Я чувствовал себя крайне некомфортно. Я не сделал ничего против воли мальчишки, но в определенный момент он меня точно испугался. Наверное, видок у меня был и правда безумный. Ну а что поделать, если от похоти я едва не перестал соображать? Я видел, что Женька хотел большего, но он действительно пока был не готов. Одно дело обжиматься со взрослым мужиком, и другое — подставить ему свой девственный зад.
И теперь у меня осталось только два выхода, более-менее соответствующих ситуации. Или я соблазняю и добиваюсь присутствия Женьки в своей постели и в перспективе жду упрëков, или жду, когда мальчишка созреет сам. Ответ был очевиден.
— Жень, всë в порядке? — возле его подъезда мы остановились, и я положил свою руку на худое плечо. Вот вроде и нет моей вины, а чувствую себя паршиво.
— Да… Да, все в порядке. Ты извини за то, что я… ну, в общем, извини.
Непроглядная тьма скрывала нас от чужих любопытных глаз, и я наклонился поцеловать его, чтобы хоть немного смягчить сегодняшнюю горечь. Но Женька лишь мазнул губами по моему подбородку, уворачиваясь, и поднырнул мне под руку. Всë-таки обиделся? Тогда для чего тот пошлый жест с демонстрацией себя? Ничего не понимаю! Пубертат цветëт махровым цветом — это точно.
— Жень, ты придёшь завтра? — я так и не понял, согласное мычание я и правда услышал, или мне показалось? Но хлопок закрывшейся за ним двери неприятно резанул по ушам.
========== Часть 10. Целая секунда ==========
Комментарий к Часть 10. Целая секунда
Спасибо всем, кто жмет «Жду продолжения»! Приятно видеть стабильные цифры. Это очень вдохновляет 🤗
Драть вас, Филипп Самуилович, как сидорову козу! Вас, весь ваш плановый отдел и новый, сука, разрез годового отчёта, который срочно нужен именно сегодня! И более подходящего времени чтобы сообщить об этом, чем за час до окончания рабочего дня, конечно же нет!
Пиздец. Домой я сегодня вовремя не попаду. Если вообще попаду. Буду впахивать тут, обнимаясь с калькулятором, сметами и виснущим компом. А хочется обниматься с Женькой, уютно валяясь на диване. Интересно, дождëтся он меня сегодня или нет? Или всё ещё обижается?
Из-за вчерашнего срыва я загрузился на весь день. Да, я сволочь, негодяй и нет мне прощения — захотел мальчишку до звëздочек в глазах, повелся на невольную провокацию и настоял на своём. И, возможно, Женьке мои действия даже показались противными и неприятными. На самом деле, так оно и было — надо это признать. И надо извиниться.
Но ведь я видел, я точно видел, что он хотел меня! И то, как Женька сам развёл ягодицы в стороны, открываясь… Чëрт!
Макс, у тебя за первую декаду июля двойной коэффициент в доходных договорах вылез почему-то, а ты всё о своём! Сосредоточься, пока стояк от собственных мыслей не стал проблемой, которую придется решать в туалете!
Из офиса я выполз почти в одиннадцать. Перед глазами мельтешили многозначные суммы, а в ушах всё ещё барабанной дробью звучали кнопки калькулятора и клавиатуры. Женьки на месте не оказалось, наверняка уже уехал домой. Зашибись. Надеюсь, вы там сейчас икаете, Филипп Самуилович? Вместе с отчётом.
Я поспешил домой, лелея слабую надежду увидеть мальчишку возле своей двери, но нет. Звонить в общагу посередине ночи показалось, мягко говоря, неловко и, доев остатки котлет с картошкой, я завалился спать.
***
На следующий день Женьки на месте снова не было. Я нахмурился. Он же только вышел после болезни бабушки. Неужели ей снова стало хуже? Или что-то ещё? Или Женька, наконец, решил сменить работу, и не посчитал нужным сказать об этом мне?
Для поездки в гости поздновато, да и меня никто не приглашал, а вот позвонить можно. Но в трубке раздавались только длинные гудки, прерываемые треском.
Хм-м… Что ж, подождём. Других вариантов нет, если я не хочу навязываться. А я не хочу.
Прислушиваясь, не зазвонит ли дверной звонок и не завибрирует ли мобильник, я наскоро отварил пельменей и сходил в душ. Сейчас можно поваляться перед телевизором или залипнуть в ноуте, а потом спать. Я в сотый раз смахнул блокировку с телефона. По-прежнему пусто, не считая рекомендаций на подписки в соцсетях.
Я хотел подойти к окну, чтобы задëрнуть шторы, но внезапный дверной звонок прозвучал бравой трелью и я, улыбаясь, поспешил в прихожую, точно зная, кто это.
— Привет! Я ждал те… — я замолчал на полуслове. — Жень, что случилось? Заходи! — я втащил его внутрь и щëлкнул замком, отрезая нас от беспокойного и безумного мира.
Женька молча стоял передо мной, загадочно улыбаясь. Его одежда и обувь были измазаны в грязи, а на куртке кусками сероватого синтепона топорщился «с мясом» вырванный карман. Взъерошенные волосы торчали во все стороны. На скуле кровоточила сильно содранная кожа. И под носом тоже красные разводы. В грязных, перемазанных той же кровью руках он держал свои чёрные сломанные очки. Дужка отвалилась, одна линза разбита…
— Что случилось? — повторил я, хотя всё и так было понятно. Следы драки налицо. Блин, ему же нельзя травмироваться. — Кто тебя так? Снимай одежду, в стирку закинем. Жень, может, в больницу?
— Не надо в больницу! Кости целы — и ладно, — отмахнулся, стараясь аккуратно стянуть куртку.
— И кто тебя так? Ботинки давай сюда, тоже помыть нужно.
— А фиг знает. Я от метро досюда пешком шёл. Там возле большого перекрестка, рядом с поворотом на Ашан, пивнушка, помнишь? Плюгавенькая такая, — я кивнул. Конечно, помню. Там вечно ошиваются малоприятные личности. — А я мимо компании шëл. Ну, не заметил какой-то дурацкий камушек, подвернул ногу и почти упал. Точнее, упал, машинально схватившись за какого-то мужика и утянув его за собой. Вот они мне показали, что под ноги смотреть лучше надо.
У меня перед глазами предстала картина — полуслепого Женьку, который из-за тёмных очков в уличной темноте и так почти теряет остатки зрения, как котëнка швыряют друг на друга бухие маргиналы. С треском отрывается карман. Удар в нос — и лицо заливает кровью. Ещë удар, в скулу — и мальчишка под общий хохот летит в слякоть, шаря рукой в грязи, чтобы нащупать сломанные очки.
— Так… Если не хочешь в больницу, хотя идея здрáвая, то давай в душ. На тебе грязи сантиметровый слой, — мой голос осип, словно меня душили мои же мысли. Женька кивнул и скрылся в ванной. Послышались звуки льющейся воды и жужжанье стиральной машинки. Молодец, сам загрузил цикл.
Я нажал на кнопку чайника и достал старенький заварник. Почему мы в последнее время только пакетированный чай пьём? Ведь листовая заварка намного ароматнее.
Пока мальчишка в душе, я сделаю всё, как надо. Обдам заварник кипятком. Насыплю листья и ложечку сахара. Залью и сразу вылью первый кипяток. Добавлю ещё сахар и снова наполню кипящей водой. Привычные действия успокаивали, прогоняя мысли о сплëвывающем кровь Женьке, лежащем в грязи. Нерациональная мысль искать его обидчиков постепенно таяла и меня начало отпускать.
Босые пятки зашлëпали по ламинату.
— Макс, а у тебя есть перекись? Или йод, там… Главное, не зелёнка. Не хочу быть похожим на лягушонка, — я обернулся и замер. Женька замотался по пояс в большое махровое полотенце, которое укрывало его до колен. Я мельком окинул взглядом голую безволосую грудь, влажные потемневшие волосы, с которых по шее стекали капли и голые ступни. В горле пересохло. Нет, он издевается. Точно.
— Пошли. Аптечка в комнате, — буркнул я и прошёл мимо, отводя взгляд от распаренного тела. — Держи. Вата и хлоргексидин, — я хотел взять в шкафу какие-нибудь вещи, чтобы он прикрылся.
— Стой. Помоги мне, пожалуйста. Там… на спине… я не дотянусь, — теперь я был просто уверен, что паршивец издевается. Ему кажется это забавным, или что? — Пожалуйста, — тихо повторил Женька и я взял вату, сдаваясь без боя.
— Ну давай. Показывай, что там у тебя, — буркнул я, сосредотачиваясь на пузырьке с антисептиком.
Женька развернулся спиной, показывая содранную кожу на позвоночнике. Уроды. Ботинком пнули, что ли? Ссадина зашипела от антисептика и мальчишка дëрнулся.
