Hannu Rajaniemi

INVISIBLE PLANETS: COLLECTED FICTION

Copyright © Hannu Rajaniemi 2016

© И. Нечаева, перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. «Издательство «Эксмо», 2022

Ябыл не из тех богов, что умирают за твои грехи или говорят: «Не подходи, потому что я свят для тебя». Я был полноценным трансгуманистским божеством, с телом из жидкого металла, внешним мозгом, облаками самовоспроизводящегося служебного тумана, выполнявшими мои приказы, и рекурсивным самосовершенствующимся ИИ, который покорялся моей воле. Я мог сделать все, чего хотел. Я не был Иисусом, я был Суперменом, злым Суперменом Биззаро. Мне очень повезло. Я выжил.

В Питтенуиме тише, чем должно быть, даже с учетом того, что мы находимся в маленькой приморской деревеньке Файф. Чума на севере, за Адриановым файрволом, свирепствует, и домики прячутся за вспышками служебного тумана.

– Не очень похоже на Преззагард, да? – спрашивает Крейг, когда мы въезжаем на главную улицу.

«Тревога, – шепчет симбионт в моей голове, – беспокойство». Я не могу винить Крейга. Я парень его падчерицы, который приехал в гости в первый же ее выходной. Конечно, будут проблемы.

– Непохоже, – отвечаю я, и в желудке у меня бурчит от беспокойства.

– Чем бы дитя ни тешилось, как говаривала моя бабушка, – провозглашает Крейг. – Вот мы и на месте.

Сью открывает дверь и обнимает меня. Как всегда, я вижу Эйлин в ее чертах, в коротких светлых волосах и веснушчатом лице.

– Привет, Юкка, – говорит она. – Рада тебя видеть.

– И я тебя, – отвечаю я, и моя искренность удивляет и симбионта, и меня самого.

– Звонила Эйлин, – говорит Сью, – она будет через пару минут.

Я замечаю, что Малькольм смотрит на меня. Я подмигиваю ему, и он хихикает.

– Малькольм меня с ума сводит, – вздыхает она. – Теперь он решил, что может летать, как ангел. Здорово, конечно, когда тебе шесть и ты веришь, что все возможно.

– Эйлин до сих пор в это верит, – замечаю я.

– Знаю.

– Это она! – вдруг кричит Малькольм.

Мы выбегаем на задний двор и смотрим, как она спускается с небес.

Ангел велик, даже больше, чем на видео. Кожа у него прозрачная, похожая на текучее стекло, крылья угольно-черные. Лицо и торс грубо вылеплены и похожи на незаконченную статую.

В груди у него, запертая, как муха в янтаре, улыбается Эйлин.

Спускаются они медленно. Поток воздуха от крошечных лопастей в ангельских крыльях срывает лепестки с хризантем Сью. Наконец он легко опускается на траву. Стеклянная плоть раздвигается, и Эйлин выходит наружу.

Это наша первая встреча после ее ухода. Мягкий скафандр слегка светится, и она в нем похожа на рыцаря. Черты ее лица стали резче, она загорела. В Q-нете пишут, что солдаты корпуса богоубийц не только получают крутую снарягу, но и подвергаются изменению ДНК. Но это все равно моя Эйлин: грязные светлые волосы, острые скулы, зеленые глаза, в которых всегда таится вызов. Моя Эйлин, мой солнечный свет.

Я могу только смотреть. Она подмигивает мне и обнимает мать, брата и Крейга. Потом подходит ко мне, и я слышу тихий гул скафандра. Касается губами моей щеки.

– Юкка, какого хрена ты тут делаешь?

– Эй, хорош целоваться, – говорит Малькольм.

– Мы не целуемся. – Эйлин снова сгребает его в объятия и улыбается. – Мы просто здороваемся. Говорят, ты хотел познакомиться с моим ангелом?

Малькольм сияет, но Сью хватает Эйлин за руку.

– Сначала поешьте, играть будете потом.

– Вот теперь я чувствую, что вернулась домой, – хохочет Эйлин.

Эйлин ест с удовольствием. Доспехи она сменила на джинсы и футболку и теперь гораздо больше похожа на девчонку, которую я помню. Она замечает, как я смотрю на нее, и сжимает мою руку под столом.

– Не бойся, я настоящая.

Я ничего не говорю и отнимаю руку.

Крейг и Сью обмениваются взглядами, и симбионт заставляет меня что-нибудь сказать.

– Я так понимаю, вы решили оставаться по эту сторону Файрволла?

Сью кивает:

– Я никуда не поеду. Этот дом построил мой отец, и мы останемся здесь, куда бы боги ни бежали. К тому же эта компьютерная штука неплохо нас защищает, судя по всему.

– Рыба, – говорю я.

– Никогда к этому не привыкну, – смеется она. – Я знаю, что ее так назвали те парни, которые ее построили, но почему Рыба?

– Шутка для задротов. – Я пожимаю плечами. – Рекурсивный акроним. РЫба – БогоАнтроп. Или там Безумный Акроним. Не очень смешно на самом деле.

– Ну ладно. Так или иначе, милостью Рыбы мы планируем оставаться здесь.

– Отлично, – говорю я. И думаю, что это очень глупо.

– Шотландцы все такие, – замечает Крейг, – упрямые.

– Финны тоже, – соглашаюсь я. – Вряд ли мои родители куда-то уедут в ближайшее время.

– Я всегда знал, что у нас есть что-то общее, – радуется он, но симбионт сообщает мне, что его улыбка не такая уж искренняя.

– Эй, – вмешивается Эйлин, – насколько я помню, Юкка – не ваша дочь. И я только что вернулась домой с войны, между прочим.

– И как там, на войне? – спрашивает Крейг.

«Вызов» – регистрирует симбионт. Мне становится неловко.

– Грязно, – грустно улыбается Эйлин.

– Один мой друг в нулевые служил в Ираке, – говорит Крейг. – Вот там было грязно. Кровь и кишки. А сейчас только и есть, что машины и ботаники в них. И эти машины даже не могут никого убить. Что это за война такая?

– Мне нельзя говорить об этом, – отвечает Эйлин.

– Крейг! – говорит Сью. – Не сейчас.

– Я просто спрашиваю. У меня в Инвернессе друзья, и из-за чумы там все превратилось в гигантский тетрис. Эйлин была на войне, и она знает, как там все устроено. Нам здесь тоже невесело. Я просто хочу знать.

– Если она не хочет об этом говорить, значит, и не надо, – возражает Сью. – Она вернулась домой. Оставь ее в покое.

Я смотрю на Крейга. Симбионт предупреждает меня, что это будет ошибкой, но я велю ему заткнуться.

– Она в чем-то права, – говорю я, – это ужасная война. Хуже любой, что были прежде. И ты прав, агенты богочумы не убивают. Убивают боги. Рекурсивные самосовершенствующиеся ИИ не убивают, а вот киборги-убийцы – вполне.

– И почему же ты не там? – хмурится Крейг. – Раз там все так плохо?

Взгляд Малькольма мечется между сестрой и отчимом. «Сумятица». «Слезы».

Я кладу вилку – еда вдруг становится безвкусной.

– Я болел чумой, – медленно отвечаю я, – я не годен. Я был одним из ботаников.

Эйлин встает, и глаза ее вспыхивают яростью.

– Да как ты смеешь? – орет она на Крейга. – Ты не представляешь, о чем говоришь. Вообще. Из роликов в Сети ты ничего не поймешь. Рыба вам ничего не показывает. Хочешь услышать, как там плохо? Я расскажу.

– Эйлин… – Я открываю рот, но она жестом заставляет меня замолчать.

– Да, Инвернесс был похож на гигантский тетрис. В этом виноваты машины и ботаники. Мы их убили, да. А знаешь, что еще мы видели? Младенцев. Младенцев, больных богочумой. Дети жестоки. Они прекрасно знают, чего хотят: есть, спать, не чувствовать боли. И богочума дает им это. Я видела женщину, которая сошла с ума. Она говорила, что потеряла ребенка и не может его найти, а на самом деле была беременна. Мой ангел посмотрел на нее и сказал, что у нее в животе червоточина, что ребенок живет в собственной маленькой вселенной. А ее глаза…

Эйлин замолкает. Она вылетает из комнаты, а Малькольм начинает реветь. Не думая, я бегу за ней.