Самоконтроль Лаккомо звенел натянутой струной, не лопаясь только от необходимости беречь брата, которого сюда понесло по идиотской прихоти.

В то время как Эантар и его старый знакомый и вовсе напоминали скорее машины, нежели обычных людей. Не уставали, не просили перерыва и шли молча, даже не запыхавшись.

А когда спуск, казалось, продлился целую вечность, Лаккомо вдруг услышал среди монотонного капанья звук. Диковатый и странный настолько, что он не мог даже представить, что его издало. Ни человек, ни дъерки, ни электроника или какой-либо музыкальный инструмент. Словно воздух запел нежным голосом, пробуя ноты, а ему ответила приливная волна, сыгравшая на невидимом лезвии.

Дэохан обернулся в тусклом свете единственного фонаря, когда услышал, как позади него остановились.

- Вы слышите это? – чуть резковато спросил Лаккомо, нахмурившись.

- Что именно? – уточнил Хранитель, едва улыбаясь.

- Звон. Вой, - Аллиет-Лэ не мог подобрать определения. – Эхо.

- Да, слышу, - отозвался Дэохан, уверенно и отвернулся, чтобы шагать дальше.

Но Лаккомо не сделал ни шага, пока не получил ответ.

- Что это?

Хранитель неохотно обернулся, словно каждое резкое слово нарушало гармонию этих тихих звуков.

- Это их песнь, - отозвался он. – Они всегда говорят здесь. С дъерками.

Эйнаор неуверенно покосился через плечо на брата. Лаккомо недоумевал, почему того это не насторожило.

- Ты разве не слышишь? – уточнил старший.

Близнец растерянно моргнул, но под взглядом Дэохана мигом нашелся с ответом, оправдывая свое спокойствие.

- Я был к этому готов.

Хотя все нутро Эйнаора ощетинилось тревогой и жадным вопросом, с просьбой брату показать ему то, что он упустил. Лаккомо ответил, делясь образами и «пением», которое отчего-то слышал пока лишь он, вместе с Хранителем.

- Идемте, - попросил Дэохан, спускаясь все дальше и унося с собой свет. – Нам недолго осталось.

Именно темноты Лаккомо не боялся, но и ночным зрением намшера не обладал. А потому неохотно поспешил следом, чтобы не остаться во мраке за поворотом. И когда Эйнаор начал открыто нервничать, словно переняв на себя весь двойной комплект тревоги, старший положил ему руку на плечо.

Как и обещал Дэохан, оставшаяся дорога продлилась недолго, и вскоре вся процессия четверых мужчин спустилась в округлое помещение, где стены терялись во мраке. Только редкие кристаллы в резных колоннах мерцали в тусклом свете биолюминесценции, вырисовывая фигурные статуи, которые поддерживали потолок.

К какому-то детскому разочарованию Эйнаора, не было в этом помещении величественности и присущей всей Тории монументальности конструкций. Не было дворцовой роскоши, которую он ожидал встретить. Не было красоты, которая отвлекала бы от сырости и водного колодца в центре.

Но когда Даэхан поместил свой кристалл из фонаря в какой-то едва заметный паз в стене, мелкие вспышки света, как звезды озарили стены, напитываясь его энергией. И чем дальше тек этот жидкий свет, подсвечивая изнутри тысячи мелких камней, тем больше Лоатт-Лэ понимал, как он ошибся.

Своя роскошь и красота в детализированных статуях зала все-таки была. Мельчайшие чешуйки на вьющихся вдоль колонн рыбках блестели всеми гранями своих резных краев. Глаза хрусталиками мерцали как искры, а пол лег под ноги полированным обсидианом, лишь своей гладкостью отличающийся от слабо колышущегося полотна водного бассейна в центре зала.

И когда искры света окрасили весь зал, сверкнув даже в самых далеких стенах, глубокая тьма очертила центральный экспонат, напоминающий металлическую трубу в центре бассейна. Довольно тонкую, которую почти можно охватить ладонями. Но стоящую в воде так далеко, что до нее не достать.

Только приглядевшись, можно было различить, как время сказалось на камне. На переливающемся звездном монолите, который нынешними технологиями не поддается обработке и резьбе. А ведь когда-то тысячелетия назад, если верить легендам, этот зал создали предки вместе с подводным родом. Сейчас только мелкие сколы на чешуйках рыб говорят о миновавших годах. И кристаллические наросты на стенах, выступающие местами игольчатым пушком, который острее стекла.

- Это он? Колокол? – шепотом спросил Эйнаор, словно боясь нарушить спящую тишину древнего зала.

Только редкие всполохи далекой «песни» тревожили воздух, как набегающая волна, которая приносила эхо с глубины.

- Да, если корректно, то его часть, - ответил Дэохан, отдаляясь от троицы вглубь зала за пару колонн.

- Я представлял себе его несколько иначе, - прокомментировал Лаккомо, отчего Эйнаор остро стрельнул на него взглядом, будто тот замечаниями рушил важность момента.

Дэохан, однако, тихо хмыкнул в ответ.

- Все представляют себе этот инструмент по-своему, - сказал Хранитель, что-то вручную туго переключая за одной колонной. – Кто-то верит, что он похож на огромный рог. Кто-то считает, что он размером, как весь этот зал.

- Но никто не угадывал точно? – продолжил его мысль Лаккомо, ожидая на краю водной глади и недоверчиво глядя вниз.

Черное зеркало воды, слабо плещущееся почти у самых ног, зияло провалом, словно бесконечно глубокий колодец. Подумав и повинуясь какому-то подсознательному опасению бездонных провалов, Лаккомо все же отступил на шаг.

- Кроме Хранителей сюда больше никому нет прохода, - ответил Дэохан, и надавил на очередной тугой рычаг, от которого гул натужной спрятанной механики разлился по залу.

Эйнаор опасливо всматривался в стены, пытаясь уловить источник каменного звука. Собственное одиночество и отсутствие привычных гвардейцев сейчас ощущалось им особо остро, и если бы не брат, который ассоциировался с безопасностью, Лоатт-Лэ корил бы себя за легкомысленную поспешность. И за то, что поперся в недра горы только с Учителем.

- Но прежде чем вы отправите им зов, я обязан спросить вас, - заговорил Дэохан. – Зачем?

И Эантар и Лаккомо одновременно повернулись к Лоатт-Лэ, словно то был момент истины, ради которого они сюда прибыли.

- Ради спасения нашей планеты.

Хранитель даже вышел из тени, с недоумением, но искренней верой в услышанное.

- Все так серьезно? – спросил он. – Настолько, что Престолу нужна помощь даже подводного рода? А как же колонии?

- Престол не может доверять им, - острым тоном правителя отрезал Эйнаор. – В то время как подводный мир будет сам заинтересован в однажды данной верности.

- В таком случае… я не стану мешать, - крепко подумав, ответил Дэохан и вновь скрылся в тени за колонной.

А потом он где-то грюкнул цепями, и нечто черное и массивное затмило искры в стене рядом с ним. Эйнаор как в детстве, не глядя, вцепился в ладонь Лаккомо и навострил все свои чувства. Но, присмотревшись, братья в тусклом свете разглядели тяжелый металлический боек, подвешенный на цепях, словно таранное полено. Влажный отблеск играл на кристалликах, поросших в спиральных рисунках этого произведения древности.

- И… что с этим делать? – уточнил Эйнаор с каким-то нахлынувшим чувством неловкости в сей сакральный момент.

- По-видимому, именно им и позвонить, - кивнул Лаккомо на трубу, выступающую из воды.

Младший вновь нахмурился на брата за столь скептичный настрой, но Аллиет-Лэ остался равнодушен.

- И почему все оказалось так просто… - проговорил Эйнаор, осторожно подходя ближе к бойку.

- Потому что время не щадит сложностей, - ответил ему Дэохан. – И, как правило, все сакральные тайны решаются предельно простым путем.

Эйнаор медленно подошел к массивному бойку, висящему у него почти на уровне головы, и осторожно тронул ладонью в перчатке комбинезона. Тот от тяжести даже не покачнулся, и Лоат-Лэ одернул руку.

- Холодный, - признался он и вдобавок отметил, - и явно создан кем-то повыше и покрепче нас…

Лаккомо смиренно покачал головой и шагнул следом. Обойдя боек с другой стороны, он примерился к рисунку и всей конструкции. Эйнаору не потребовалось объяснений, и он ухватился за пазы, готовый действовать по команде.