– Ты меня часом не в ракету посадить собрался. Расстояние в пару сотен километров.

– Лучше. У меня здесь персональный, горизонтальный пневмолифт имеется.

– Откуда такая роскошь?

– Построили, когда считали восток перспективным направлением. Для вышестоящих умников. В итоге не более четырёх семей там трудится. Нашли более перспективные направления. А лифт достался в моё персональное пользование. Вернее я должен его держать в неиспользованном состоянии и на консервации. Но это не так. Я здесь хозяин и пользуюсь, чем хочу и когда хочу.

– Смело Матвей. Очень смело.

– Старая закалка. Чтож ты хотел. А вот и капсула. Не смотри, что она так затаскана. Работает без сбоев. Прилетишь в яблочко, мягко и без проволочек, как комета.

– Скорее уж как пуля.

– Кому что. Ну так готов? – свесился надо мной Матвей, когда я уже принял горизонтальное положение в удобном полулежачем кресле.

– Вот ещё Матвей, что ты думаешь, о поднятых в воздух боевых дронах?

– Ничего не думаю, – пожал плечами Матвей. – Военное положение, но скорее просто пижня это. Показуха чистой воды.

– Ладно. Готов, – Матвей без лишних слов, набрал за меня на панели конечную точку прибытия и нажал пуск.

      Мягко захлопнулась стеклянная дверца и кабина наполнилась тусклым красным светом. Улыбнувшееся лицо Матвея поднявшего в знак прощания вверх руку, исчезло стремительно быстро. Рывок был не жёсткий, но у меня изрядно захватило дух. Минуты через три, капсула стала сбавлять скорость и уже через пару секунд остановилась вовсе. Матвей наверно очень добросовестно отнёсся к делу, потому как выставил максимальную скорость. Меня мутило. Я едва нашёл в себе силы, чтобы вылезти из капсулы на четвереньках и не вывернуть содержимое желудка. Благо там ничего не было, а газированная водичка благополучно впитались изнутри в мой многострадальный организм.

      Новая станция прибытия знаменовалась 3-Восток. С освещением здесь было всё в полном порядке. Она сверкала новизной и лоском. Вот что значит близость к центру. Едва я оклемался, как решил выпить газированной воды. Новенький автомат Родники-М выдал мне привычную порцию газводы, но на вкус она была абсолютная чистая. В мою сторону уже шла пара человек. Молодые парни лет двадцати в совершенно новеньких синих комбинезонах.

– Пневмолифт. Я слышал.

– Не может быть. Он на консервации.

– Да говорю тебе. Я слышал. Хлопок очень характерный, когда капсула прилетает.

– Спорим?

– На что.

– На чашечку латте. Настоящего. Зернового. Не терплю химию, выдаваемую у нас за кофе.

– Ишь, чего захотел. Он только в общепитах, для вышестоящего руксостава есть. Как ОСМЫ не стало, зерновой кофе вообще стал на вес золота, а вернее вольфрама.

– Проигравший, делает что хочет, хоть ворует, хоть подкупает, но достает чашечку победителю.

– Ладно, забили.

– Здорово парни, – вышел я из-за автомата, стараясь не пошатываться, со стаканом в руке вполне мирно и буднично, но они от неожиданности шарахнулись.

– Ёж меня! – напугался ближний ко мне.

– Парни, как добраться до Р14? Мне на собрание надо.

– Оно уже прошло, – ответил зачинщик спора.

– Это вы прибыли пневмолифтом? – спросил другой.

– Я.

– Но ведь он законсервирован и запрещён.

– Проверка исправности и профилактика. Что было на собрании?

– Мы там не были, – ответил гордо зачинщик спора. – А ты мне должен, – победно улыбнулся он приятелю.

– Да подожди ты. На капсуле написана скорость, с которой он прибыл. Тут целых 66.6 километра в минуту. Это ж целых 3996 километра в час. Как он ещё на ногах то стоит?

– Ты давай от темы то не уходи. Как будешь латте добывать, уже придумал?

– А почему вы не были на собрании? – придал я голосу строгий оттенок. – Оно же для всех с обязательной явкой.

– А мы это, – запнулся проигравший спор.

– Мы не тратим время, на всякую чушь, – гордо сказал смельчак. – А вы кто такой, чтобы спрашивать? – его приятель явно стушевался и теперь небрежно дёргал его за рукав куртки.

– Техник, первый разряд. Такие как вы, должны мне безоговорочно подчиняться. У вас какой разряд, четвёртый?

– Да нет. Пятый, – смотря в пол, ответил более скромный прогульщик.

– Не желаете ли чашечку кофе, товарищ техник? – сразу по-доброму улыбнулся смельчак. – Как там вневмолифт работает? Расскажите? А то у нас одни только толки о нём, с напарником по смене.

– Не дует. Расскажу за чашечкой кофе. В обмен на информацию о собрании.

– Не дует, – развеселел от моего ответа парень.

– Кофе, это мы завсегда, – ответил второй. – Прошу вас. Идите за нами. Мы для вас лучшего заварим, что есть.

– Ага, только не говорите никому, что нас не было по обязательной явке, – сквозь зубы сказал первый.

– Так и быть коллеги.

      Они провели меня в зал и на подносе вынесли белую чашечку с отколотым краем, и отдельно стоящим блюдечком с лимоном, сухими пакетированными соевыми сливками и четырьмя крошечными кубиками сахара. На подносе ещё лежали совершенно идентичные галеты своего прошлого, от вида которых я вспомнил самые первые годы службы на Земле. Сделав осторожный глоток чёрного как смола кофе, со странным не кофейным запахом, я тут же его прыснул в воздух губами, с мощностью пневмопульверизатора.

– Что это ещё за дрянь такая?

– К-кофе. Л-лучший. – ответил второй.

– Ты ничего не перепутал? – спросил его первый.

– Плохо у вас нынче с поставками с Земли. Это сразу чувствуется. Ладно, – морщась стал я жевать дольку лимона, чтобы перебить его ужасный вкус. – Что там на собрании было. Рассказывайте.

– Так мы же не были, – поведал второй, дегустируя только что бывший моим кофе и не понимая, что мне в нём так не понравилось.

– Собрание было посвящено новому руководству, целиком и полностью исключающего старое из своих рядов и назначающее новый режим правления, – взял на себя инициативу первый, беря кофе у товарища и тоже не понимая, чем оно мне не пришлось по вкусу.

– Режим правления, – усмехнулся я. – Звучит.

– Нам никакого дела, кто правит верха, если условия существования на Акриде от этого не становятся лучше.