– Принято, – проглотив раздражение, отозвался Псих. – Про его буст помнишь?

– Не псы, Псих, – весело крикнул Эрлан. – Буст бустом вышибают.

Он опять уткнулся в экран и заорал.

– Враг на берегу, пятые и седьмые – готовность!

Действительно, обитателей озера Лебяжье уже было видно невооруженным глазом. Из озера выплеснулась целая орда демонов, которые, как мухи, вились вокруг омоновцев, выстроившихся на берегу в фалангу и отступавших к лесу, закрывшись щитами. Огромный Пауль торчал из толпы демонов, как гвоздь. Он бил по полицейским молниями, и после каждого удара фаланга ощутимо вздрагивала.

Эрлан дождался, когда эпицентр боевых действий сместится к лесу и береговая полоса опустеет, и скомандовал:

– Пятые и седьмые – пошли!

Пятые и седьмые передвигались с помощью «легких шагов», то есть – невероятно быстро. Буквально за несколько секунд они заняли береговую полосу, отсекая демонов от воды.

Нехитрая ловушка захлопнулась.

И тут же с флангов по банде покойника Крошки ударили остальные полицейские, растекаясь полумесяцем и замыкая кольцо.

– Ну вот и все! – резюмировал Эрлан, извлекая из ножен свой знаменитый прямой меч. – Партия практически сделана. Пошли, Псих, закончим ее.

И добавил уже на ходу:

– Все-таки все бандиты туповаты. Профессия, что ли свой отпечаток накладывает?

Простые бандиты тоже поняли, что партия проиграна, и повсеместно бросали оружие, воздевая руки к небу. Их быстро обстукивали на предмет скоротечного обыска, запаковывали в наручники и на пинках гнали в тыл.

Нежелание сдаваться демонстрировал только Пауль и несколько енотов вокруг него – судя по всему, верхушка банды вполне адекватно оценила свои незавидные перспективы. Озверевший Пауль размахивал секирами, швырялся заклинаниями и быстро теснил гвардейцев Эрлана, грозя вот-вот прорвать «окружение».

К ним-то и направлялись Эрлан с Психом.

– Трофейная команда – вниз, во дворец! – на ходу распоряжался Эрлан. – Все, что есть компактного, но ценного – забираем!

Он покосился на идущего рядом Психа и добавил:

– Кроме книг! Книги складируем отдельно. Все, что хоть немного напоминает лаборатории – сначала инспектируем на предмет ценностей, потом разносим в труху. Все, выполнять! Пленных шмонаем на предмет ценностей и гуртуем на берегу. А я…

– А ты не рано ли нас похоронил, говнюк? – рявкнул прекрасно слышавший его Пауль, и, отбросив двумя одновременными ударами сдерживающих его полицейских, все-таки прорвал кольцо и кинулся на Эрлана.

И тут же налетел на удар Психа.

Обезьян выскочил перед ним, как черт из табакерки, никто так и не понял, каким образом он оказался на пути осьминога.

Посох Психа замелькал с непостижимой быстротой, казалось, он фехтовал со всеми шестью секирами Пауля одновременно. Осьминог узнал обезьяна, нехорошо прищурился, хищно щелкнул клювом и тоже включил режим ускорения.

Вскоре роли поменялись – Псих уже не теснил осьминога, а отбивался от его ударов, следующих с немыслимой быстротой. Пауль, видя обнадеживающую тенденцию, максимально ускорился, надеясь покончить с вечно мешающим монахом…

Но в это время раздался негромкий щелчок.

За спиной разошедшегося осьминога в позе памятника стоял Эрлан, вытянув вперед руку с мечом. Он как раз закончил произносить заклинание, раздался сухой щелчок, и с кончика меча слетел тонкий зеленый луч.

Луч ударил осьминога немногим ниже шеи, у человека это было бы между лопаток.

И тело Пауля в прямом смысле слова взорвалось, разорванное на несколько частей.

У Психа округлились глаза и опустились руки. Сваншотить хая уровня Пауля? Да еще с пятиметровой дистанции?

– А ты изрядно усилился с момента нашей прошлой встречи, – уважительно покрутив головой, сказал он Эрлану.

– Так ведь сколько лет прошло, – хмыкнул тот. – Если все эти годы не наблюдать, как на камнях растут деревья, а служить Верхним Планам, то можно неплохо прокачаться. Поверь, Империя умеет ценить верных ей людей.

Явно довольный произведенным эффектом, он подмигнул обезьяну и повернулся к своим людям.

– Енотов добить! – распорядился он. – Пленных подвергнуть административному штрафу в размере всех имеющихся у них ценностей и гнать в шею. Трупы прошманайте и скиньте в озеро – рыбам тоже что-то жрать надо. Потом начинайте сворачивать лагерь. Как трофейная команда закончит – пусть они свяжутся со мной. И не возитесь вы, ради бога, как обычно, хоть раз в жизни сделайте все быстро. Что-то поднадоела мне эта планетка.

Он повернулся к обезьяну и дернул головой.

– Пойдем, Псих, накатим по маленькой за чисто проведенную операцию. Тебе же все равно ждать придется, пока трофейная команда твои книжки найдет.

Псих не стал чиниться, кивнул и они пошли в уже знакомую палатку.

Там Эрлан вскрыл два не менее знакомых пайка – на закусь, достал бутылку и две стопки и набулькал – действительно, по маленькой.

Выпили молча и заели молча.

Потом Эрлан цепко посмотрел Психу в глаза и резко сказал:

– Я не просил полностью перехватывать противника на себя! Спасибо, конечно, что дал мне возможность начитать заклинание, но я этого не просил.

Псих пожал плечами.

– А я перехватил.

И с едва заметной улыбкой посмотрел Эрлану в глаза честным взглядом.

– Но действие заклинания тебя удивило, – полицейский то ли спрашивал, то ли утверждал.

– Удивило, факт, – согласно кивнул обезьян.

– Так вот, запомни, Псих, и заруби себе на носу, – наставительно сказал имперский «волкодав». – Чрезмерная инициатива в отношениях с Верхними Планами не приветствуется. Она часто заканчивается неожиданностями. И не всегда они будут приятными. Это лучше принять сейчас, чем долго осмыслять потом.

– Я запомню, – серьезно сказал Псих.

– Ладно, проехали, – уже мягче сказал Эрлан и набулькал по второй.

Выпив, он сказал уже нормальным голосом.

– Ты думаешь, я не понимаю, зачем были эти понты? Я все понимаю, Псих, я не дурак. Про это мало кто знает, но был в моей жизни эпизод, когда я оказался в твоем положении. Поэтому все я понимаю. Ты ведь на меня впечатление произвести хотел, показать – что рано тебя еще списывать с счетов.

– Возможно, – осторожно сказал Псих.

– Ну, тогда у тебя получилось, – констатировал Эрлан, разлил по третьей, после чего убрал бутылку: мол, хорошего – понемножку. – Это был классный дриблинг. Даже мне непросто было бы выстоять против такого, и я бы, скорее всего, тоже вынужден был кастануть убыстрение, как этот покойный осьминог. А ты ведь не под усилением атаковал, а чистеньким, я это сразу вижу.

– Когда твои возможности в магии порезаны, приходится это компенсировать «физикой», – прокомментировал Псих, открывая банку с какими-то маринованными овощами вроде огурцов, только оранжевого цвета.

Эрлан согласно кивнул и тоже бросил в рот пару кусочков. Неторопливо прожевал и сказал:

– Более того, Псих, я даже догадываюсь, для чего ты это сделал. И я тебе так скажу – это очень непростой вопрос. И сейчас я не готов ответить тебе однозначно.

Обезьян вопросительно приподнял бровь.

– Чему ты удивляешь, Псих? – даже немного обижено сказал Эрлан. – Ты, по-моему, забыл, что формально ты все еще преступник, только отпущенный под залог. Я не могу взять в штат преступника, на данный момент это совершенно исключено. Подчеркиваю – на данный момент. Я понимаю, что даже сейчас ты на голову превосходишь практически всех рядовых бойцов, но есть правила, есть законы. Поверь, я не всесилен. Хотя слово Эрлана весит очень много, но даже для меня существуют рамки возможного. Более того – рамки есть для всех, и именно в этом залог непреходящей силы Верхних Планов. Догадываюсь, как тяжело тебе после Верхних Планов жить на этой варварской планетке, насколько тебя достала эта самопальная прокачка вместо просчитанного развития на оборудованных полигонах Верхних Планов.

Но я тебе так скажу, Псих – нет ничего невозможного. Для начала тебе нужно закрыть свои обязательства перед Штанским, без этого вообще ничего сделать нельзя. И не затягивай с этим. Я понимаю, прокачка, все дела, но не забывай, что этот поезд летит к обрыву и с него надо вовремя спрыгнуть.