– Потерпи. Я полагал, что раны могут быть серьезные.

Цефея послушно лежала в корнях плакучей ивы. Изнеможённая, израненная и обессиленная, она все же была счастлива. А как могло быть иначе, если ее роль отнюдь не уничтожение Айры, а ее спасение? Рубин осматривал ее раны и обрабатывал их пахучими мазями и растворами. Едва взглянув на сосуд, горлышко которого Цефея все еще крепко сжимала, Хранящий догадался о противнике, который поджидал избранницу Рагнарека в Пещере. Он не проронил ни слова, но настойчиво отодвинул сосуд, освободив руку девушки. Он поднес ей маковый отвар и боль, вытесненная отрешением, отступила.

– Как долго меня не было? – тихо спросила Цефея, разглядывая ленты в ветвях ивы.

– Месяц.

– Да, долго… Но все равно спасибо.

– Пожалуйста. Мазей хватит, я взял достаточно….

Борясь с наркотическим сном, девушка вздохнула так глубоко, что повязки на груди натужно хрустнули.

– Я не об этом, Рубин… Ты сдержал слово и не повязал ленту.

Хранящая закрыла глаза, но напоследок она все же заметила улыбку на лице друга. От этого ей стало спокойно и радостно. Перед тем как уснуть, она подумала, что больше никогда не будет прощаться с ним так, словно уходит навсегда. Почему-то она знала, что несмотря на все невзгоды они обязательно встретятся вновь.

История Айры ранее не знала Хранящих, проводивших во мраке пещеры более десяти дней. Выждав неделю, Атара сообщила советникам Императора весть о смерти избранницы Ранарека и поздравила членов Вечного совета с легкой победой.

– Я не буду называть имена тех, у кого скрывалась Цефея. – Говорила Атара. – Эти люди позднее помогли мне убрать Цефею с нашего пути. Полагаю, что они доказали свою верность Империи делом.

Благодаря этому Рубин и Эниф были в безопасности, а Цефея обрела время безоблачной жизни, лишенной сражений и интриг. Размеренности этой короткой передышки посодействовала не только убежденность Атары в победе над Цефеей, но и очередной отъезд Хранящего Хроноса, который отложил выяснение всех деталей испытания до своего возвращения из Тэлира. В письме Рубину он писал о срочных делах, которые вынудили его вернуться к семье.

Последний месяц весны завершался ранним наступлением лета. Ночи стали коротки, но теплы, а дни казались бесконечно долгими и жаркими. Во всех концах Алморры звучала музыка многочисленных артистов и бардов, прибывших в город на традиционный двухнедельный фестиваль, приуроченный к подготовке к сбору урожая. Неторопливая жизнь в Айре шла своим чередом.

Хранящая Рагнарека проснулась около полудня, с удовольствием подумав о легкости в исцеленном и отдохнувшем теле. Крепкий сон разрушили пьянящие запахи цветущих садов и звонкие переливы птиц за окном. В комнате стоял аромат винограда и нежно-розовых, кремовых и желтоватых пионов, трепещущих от мягких касаний жаркого ветра. Этот букет ранни утром принес в ее спальню Рубин. В то позднее утро она особенно долго уговаривала себя подняться с мягких перин и освободиться от сонных уз лени. Однако, лишь умывшись ледяной водой, облачившись в новое платье цвета сочной зелени, девушка с наслаждением думала о предстоящей прогулке по солнечной Алморре. Заколов длинные волосы серебряным гребнем, Цефея накинула на голову и плечи прозрачную шаль из дымчатого шелка, защищая бледную кожу от жарких лучей яркого солнца. Ее приготовления к первой самостоятельной прогулке были окончены и она, взглянув на свое отражение, робко улыбнулась. Она испытывала легкое волнение. Накануне она спросила у Рубина разрешения покинуть его покои и Хранящий, немного подумав, согласился. Он назначил ей встречу на Плато Далии и раскрыл легкий способ ориентации в городе.

– На каждой улице Алморры, – говорил он, – есть неширокие желоба с водой. Эти каналы предназначены для хозяйственных нужд горожан и тушения пожаров. Вода в каналы поступает из фонтана, с центральной площади города. Поэтому, если ты вдруг потеряешься – иди против течения воды в каналах. Не более чем через час окажешься на центральной площади.

Улицы города тонули в летнем зное. Дурманящий аромат цветения, меда, вина, яств, смешивался в единый поток благоуханий. Закрыв глаза, Цефея глубоко вдохнула, заполняя каждую клеточку тела живительными запахами большого, шумного города. Она быстро пересекла парк Верхнего города, свернула к воротам и, затаив дыхание, прошла по узким улицам Алморры, жадно впитывая речь, прислушиваясь к голосам и смеху горожан. Дети играли в моряков, пуская по пожарным каналам маленькие суда из ореховых скорлупок и спичек. Торговец выпечкой, уставший от сумрака магазина, вынес прилавок на улицу и зычным басом зазывал прохожих, подманивая их цветной глазурью пирожных и пухлыми от начинки пирогами.

– Красавица, возьми печенья! – Кричал он вслед Цефее. – Сладкое печенье! Только что из печи! Я тебе кофе налью, сиропа в него добавлю…

После таких обещаний отказать добродушному пекарю было невозможно и уже через мгновения Хранящая сидела у его прилавка, лакомясь сладким печеньем и потягивая кофе с сиропом тагесски – национальным достоянием Сентория.

Такесска была любимой сладостью жителей Империи. Высокие деревья тагесса росли на склонах гор, образуя обширные, непроходимые леса. Отдаленно напоминающие клены, эти деревья два раза в год приносили плоды – небольшие зеленые шишечки, которые, при вываривании, давали сладкий, тягучий сироп, отдаленно напоминающий мед. Из этого сиропа имперцы научились делать множество десертных блюд – нектары, вина, крема. В Айре существовало даже пиво их плодов тагесса и оно пользовалось широкой популярностью не только у жителей Империи, но и на других континентах Айры.

Пока Цефея с аппетитом поглощала завтрак, пекарь веселил ее рассказами о своей бравой молодости. Зрелый, широкоплечий мужчина, на чьих висках уже проступала седина, охотно делился впечатлениями о жизни в Алморре и яркими описаниями земель Хильмарии, где он служил еще юнцом. Цефея слушала его, затаив дыхание и, когда пришло время идти дальше, Хранящая неуверенно отсчитала полдесятка серебряных монет. Рубин, потративший вечернее время на объяснение местной валюты, выделил Цефее горсть денег, которыми девушка могла распоряжаться на свое усмотрение.

Денежная система в Айре была едина для всех государств. Существовало три монеты: эрт, шелт и ильт. Самой крупной монетой был белоснежный эрт. На одной из ее сторон была изображена миниатюрная карта с изображением материков Айры. Хранящая готова была поручиться, что монета сделана из ослепительного, белоснежного мрамора. Однако, Рубин пояснил, что Цефея держит в руках кусочек материала, известного как эртарит – металл, сочетающий в себе свойства камня. Сенторийцы считали этот материал своим символом, так как большая часть мировых запасов таилась в глубинах Имперских земель. Из блоков каменного эртарита был сложен замок Алморры и стены Верхнего города. Тонкими пластинами эртарита, обработанного в кузнях, покрывались доспехи имперских стражей, от чего те приобретали белоснежный оттенок и небывалую прочность. Следующей по достоинству был золотой шелт. Чуть уступающий в размерах белоснежному эрту, шелт был «монетой королей». Это было связано с изображениями, нанесенными на его стороны: герб страны и профиль правителя государства, выпустившего шелт. Самой маленькой монетой был серебряный ильт. На нем была изображена планета Аэс и пять ее спутников. Появление этого изображения на ильте связано с любопытным приданием.

В давние времена, когда на месте Алморры было небольшое поселение имперцев, серебряная монета не имела отличительных рисунков и даже собственного названия. Бедняки, боясь потерять свои сбережения, проделывали в монете отверстия, продевали шнур и носили как ожерелье, пряча деньги за пазуху. Изобретательные Хильмарийцы назвали монету «ильтан»12, позднее, благодаря искажениям чужих наречий, монета стала «ильтом». Однако, серебряный кругляш с отверстием печатался не только монетными дворами государств, но и фальшивомонетчиками. Тогда, главы государств решили нанести на одну из сторон монеты изображение, усложнив процесс создания подделки. Первые эпохи правления Сентория славятся открытиями. Сенторийцы покоряли новые земли, рисовали карты. Гномы, зарывшись вглубь пещер, изобретали новые сплавы. Хильмарийцы сражались с чумой и холерой, применяя в лечении специально выращенные травы. Тэлирцы писали летописи мира, а их скрытные братья – темные эльфы Звездного дола – как и полагается бессмертным детям Перворожденного ночи, устремляли свой взгляд на звездное покрывало неба. Благодаря их предложению ильт стал чеканиться с изображением схемы Аэс и пяти лун, окружающих планету. «Так, – сказал король Звездного дола, – мы развеем мнение невежд о том, что мир – это щит, установленный посреди бесконечного океана Татериса». Таким образом ильт, являвшейся самой распространенной монетой мира, стала методом разрушения наиболее масштабного заблуждения простолюдин и просветления крестьян.