, что здесь чётко передаётся технология и вместе с ней созвучная моему сердцу этика. КЛИЕНТ – человек, пришедший за помощью, – важнее методологии! Важнее любых техник и того, что написано в учебниках. Я знаю об этом и учу этому, но услышать именно такую фразу от директора Института талантливого гипнолога Пола Ауранда, к которому я прониклась глубочайшим уважением, было просто подарком.

Регрессантка впервые проходит регрессию и погружается в ситуацию, где обсуждается угроза наводнения. Иперхоп, мужчина, которым она себя чувствует в этом воплощении, предлагает построить особую замкнутую систему – капсулу, в которой жители города могли бы спастись от потенциальной угрозы наводнения. Технология строительства капсулы и продолжительность жизни Иперхопа в 150 лет вызывает дополнительные вопросы. Отвечая на них, регрессантка с удивлением предполагает, что это пространство Гипербореи, находящееся на территории суши примерно в районе современного Северного Ледовитого океана. На вопрос, какой сейчас год, отвечает: «Семь тысяч восемьсот пятидесятый». Итак, что она видит?

– Я вижу мальчика 9 лет. Это я. Он сидит и играет, что-то перебирает, взрослые разговаривают. Двое мужчин, один из которых – мой отец.

– Попробуй вникнуть в суть обсуждения, их взаимодействия.

– Это, похоже, продолжение дела отца. Он этим горел, чувствовал эту угрозу, это наводнение, предупреждал своих. Он, видимо, учёный.

– Хорошо. Когда обсуждали угрозу наводнения, отца уже не было?

– Не было, я не вижу его смерть, но как будто он недолго ещё был.

– А если переместиться в ту обособленную систему, то вода вас не тронет? Насколько там безопасно, если будет наводнение?

– Вода потом сойдёт, и мы сможем выйти из этой капсулы. Капсула не плавающая, под землёй скорее.

– А воздуха хватит?

– Вот я и рассчитывал.

– Ты поэтому Ноев ковчег вспомнила? Наводнение?

– Да, и про выживание.

– Давай переместимся вперёд, когда он эту речь уже выдал. Как реагирует публика?

– В результате я даже не про публику, я строю этот ковчег.

– Расскажи про строительство. Подробно.

– С одной стороны, это под землёй, в камнях. Каменистая почва, как скалы, дно выдолблено. А с другой стороны, если отдалиться и посмотреть в разрезе, то это, как газовый баллончик, по форме, такое внутри это помещение, только оно больше.

– Кто строит, сколько нужно было сил и ресурсов, чтобы всё это выстроить?

– Там вообще технология непонятная. Ни тракторов, ничего. Как будто какой-то преобразователь материи для того, чтобы выдолбить само помещение. Пещера там была изначально. Но как бы сделать гладкими внутри стен подпоры, это какой-то не очень большой прибор, который, как в сказке, вот так его – раз, и камни деваются…

– Куда деваются камни?

– Они на молекулы разбиваются, и их больше нет.

– То есть тяжёлый физический труд там не применяется?

– Нет.

– Про прибор расскажи. Какой он?

– У него, как в пылесосе, такая часть, как лопатка.

– Как ты его включаешь?

– Как будто есть отдельно не провод, а какая-то часть, которая генерит энергию каким-то образом, а этой лопаткой я прикасаюсь и, как масло, собираю породу.

– Ты горную породу собираешь? А в какой момент она рассыпается на молекулы?

– Я его раз, собрала, провела, и они исчезли.

– Получается, ты любую форму можешь придать камню?

– Да.

– И какую ты придаёшь? Для капсулы что тебе нужно?

– Это овал, как шарик, надутый, продолговатый сильно. А потом эту капсулу таким материалом обложили. То есть этот материал не как ткань, а как пластилин наложили, и он как будто прорезиненный.

– А вы куда клали? Сверху на камень?

– Да, он раз, и накладочка, сверху монолитный.

– То есть капсула сейчас защищена. Как тебе кажется, от воды она спасёт?

– Да, через этот материал с одной стороны может воздух проникать. Вода под него не может проходить. И эта форма давление может держать.

– Что ещё там есть?

– Сектор для растений. Он большой.

– А для животных?

– А для животных как будто нет.

– А для людей как всё обустроено?

– Это комнаты, в каждой комнате кровать. Там ничего лишнего, там кровати.

– Из какого материала?

– Как стены, такие прорезиненные. Такие же.

– Давай про еду узнаем. Что там едят люди?

– Растения как раз.

– А какие?

– Растения есть, как лианы, и это стручки.

– А надо их как-то термически обрабатывать или нет?

– Эти стручки – нет, но есть что-то типа злаковых ещё. Их варят, как кашу. Эти люди очень мало едят.

– Одному человеку сколько нужно еды?

– Из этого стручка какие-то горошинки. Они круглые, на горох не очень похожи. Штуки по три и столовая ложка каши.

– Хорошо. А каша готовилась на каком-то огне? Найди источник.

– Горшочек, вари. Огня нет.

– А что за горшочек?

– Не знаю. Он вроде визуально на металл похож, но не металл. Он похож на мультиварку сегодняшнюю, только она больше, потому что больше людей.

– Только в мультиварке понятен источник энергии. А здесь?

– А нету.

– Давай сделаем ещё один скачок во времени и посмотрим, приходят ли сложные времена. Пока всё это строилось про запас. Пришло ли время, когда всё это пригодилось? Перемещайся вперёд. Раз, два, три.

– При моей жизни это не пригодилось. И я вижу эту капсулу заброшенную. Вижу себя старого.

– А где ты, когда ты стар?

– Сейчас вижу: пришёл в капсулу, в это строение.

– Сколько тебе уже лет примерно?

– 150 приходит.

– Зачем ты пришёл туда?

– Как будто это дело моей жизни, а оно не пригодилось. Это зря. И такое разочарование в этом.

– Но не случилось самого страшного, ты ведь работал на перспективу. То есть сожалению внутри места нет. Что ещё внутри? Нырни туда на мгновение. Как ты прожил жизнь, доволен ли в целом?

– Эту капсулу забросили, и она стоит обшарпанная. И внутри… я печально смотрю на своё детище, и мне его жаль.