После разговора с Нафаней моя жизнь разделилась на «до» и «после». Я пассивно лежал на полке в чулане, разглядывал паутину на потолке и пытался вспомнить, кто я на самом деле. И чем больше я пыхтел над своим прошлым, тем быстрее забывал то, что еще жило в моей памяти. Я был на сто процентов уверен, что мне не показалось, что я – человек, но совершенно не помнил, как стал домовым.

Вот бы проснуться и покинуть этот кошмар.

***

«У меня ничего не выходит». Девочка с разочарованием швырнула блокнот на покрывало и тот медленно сполз с кровати на пол. Кот встрепенулся, подкрался к яркой книжечке и с радостным остервенением принялся рвать странички задними лапами.

– Отойди, дурак, – она отогнала кота, подняла слегка потрепанный блокнот и бережно положила его рядом с собой. Несколько листков все-таки были испорчены, но, к счастью, они были пустыми.

Девочка по имени Света прикоснулась пальцами к обложке блокнотика, вот она сама вышила розочку и птичку. Вот здесь даже до сих пор незаметно для всех торчит узелок зеленой нитки. Это был первый опыт в вышивке гладью. Ее никто не учил, она подглядела, как делает бабушка и вышивала весь день. Она исколола себе все пальцы, потому что все время отвлекалась и думала о том победит ли ее рассказ на конкурсе или нет. Света вспомнила, как бешено колотилось ее сердце, тряслись руки, когда бабушка принесла с почты большой белый конверт на ее имя. Бабуля уже было надорвала краешек конверта, как отец остановил ее. Он пообещал, что даже если рассказ и не победит, то вся семья будет поддерживать дочь и верить, что она найдет себе новое увлечение.

И как же она прыгала от радости, когда услышала, что поступила в литературный лицей, потому что рассказ произвел на жюри неизгладимое впечатление. А птичку она вышила, когда новый рассказ, написанный на коленке в поезде, выиграл первое место в конкурсе талантов.

Света писала легко и непринуждённо. Слова сами складывались в затейливые истории, что с упоением слушали ее приятели на детской площадке. Девочка любила фантазировать и жила в придуманном мире грез. Все называли ее талантливой, а директриса школы постоянно намекала, что надо поступать на журфак, но Света мечтала стать космонавтом, ну или биологом. А рассказы – это так, просто для баловства.

И вот сегодня она битый час сидела перед монитором ноутбука, а написана всего одна строчка. Завтра нужно отправить на конкурс первую главу книги. Света мечтательно зажмурилась. Если сюжет понравится издательству, то с ней конечно сразу же подпишут контракт, и тогда она станет самой юной писательницей в мире. У нее появятся поклонники, книги будут раскупаться, как горячие пирожки и бабушка в нее наконец-то поверит по-настоящему, а не понарошку.

Но слова истории никак не хотели складываться.

Света выключила монитор и почапала на кухню за горячим чаем. Бабушка заметила, что ее любимая внучка не в настроении.

– Чего ты такая хмурая, Светочка?

– Я не знаю о чем писать, – угрюмо буркнула девочка и открыла холодильник. Где-то на средней полке лежал пакет с докторской колбасой. Девочка взяла доску, достала нож из верхнего ящика стола и начала аккуратно отрезать тонкий ломтик ароматной колбасы. Кот неслышно подкрался сзади и сел неподалеку. Он смотрел широко распахнутыми зелеными глазищами и мысленно просил девочку отрезать и ему кусочек вкуснятины.

Света заметила кота и кинула на пол небольшой кусочек. Кот с громким урчанием принялся слизывать с пола лакомство.

– Я хотела рассказать об индейце, но мне скучно писать про него. Сотни тем, что я пыталась воплотить на бумаге мне совсем не нравятся, они какие-то неживые что ли. – Света жалобно посмотрела на бабушку исподлобья, – Баб, я больше не гений?

– Ну что ты, милая, – ласково сказала бабушка и погладила внучку по голове. Если не идут к тебе истории, то напиши то, что видишь, о чем бьется твое сердечко. Да хотя бы про нашего домового напиши.

– Кого-кого? – Света с удивлением отпрянула от бабушки. У нас что до сих пор водятся домовые, бабки ежки и прочие? Мы же в 21 веке, бабуль. Они наверняка все вымерли давно.

Бабушка улыбнулась, налила в металлическую кружку черного чая и пододвинула ее к внучке.

– Про нашего домового. Ты не ослышалась. Я знаю это от моей мамы, а та от своей, что в нашем доме до сих пор живет домовой. Его, конечно, никто в глаза не видывал, но он может показаться тому, у кого доброе сердце и кто тронет его за душу. Помнишь, как у нас вещи иногда пропадали или крупы в шкафчике перепутывались? Так вот это его проделки. Ты позови его, может и придет, поможет тебе написать про себя историю. Угости его и попроси помощи. Он обязательно придет.

Света молча жевала бутерброд и запивала его сладким чаем. Она понятия не имела, как вызывать домовых на разговор. Часы пробили шесть вечера, надо было писать рассказ на конкурс. Девочка помыла за собой посуду, чмокнула бабушку в щеку и пошла искать домового.

Света взяла шоколадную конфету, блюдечко и немного молока в чашке. В ее комнате точно никакими домовыми и не пахло. Девочка ходила из комнаты в комнату, прошлась по темному коридору и остановилась возле чулана. Ей захотелось открыть дверцы и заглянуть внутрь. Она поставила угощение на пол и осторожно отворила скрипучие створки. В чулане было темно, высокие полки с банками компотов и варений сверкали пыльными бочками, справа возвышались груды папиного инструмента и какого-то непонятного, но очень нужного хлама. Внизу стоял пылесос и резиновые сапоги. Одна из верхних полок была абсолютно пустой, но оттуда шло еле уловимое тепло. Света встала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что же там, на полке, но не смогла дотянуться. Она взяла конфетку и положила на ту полочку, налила немного молока в блюдце и поставила его туда же наверх. Она не знала с чего начать, и какое-то время топталась в нерешительности у чулана.

– Домовой, – голос неожиданно пропал. Она откашлялась и продолжила. – Домовой, эти угощения для тебя. Помоги мне написать про тебя. Покажись мне, пожалуйста. В чулане было по-прежнему тихо и темно. Никто не шуршал. Девочка еще постояла какое-то время, закрыла дверцы чулана и разочаровано ушла к себе в комнату.

Она уселась за ноутбук и положила руки на клавиатуру. Пальцы легли на клавиши и напечатали слово – ДОМОВОЙ

Света подумала немного и решила написать все, что знает о домовых. Она так увлеклась описанием забавных случаев, что слышала от бабушки и мамы, что закончила первую пробную главу, и не заметила, как пролетело два часа. Она хотела еще описать внешность домового, но застряла. Время было уже позднее. Сохранив файл, девочка закрыла ноутбук и побежала к чулану посмотреть, не съел ли домовой угощение. На полке все оставалось без изменений. Конфету никто не тронул.

Света пожала плечами и вернулась к себе. Надо было готовиться ко сну. Она решила, что отправит файл с утра, но сначала прочитает его на свежую голову, может что-то придумает еще и потом отправит. Она смотрела на темный потолок, на огни проезжающих по их двору машин и уснула.

Домовой никогда не спал, по крайней мере, все люди так считали, он гулял по большому многоквартирному дому, поскольку ему было поручено следить за порядком, пока другие домовые отдыхают. Забот у домового из 33 квартиры было много: половицы и шкафчики должны были скрипеть у нерадивых жильцов, дверь входная постоянно заедать и плохо закрываться в мороз, люстры качаться, а посуда греметь. Особо надоедливых жильцов домовой запугивал так, что те быстренько съезжали, крестясь и радуясь, что сбежали из этого кошмара. Домовой частенько наблюдал за недавно въехавшей в свою квартиру семьей и временами шутил над бабушкой и внучкой. То вещичку на другое место положит, то коту колючку в лежанку подкинет или будильник выключит.

А сегодня, когда он вернулся из соседней квартиры, увидел у себя на полке что-то странное, доброе и давно забытое. Его зеленые глаза вспыхнули золотым огнем, стали на мгновение ярче, небольшая искра пробежала по всклокоченным волосам и погасла. Домовой настороженно понюхал воздух и учуял запах парного молока и сладкого темного шоколада, исходящий с верхней пустой полки чулана. Это было оно – УГОЩЕНИЕ для домового!