- Когда я в детстве видел чертежи, то решил, что такие широкие коридоры – это твоя любовь к дворцовым просторам и гигантомания, - сознался Эйнаор.

Лаккомо мрачно фыркнул.

- Нет, это практичность.

- Теперь-то я понял! – всплеснул рукой король. – Удивлен, правда, что за столько лет этому транспорту вы еще не придумали альтернатив.

- Вообще-то… в разработке, - склонив голову, ответил Лаккомо, бережно не сходя с траектории. – Но мы пока на стадии промышленного шпионажа.

- Поясни… - мотнул головой Эйнаор. – Я не ослышался?

- Военные разработки в одной серии полиморфов предусматривают телепортацию на короткие дистанции, - понизив голос, сказал Лаккомо. – Если нам удастся разобраться, как это работает, то мы внедрим эту технологию и у себя на борту. Возможно, по аналогии с лифтами. Или как-то еще…

Эйнаор многозначительно кивнул, всецело доверяя брату все связанное с технологичными процессами. Он уже понял и видел, что «Стремительный» исключительно по блажи командира начал сильно превосходить серийные торийские корабли по начинке. И дело было не в том, что его конструировали лучшие инженеры. Прогресс не стоит на месте. Но даже те новинки, которые потом перекочевали с флагмана в гражданские суда и боевые патрули – уже устарели.

- И этот человек запрещает мне делать своих полиморфов, - певуче протянул Эйнаор.

- Да, запрещаю, - флегматично и уже спокойно ответил Лаккомо, замедляясь и садясь на площадку.

- Почему? – даже не рассчитывая на ответ, спросил близнец.

- Потому что у нас нет понимания и гарантий, что станет с нашими людьми при пересадке в машину.

Лоатт-Лэ терпеливо вздохнул и приберег пока мнение о тех людях при себе. Разговор о том, кого они вычислили по присланным кристаллам, еще предстоял и был между братьями запланирован. Но Эйнаор мелочно откладывал эту тему, уберегая их с близнецом хорошее настроение.

Флаер припарковался на похожей площадке, и кроме отличий в маркировках сектора она никак не выделялась от остальных. Когда братья покинули капсулу, та мигнула блокировкой. Эйнаор снова следовал, не отставая, и теперь уже, когда Лаккомо вывел его к параллельному одноэтажному коридору, Лоатт-Лэ сообразил, что они прибыли в жилой сектор.

Здесь было… уютно, если так вообще можно сказать про внутреннее убранство космического корабля. Тут был и ненавязчивый настенный декор из лиственных паттернов, и узорное расположение освещения, и мягкое покрытие на полу. Что-то прорезиненное и теплое, на что приятно наступать в любой обуви, независимо от толщины подошвы. Коридоры к жилым каютам здесь расходились в обе стороны от центрального и, привыкший к дворцовым просторам Эйнаор даже посчитал переходы компактными. Но не тесными, как он в тайне боялся. А через несколько одинаковых проходов и вовсе располагались мелкие зоны отдыха с растительностью в кадках, скамейками по кругу и все это выходило к уже известным Эйнаору створкам лифта, лестнице и обязательным дверям с маркировкой спасательного выхода.

Лаккомо повел брата мимо всех коридоров в самый конец сектора. Или в начало? Король давно потерялся, в какой стороне нос корабля. В отличие от близкой к ангарам территории, куда-то спешащих людей здесь не было. Кроме парочки человек, облюбовавших место под кустами в открытой зоне отдыха, Эйнаору поначалу вообще никто не попался на глаза. Но словно в ответ на невысказанный вопрос о людях из недр одной незапертой каюты донесся жизнерадостный гогот, который поддержали другие радостные мужские и женские голоса.

Эйнаор вопросительно показал пальцем в сторону звуков, на что Лаккомо только дозволительно махнул рукой. Но следом за дружным хоровым подбадриванием и свистом раздался чей-то неразборчивый страдальческий вой. А потом в глубину тупикового коридорчика, мимо которого проходили братья, вдруг со свистом вылетела белая подушка, не иначе как по иронии корабля пропущенная наружу резко отъехавшей в пазы дверью.

На возмущенный вопль: «Эо, жопа твоя термоядерная!» Лаккомо замедлил шаг и выглянул из-за спины брата. Эйнаор тоже остановился, раздираемый любопытством. И не зря, потому как спустя несколько секунд в том же коридоре мелькнуло условно одетое мужское тело в одной расстегнутой рубашке по бедра и… парадных перчатках.

Выскочив в коридор, тело склонилось над подушкой, безрезультатно прикрываясь. И только забрав недавний снаряд, черноволосый тип с раскосыми глазами и коротким хвостом заметил движение в коридоре и стрельнул взглядом из-под ершистой челки. А потом мгновенно вскочил, вытянулся, и закрылся подушкой.

- Командир! – бодро и звонко, так чтоб слышали еще остальные гости каюты, поприветствовал он, стоически держа марку. – Эм… Ваше Величество?!

- Почему в перчатках!? – недоуменно, придавая голосу строгости, спросил Лаккомо, возвращая обалдевший взгляд служащего на себя.

- Виноват, командир! Жребий! – не задумываясь, выпалил член команды.

- А, так у вас там еще и жребий?! – уточнил Аллиет-Лэ и остро уточнил. – Во что играете?

- «Пик мастей», - мысленно втягивая голову в плечи, сознался человек.

Лаккомо демонстративно окинул его вид с босых пяток до головы.

- Прощен, - стальным тоном ответил он, но не успел мужчина просиять, как командир добавил. – Но если узнаю, что тебя раздели в гонках, то на смену следующий раз пойдешь в том, что на тебе останется.

- Вас понял, командир!

- Свободен, - и на этих словах человека как сдуло внутрь каюты.

Эйнаор пялился на все с живым интересом, а когда створка со щелчком закрылась, указал в коридор.

- Прости, без знаков не признал кто это… Но ты его даже не накажешь?

Лаккомо подтолкнул брата за спину дальше по коридору.

- Это был Акита. Мой второй старший пилот, - пожал плечами Аллиет-Лэ и не стал договаривать, словно этого объяснения достаточно для отмены какой-либо сиюминутной кары.

На этом фееричные встречи в жилом отсеке по дороге закончились, и за остальными дверьми была тишина. Правда, попался еще один навигатор, который на ходу усердно вел переписку через коммуникатор и едва успел увильнуть в сторону. Опомнившись от неожиданной встречи, тот быстро и безупречно поприветствовал старших и ретировался, вновь спешно что-то печатая и поглядывая на Лаккомо с гостем.

- Мм… Мне кажется, они привыкли, что улетая ко мне, ты не возвращаешься минимум сутки, - сказал Эйнаор, тоже глядя навигатору вслед через плечо. - И сейчас по народу пойдет шухер о твоем возвращении.

Лаккомо без комментариев довел брата до конца коридора, откуда на нижний ярус вел прямой пологий спуск, но, к удивлению младшего, перед самым спуском они свернули налево, где оказалась заветная дверь командирской каюты.

Аллиет-Лэ приложил ладонь к панели сканера, и дверь мягко отошла в сторону, открывая братьям короткий тамбур, откуда виднелись простенькие стены кабинета с рабочим столом.

Эйнаор протек внутрь, изучая все так, словно прицеливался поселиться. Хотя засунув свой скептический нос в кабинет, Лоатт-Лэ не мог не отметить, что братец, по сравнению с ним, страдает аскетизмом.

- Я думал, у тебя тут повеселее, но, смотрю, весело здесь пока только твоему экипажу.

Лаккомо душераздирающе вздохнул, молча прошел внутрь и по-хозяйски сложил папку с материалами в настенный встроенный шкаф за дверцу. Вопреки дворцовой привычке к обилию разной посадочной и декоративной мебели, Эйнаор не придумал, куда в кабинете можно скинуть свой рюкзак и, без приглашения брата, пошел глубже исследовать территорию.

Небольшая гостиная Лоатт-Лэ порадовала чуть больше. Углы комнаты скрадывали встроенные шкафы, от чего помещение не казалось идеально квадратным. На счастье Эйнаора, на полу этой комнаты хотя бы нашелся декоративный ковер поверх стандартного покрытия, но цельно-полимерный столик обтекаемых форм и мягкий диван все равно был накрепко примагничен к полу. Близнец даже специально походя попытался его пошевелить. Ни в какую. Ко всему прочему отсутствовали привычные глазу накиданные подушки, забытые планшетки на столе и лишние стулья, которые по дурной привычке могли бы служить вешалкой.