Я выкурил сразу две сигареты. Спустился в подземку. Где-то за пару станций до моего выхода поезд резко затормозил в туннеле, и какой-то дядька ростом под два метра со всего размаху, но не специально, отдавил мне ногу, испачкав мои ботинки. Он извинился, я махнул рукой. Мы простояли в тоннеле минут пять. Все время, что я был под землей, я общался с Элей. Она скидывала мне варианты по сети, мы вроде договорились о том, который устроил нас обоих. Выслушав мое нытьё про трудный день, который у неё был тоже еще тот, но все-таки решив освободить меня от этой свалившейся надобности, она взяла на себя переговоры с новым лофтом, чему я был определенно рад. Я написал в наш общий чат, посвящённый празднованию, что вечером пришлю новую информацию про место и прочее. Когда я вышел из метро и подходил уже к своей машине, ко мне подошла пожилая женщина. В руках у неё был телефон:

– Молодой человек, вы не могли бы мне помочь с парковкой? Я совершенно не разбираюсь в этом приложении…

Я потратил где-то около двадцати минут, пока настраивал ей приложение на её смартфон, она отблагодарила меня добрым словом, и я пошел к своей машине. Мой друг, живущий в центре Москвы, в районе Крылатого кольца, говорит, что «надо было вообще 1000 рублей в час сделать, чтобы еще меньше парковались»! Он у себя во дворе был одним из инициаторов установки шлагбаума, для того чтобы люди, которые приехали работать в ближайшие офисы, не занимали парковочные места у него рядом с домом. Он рассказывал мне это с таким язвительным оскалом, с обильным слюноотделением, как собака, которая вот-вот накинется на кость. Мне было все равно: не очень интересно слушать про его трудности. Я как-то не вслушивался во все тонкости, как он бегал по инстанциям, писал бумажки, что-то фотографировал, замерял, как собирал подписи и наговаривал всего плохого на постояльцев дома, что шли в отказ, и как потом он их уговаривал. Есть такие люди, которым не все равно, а может, просто им доставляет удовольствие вот так бегать с бумажками. Я, например, с лифтом-то никак не могу разобраться в своем подъезде, я просто уже привык так, а привычки рано или поздно сделают тебя безразличным, особенно когда тебе не до этого, хотя вдруг этот лифт все-таки развалится когда-нибудь?

***

На часах было ровно 22.30, когда я покончил с последней заявкой на сегодня. Мне не хотелось докладывать начальнику, но наша работа требовала постоянного контроля. Хотя что я ему там нового доложу?

– Евгений Константинович, я все сделал, – выдохнул я. – Эти ребята, как их там, из «Старки», хотят в следующий раз докупить еще пару аквариумов. Причем один, на 500 литров, в кабинет их гендира поставить.

– Хорошо, ты их сориентировал по прайсу?

– Конечно. Еще они просили несколько цихлид подвести. У них подохли все поголовно, именно цихлиды. Я внес в отчет по «Старкам».

– О’кей! Ты в понедельник с утра газуй сразу на «первый», подвези отчеты и накладные… – он произнёс это как будто мимо телефона, параллельно выполняя какое-то дело.

– Слушайте, Евгений Константинович…

– Да, говори.

– Может быть, за то, что я сегодня промотался лишние часы, вы мне полдня в понедельник вернете, в первой половине?

– Егор, ну я не знаю… Ты же сам понимаешь, Герасимов болеет, Жора в отпуске, а ты меня просишь… Эта ещё накосячила с твоими заявками, таблицы она попутала, я ее отправлю на переобучение! Пусть курсы проходит, дура! У нас недостаточно людей, а ведь я планирую расширяться, вот наберу персонал, и тогда вам легче будет, а пока приходится терпеть…

Тут я понял, что не вернет он ничего. И дальше я слушать и вникать не стал. Это было бессмысленно. Мы попрощались. Я выкурил сигарету и пошел к машине. Ему нужен грёбаный результат, а мы для него бегунки.

На парковке возле подъезда мест свободных, конечно, уже не было. Как и возле следующего, как и вообще возле дома. В пятницу вечером во дворе спального района заставлены даже тротуары и газоны. Нашел я место в соседнем дворе. Курсировал между небрежно наставленными автомобилями, как деталь из тетриса. Пришлось поставить на границе с газоном, хоть и не очень хотелось. Почти зажал какой-то универсал, лень было даже смотреть какой, посмотрел только, сможет ли он выехать свободно и не зацепит ли меня. Подходя к подъезду, я привычно взглянул на наши окна, свет горел еле-еле, наверное, в прихожей был включен. Видимо, Эля была в душе. Только я стал набирать код домофона, как открылась дверь, сосед с мальтийской болонкой на руках вышел выгуливать ее перед сном. Мы обменялись кивками.

– Молодой человек, будьте аккуратны с лифтом! Я сегодня застрял на полчаса с утра! А сейчас он завис и барабанит дверями! – с легкой иронией произнес пожилой мужчина с собакой.

– О да, обычное дело для него, знаете, я уже давно пешком хожу, но спасибо.

– Мы, кстати, хотим собрать подписи. Это просто уже невыносимо, надоело! Я пенсионер! Должен ходить пешком!? Пусть нам лифт отремонтируют. Вы из какой квартиры?

– Я из 37. И, наверное… – произнёс я неуверенно, – я с вами. Заходите, подпишусь.

«Это должно было рано или поздно произойти».

Я медленно поднимался по лестнице и случайно, только благодаря тому, что мой почтовый ящик был почти самым последним сверху, заметил, что оттуда криво торчит белесый конверт. Я схватил его за верхний правый угол, ровно так же, как он и лежал, и, взглянув на тыльную сторону конверта, вновь увидел, что это был конверт из «Варанаси-Экспресс». И снова в графе «кому» значились мои фамилия, имя и отчество. Я подцепил ногтем место склейки, оторвал слева направо, там был второй конверт, как и вчера. Открывать я его не стал. Сложил пополам и утрамбовал в задний карман джинсов. Усталость нарастала, и не было никаких сил. Покажу Эле. Будет о чем поговорить за ужином, не только же нам лофт разглядывать, а разглядывать его мы будем. Прямо с порога Эля принялась тараторить про завтрашний день.

– Егор, в общем, можешь быть спокоен! Я с ними договорилась, они выслали мне фотографии, я оплатила уже, сейчас тебе покажу…

– Малышка, давай за столом! Я есть хочу безумно. Может, вина откроем? – уныло произнёс я.

– Это в честь чего?

– В честь лофта! Разве нет? – ответил я, обхватив ее плечи. – На самом деле я очень устал.

– Ну, смотри сам, я как-то особо не хочу… Но если ты настаиваешь… Разве только фужер.

– Ты мне сейчас подыгрываешь или серьезно?

– А что у нас на ужин?

– Болоньезе! Я такой соус купила классный в «Лунареи»! Сейчас все сам попробуешь!

Я залез в нижний ящик холодильника, где мы хранили вино. Из оставшихся двух бутылок выбрал какое-то белое сухое.

– Я вообще-то хотела позвонить другим ребятам, ну я тебе скидывала, те, что на Карельской, но в итоге позвонила на Заводскую. Я вспомнила, что как раз Аленка рассказывала мне про них. Там реально круто, вот смотри.

– Да, я видел, Эль. Круто! Ты же мне скидывала уже. – Я открыл вино и разлил в два фужера.

– У них микшерный пульт, два монитора, пара микрофонов, пианино, плюс свет суперский, – она продолжала говорить. – Ещё у них есть огромный стол и место для бармена, в общем, может, оно и к лучшему?

– Может быть, – промямлил я, пережевывая пасту. – Слушай, а соус реально обалденный, сочный такой! Как твоя съемка?

– Ой, на съемке сегодня столько всего произошло!

И Эля рассказала мне длинную историю про то, как костюмы и реквизит были украдены каким-то неизвестным мужиком, представившимся дежурным администратором фотостудии. Как потом они беседовали с полицией, составляли бюрократические бумаги. Закончила она как раз, когда я покончил с тарелкой. Мы выпили по фужеру, она отказалась от второго, я же продолжил.