– Спасибо за предупреждение, у тебя, конечно, более богатый опыт. Я пока совсем не хочу об этом думать. Мне еще надо поговорить с Ангелиной. Думаю, что наши с ней отношения подошли к концу.

– А как же свадьба? Ангелина настроена серьезно. Да и ты вроде совсем недавно это с ее отцом обсуждал, – напоминает то, что и сам прекрасно знаю.

– Я вчера передумал, – бросаю резко, понимая, что окончательно пришел к решению порвать с Ангелиной. Никакой свадьбы не будет.

– Знаешь, я никогда не говорил тебе, но всегда считал, что Ангелина тебе совсем не подходит, – с задумчивым видом признается Дамир. – Поэтому не скажу, что расстроен.

– Ну что ж, спасибо за поддержку. Не боишься, кстати, опоздать на самолет?

– Пожалуй, ты прав, я поеду. Извини еще раз, что прервал твой романтик. Теперь буду знать, что ты снова стал холостяком, и звонить заранее.

***

Вечером, не откладывая дело в долгий ящик, зову Ангелину на ужин. Она на сутки пропала, не звонила. Похоже, ждала, что сам объявлюсь и буду просить прощения, что заступался не за нее, а за чужих детей. Просто потрясающе работает логика у этой женщины. Выглядит она, конечно, на миллион в красном платье с открытой спиной. Еще и губы дует, строит из себя несчастную жертву.

– Ты невыносим, Шведов. Мог бы хоть цветы подарить, – говорит ворчливо в машине.

Так забавно, она совсем не догадывается, что я решил с ней расстаться.

Долго тянуть не собираюсь, быстро приканчиваю стейк. Наш любимый ресторан, центр города, открытая веранда. Теплый вечер, поют цикады.

– Знаешь, я понял, что наши отношения зашли в тупик, – дождавшись, когда моя спутница закончит ковырять свой десерт, начинаю разговор по существу. До этого момента Ангелина все про Мальдивы что-то щебетала, мол, сейчас там идеальная погода, самый сезон в разгаре.

– Согласна, Шведов. Абсолютный тупик, – кивает. – Потому что над отношениями надо работать. Ты же только о своем бизнесе способен думать. Неужели не хочешь настоящую семью, покой, уют?

– Хочу, наверное, – говорю и почему-то сразу Яну представляю, чему очень удивляюсь. О том, чтобы женщина с двумя детьми вошла в мою жизнь, никогда и подумать не мог. Да и знакомы с ней всего ничего, уж точно рано о таком думать.

– Для этого нужно бороться, Влад. Завоевывать, – вкрадчиво продолжает Ангелина.

Не понимаю, о чем она. Она мне что, предлагает каждый раз брать неприступную крепость, то бишь себя? Чего в ней неприступного? И тут же про уют рассказывает, спокойную семейную жизнь. Как-то это не состыкуется. Чувствую, что теряю нить разговора.

– Под завоеванием ты имеешь в виду цветы и ухаживания, надо полагать? – интересуюсь, разглядывая красивое, хищное лицо Ангелины.

– Любой женщине хочется чувствовать себя желанной. Мы стали слишком далеки друг от друга, ты постоянно работаешь, я тоже не сижу на месте. В итоге нас поглотила рутина, а ведь мы еще только недавно вместе. Влад, нам обоим нужно что-то привнести в наши отношения. Какую-то остроту, драйв. Иначе никак, ты же понимаешь? – поглаживает по моей руке длинными наманикюренными пальцами, яркие красные губы изгибаются в заискивающей улыбке.

У меня внутри пустота, абсолютно ничего к этой женщине не чувствую. И самое страшное, что только сейчас осознаю, что ничего в ней меня не цепляет, не трогает. А ведь собирался жениться. Более того, Ангелина вызывает раздражение, так и хочется руку стряхнуть, аж зубы сводит.

– Нет, прости. Не думаю, что я тот самый мужчина, который способен тебе дать то, что ты хочешь, – заявляю твердо, решив не мучить нас обоих проволочками.

– Что? Я не понимаю. Влад, ты со мной расстаться хочешь? – Ангелина ошарашенно смотрит на меня, глаза злобно сужаются, и на меня выплескивается агрессия: – Ты не можешь! Я потратила на наши отношения уйму времени, мы готовимся к свадьбе, я не собираюсь рассказывать всем, что меня бросили, как какую-то жалкую шавку! Даже не думай, ясно?

– Прекрати истерику, Ангелина. И не смей разговаривать в таком тоне. Я не мальчик-паж, который должен за тобой носить пакеты с покупками.

– Какие пакеты? – чуть ли не визжит рыжая бестия. – Ты, может, съел что-то несвежее? Ты бредишь!

Оглядываюсь по сторонам. Люди пялятся, и я понимаю, что нужно вывести Ангелину на улицу. Неизвестно, что взбредет в голову этой женщине.

– Прекрати позорить нас обоих, – цежу сквозь зубы.

– Я просто поверить не могу, что ты посмел сказать такое, Шведов! Ты точно не в себе! – не унимается Ангелина.

Сжимаю в руке салфетку, чувствуя прилив раздражения, салютую официанту, чтобы расплатиться. Ужин подошел к логическому финалу. Увожу Ангелину из кафе, сажаю ее в машину.

Она вроде бы отошла немного, первоначальная злоба испарилась, теперь девушка молча смотрит в одну точку, а потом вдруг вскидывает голову и прищуривается.

– Все было нормально до того завтрака в убогом кафе! – морщится так, будто что-то рядом испортилось и воняет, доставляя ей неудобство. – Решил поиграть в защитника убогих! Или непутевая мамаша тебе приглянулась? – начинает истерично хихикать, словно произнесла очень классную шутку. – Ты так яро ее защищал, – пронзает меня колючим взглядом, как острым копьем.

– Ты вела себя в том кафе отвратительно, но я не собираюсь читать тебе нотации. Пусть родители тебя воспитывают. Кафе ни при чем, и ты это знаешь. Не нужно искать причины на стороне, – тяжело вздыхаю, наблюдая за дорогой. – Дело в нас, только в наших отношениях, которые не привели бы ни к чему хорошему. Я не готов к женитьбе, и я не тот, кто сможет отдавать себя всецело женщине, а для тебя это важное условие брака.

– Не понимаю, почему ты так пессимистично настроен, Влад. Мы плохо используем потенциал наших отношений, не хотим постараться, ты сдаешься перед первой же трудностью. Нам нужен семейный психолог, определенно.

Похоже, Ангелина не желает слышать правду, не воспринимает мои слова всерьез.

Паркую машину возле ее дома. Поворачиваюсь к ней, думая, что еще сказать, чтобы дошло. Чем меньше она желает воспринимать мои слова, тем сильнее хочу от нее отделаться. Как я вообще мог хоть на секунду подумать о браке с ней?

– Зайдешь? – как ни в чем не бывало спрашивает Ангелина. – Выпьем по бокальчику. Поговорим спокойно.

Ну да, если в общественном месте готова была визжать, представляю сцену дома. Пожалуй, это даже опасно для здоровья.

Я не из трусливых, просто смысла в «бокальчике» нет никакого.

– Не будет психолога и работы над отношениями, прости. Возможно, я вывалил все резко и спонтанно, как по-другому, не представляю. Извини, но нам не по пути больше.

– Ошибаешься, Шведов, – шипит, словно змея. – Ты приползешь. Будешь умолять о прощении, вот увидишь.

Пусть фантазирует, если ей так легче. Чтобы побыстрее закончить невыносимую сцену, вылезаю из машины. Открываю дверь со стороны Ангелины. Помогаю выйти.

Уходит королевской походкой, как гордая независимая женщина. Мне не по себе, ненавижу все эти выяснения отношений, разборки, ссоры. Может, поэтому долго терпел всякие выходки. Ангелина приняла это за слабость и пользовалась вовсю.

Чувствую огромное облегчение. А еще – желание, чтобы поскорее наступило утро и я отправился завтракать в любимое кафе.

Яна

Сама не понимаю, как оказываюсь дома. Перед глазами сплошной туман, меня трясет от унижения, которое пережила в доме Влада. В то же время тело до сих пор горит после пережитого безумия, голова будто набита ватой. Я определенно потеряла разум этим утром! Как могла настолько забыться, что чуть не отдалась едва знакомому мужчине? У которого к тому же есть девушка!

Ощущение позора непереносимо. Не говоря уже о том, что впервые за долгое время я поддалась эмоциям и забыла о делах и обязательствах. Даже дочке не позвонила.

Ругая себя за непростительную глупость, набираю номер Нины. Савелия из детского сада забирает мама, а вот дочка сама идет из школы домой. Я всегда держу ее возвращения на контроле, хотя путь совсем короткий, минут десять быстрым шагом.