Ира, которая с Анри не ладила, злилась, что ее назвали «тойотой» и допытывалась у Ники, что он имел в виду. Самооценка падала все ниже.
А гости все шли и шли.
Таня на своем месте у входа, приставала к Стьяго, который заглянул наверх – поздороваться. Видеть, как они весело что-то обсуждают, было совсем уж невыносимо.
А гости все шли и шли. Словно кто-то свыше указал им путь и дал пинка для ускорения. Джессика довольно скоро появилась из раздевалки в уличной одежде и сделала всем ручкой, а Таня помчалась в их раздевалку – к компьютеру, убирать ее песню из списка. Следом бросилась Джейни – изменить порядок выхода на витрину, который писала перед началом работы.
Гостей было так много, что через какое-то время им негде было сидеть. Таня отменила выходы на витрину и велела всем, кто может развести своих «оболдуев» на эскорт, валить в «Микс», или куда там они еще ходят.
Нора и Фокси тут же отчалили под вопли Анри. Правда, Нора так долго прихорашивалась перед походом в «Микс», что пьяные французы ушли без нее, а Таня попыталась оставить ее в клубе – работать дальше…
Когда они вышли из клуба, над Walking Street занимался серый рассвет. Ира, которой к утру удалось преодолеть свою хандру и заработать кучу чаевых, была пьяна и счастлива. Как, к слову, и те немногие, что оставались в автобусе. Остальные торчали в «Миксе» и издевательски махали руками с балкона, когда автобус проезжал мимо дискотеки.
Стьяго сидел на одном из передних кресел, откинув красивую голову на подлокотник, и мрачно смотрел в потолок. Ощутив укол боли, Ира прошла на свое место.
– Ничего, – говорила она себе, баюкая свою боль, как мать баюкает своего младенца. – Ничего… Ничего, все пройдет, я справлюсь.
А на ее глазах помимо воли вскипали слезы.
Покосившись на затылок сидящего как статуя Стьяго, Ира чуть слышно шмыгнула носом и надела очки.
Ничего…
Глава 6.
Джессика, задыхаясь от радости и отдуваясь от бега, сбежала по лестнице и ринулась к бассейну. Там по шею в воде, в глубокой задумчивости бултыхалась Ира.
– Он пригласил меня на свидание!
– Кто? – мысли Иры не сразу вышли из сумрака. Она в таком возмутительном спокойствии подняла глаза, что Джессика даже обиделась: какой смысл спать с бывшим подруге, если той на это на… плевать?
– Он! Ну, ди-джей! Стьяго.
На этот раз процесс пошел. Ира не изменилась в лице, но само лицо слегка побледнело, веки дрогнули расширяясь. Едва сдерживая улыбку, Джессика сложила губы бантиком и часто заморгала. Ира молчала. Лишь вода тихо плюхнулась об борт, когда она повела плечами, прекрасно осознавая при этом, что ее деланное безразличие не обманет даже такую дуру, как Джесс.
– Да ладно тебе! – растягивая каждую гласную, та хитро улыбнулась, подтверждая догадку о том, что она не столь глупа, как выглядит. – Я-то знаю, что вы с ним раньше встречались.
– Пригласил – так сходи, – выдавила Ирен, отворачиваясь, однако, Джессика и не думала уходить.
– Кажется, он всерьез на меня запал, – жужжала она. – Сказал, что я куда лучше, чем его бывшая девушка. Конечно, я уверена, что он не имел в виду тебя. Наверняка, у него были и другие девушки.
Ира, конечно, не была настолько наивна, чтобы думать, будто Джессика ее не ненавидит, однако этот удар застал ее врасплох. Даже испепеляемая догадками насчет того, кто заменит ее в постели Стьяго, она не могла представить на своем месте Джессику.
Возмущенная его выбором, тем, что он променял ее на эту корову, Ира вскинула голову, как готовая ужалить змея. Но не успела она и рта раскрыть, как Джессика подскочила над бортиком и, глядя поверх Ириной головы, сиропным своим голоском возопила:
– Стьяго!
Герой приближался к бассейну, шествуя по вымощенному мраморной плиткой полу, и улыбался Джессике так широко, что сияющее солнце отражалось на его зубах.
Руки Иры, напряженные, готовые одним рывком поднять из бассейна тело, обмякли. Вся ярость вышла: а что, если она не врет? Что если Стьяго и, правда запал на нее? Если убрать тот факт, что Джессика – дура, набитая с особой жестокостью, она еще и гибкая аппетитная девица с формами индийской танцовщицы.
«…куда лучше, чем его бывшая девушка».
Ире расхотелось убивать Джессику. Ей захотелось умереть самой. Мысль о том, как именно Стьяго сказал это Джессике, на каком языке, как-то не решилась войти к ней в голову. Потоптавшись чуть-чуть, мысль ушла к Джессике.
Та даже приоткрыла на миг пунцовые губки, обернулась опасливо: а вдруг поймет? Но Ира медленно погрузилась с головой в воду. Якобы, спасаясь от палящего солнца. И задержалась под водой, насколько хватило воздуха, слушая глухие, монотонные удары сердца. Ах, если бы можно было умереть сейчас!..
Собрав остатки мужества в кулак, Ира выбралась из бассейна, и, подхватив на ходу полотенце, прошла в дом.
Глава 7.
К вечеру весь персонал клуба знал о том, что теперь девушка Стьяго – Джессика. Не знал только Стьяго, поскольку не говорил по-русски. Однако, видя реакцию своей бывшей подруги, он делал все, как положено – позволял Джессике висеть на своей руке и гладить свои же мускулы.
Ира весь в ответ ушла к себе в номер и остаток дня пролежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и заткнув уши наушниками плейера. Музыка помогла ей вынести все достойно, не пытаясь вскрыть себе вены зубами.
После работы, все как обычно устроились за столиками у крайнего корпуса. Чуть позже к ним присоединились Джессика и Стьяго.
Последний сел за стол, разлил по стаканчикам виски-кола и врубил свое очарование на полную мощность. Девицы опешили и уставились на Стьяго, как на самого Господа Бога.
Через час второй ди-джей и певцы из питерской банды, что выступала в ресторане на первом этаже клуба, один за другим ушли спать.
Их отсутствия никто не заметил. Да что там какие-то певцы и ди-джеи? Если бы Эдвард Каллен заскочил к ним на огонек, предложив им немедля сделать вампирами всех желающих, от него отмахнулись бы, как от жаждущего «бум-бум» индуса. Все взоры, сердца и желания были обращены к Стьяго.
Джессика светилась от радости, как атомный гриб. Ира сидела с таким видом, будто мир упал ей на голову и сломал шею. А Стьяго тем временем становился все более пьяным и его заплетающийся язык нес все большую околесицу. Словно студент, который подготовился к экзамену лишь по одной теме: «Блохи», пьяный Стьяго мог говорить лишь об одной вещи, которая заслуживала внимания в этом никчемном мире.
Акцент на гениталии был очевидным и несколько навязчивым. Через полчаса после ухода мужчин, даже совсем не говорившие по-английски девочки, начали вздрагивать при словосочетании «my dick».
– Нравится мне Россия, – говорил Стьяго, обнимая Джессику за пухленькие плечи. – Там есть озеро Байкал… Там зимой температура минус сорок градусов… И знаешь, Джесс, русские делают на льду реки дырочки и рыбачат… Вот бы нам с тобой туда!.. Я бы наловил нам рыбы, приготовил, поел, а потом, – тут его взгляд становился плотоядным и черные брови как птичьи крылья вздымались над горящими глазами, – я бы тебя там… Бам-бам-бам!
– Что он говорит? – волновалась Джессика.
– Ты уверена, что хочешь знать? – спрашивала Ира.
Джессика, которая уже не ощущала себя победительницей, старалась не смотреть в ее, горящие злобным восторгом, глаза. Интуитивно догадываясь, что Стьяго сейчас вряд ли сейчас клянется ей в любви в духе шекспировского Ромео, она уже жалела о том, что уступила его ласковым уговорам и сделала, в туалете клуба, минет.
Это раскаяние было буквально написано на ее лице и буквы становились все ярче по мере того, как напиваясь, Стьяго становился с ней все более грубым.
– Яни, – сказала Ира, поднимаясь, когда он в очередной раз назвал Джессику pecora, что по-итальянски означало «овца».
