— Снейп, — крик сумел подпрыгнуть над гомоном сражения и коснуться ушей Северуса, — есть предложение.

— Хм?

— Выберемся — и хорошенько напьемся!

— Чем это, интересно?

— Да хоть разбавленным спиртом — Гарри поделится!

Стентона мало волновало, что его предложение не осталось без внимания остальных. Он сумел превратить страх в движущую силу, которая теперь толкала его на неразумные поступки. Хорошо, что Ричи и другие старшие сделали вид, что не расслышали последних слов.

Уилл тем временем перекатился поближе, устроившись на собственных ребрах, которые заметно выступали под кожей (Северус увидел это однажды в душе).

— Ты знаешь, что Гарри побили? — спросил он как можно тише, дав сокрушительную очередь.

— Меня это не волнует.

— Чушь. Ты не можешь не думать о Гарри.

Северус удивленно покосился:

— О чем ты говоришь? Мне до Поттера нет никакого дела.

Уилл усмехнулся, смахнув пальцами пот со лба:

— Ты можешь врать им — всем им, но не мне. Вы с Поттером хорошо общались, пока Тит и Брэйт… ну, ты понял.

— Стентон, ты сошел с ума? Мы не приятели.

— Пусть так, все равно скажу: Гарри побили его новые соседи по койкам, за то, что он гей. Хотели довершить начатое тобой. Ты, наверное, и не знаешь, что успел обзавестись поклонниками среди «новобранцев». Тебя даже старшие чаще выделяют из остальных. Тяжело, когда авторитет толкает глупцов на жестокие поступки?

Что? Северус не мог поверить в услышанное, он даже потряс головой, надеясь, что его контузило. Но Уилл пристально посмотрел прямо в глаза:

— Гарри никогда бы не сказал. Он считает, что сам имеет достаточно сил, чтобы справиться с этим. А еще очень трудно потом доказать, что все участники действовали не по твоей указке. Подумай, Северус. Так ли тебе безразличен Гарри Поттер?

Странный разговор закончился, Стентон вернулся к затухающему бою, бросив Снейпа в раздрае: что Поттер творит? И как приструнить воспылавших к нему обожанием солдат? Ведь он не намекал ни на что подобное… или?..

Нет, нет. Северусу неприятно общество Поттера — это правда, но он никогда не хотел, чтобы кто-то срывал на нем свою злость.

Взрывы спадали, шум стрельбы унимался, палестинцы отступили, но буря, поднявшаяся внутри одного из солдат, только начинала вершить свое дело. Северус даже не заметил, как вернулся в лагерь и лег спать, чтобы увидеть во сне пылающие огнем зеленые глаза.

========== Глава 5. В дыхании ветра помни обо мне ==========

Комментарий к Глава 5. В дыхании ветра помни обо мне

Глава получилась небольшой, простите

Он вернулся. Покосившиеся дома с тяжелыми вывесками, узкие улицы, лужи в выбоинах дорог — таким был его дом. Жив ли еще тот бар?.. Сержант замедлился, каждый шаг причинял ему боль, скользя лезвиями по стопам. Люди мелькали, едва замечая, как глаза становятся еще темнее и вскоре совсем исчезают с лица. Северус пошатнулся, схватившись за стену: чувства сделали его слабым. Кажется, что долгий путь окончен, но вокруг вместо спадающего дневного жара, смеха и музыки стояла глухая тишина. Это было пепелище, очаг, в котором уже не горел огонь от прежнего мира.

Кто-то хлопнул дверью, вторгаясь внутрь бара, лишенный прав на это. Северус смотрел, как мелькают в окнах лица, незнакомые: отягощенные темной печалью, бессмысленно пьяные. Никто не ответил ему взглядом живых умных глаз.

Так и оставшись призраком из прошлого, Северус вытянул из кармана одну-единственную тонкую сигарету. Осторожно, словно драгоценность, он поднес ее к губам, почувствовав, как перед следующим вздохом набирается сил ветер….

***

— Ты спятил? — тихо, почти беззвучно спросил Северус.

Глаза немедленно открылись, и зелень опутала его с ног до головы:

— Зачем ты здесь?

Тревога, страх, сомнения — все бушевало внутри, собираясь в огромную волну, которая вот-вот должна была поглотить изнуренный разум. Северус тряхнул головой, опускаясь на койку.

— Ответь мне, Поттер.

Мальчишка немного нервно закусил губу, от чего кровь совсем отлила от щек: что-то тяготило его.

— Уилл рассказал?.. Молчишь? Ну, молчи….

Он говорил путанно, проглатывая фразы. Пальцы до треска вцепились в худое одеяло.

— Оставь меня, притворись, что мы никогда не встречались, хорошо?

— Нет, — Северус наклонился, нависнув над худым лицом, — Поттер, ты же такой смелый парень… неужели, испугался кучки солдат?

Он был похож на дикого зверька, застигнутого врасплох светом фар. Часто-часто заморгав, Поттер решительно оттолкнул его:

— Чушь! Чушь. Я никого не боюсь.

— Тогда зачем, — рука скользнула под одеяло и коснулась бинтов, — ты позволяешь им это?

— А что мне еще остается, Северус?..

— Дай отпор. Если ты готов пострадать за свои убеждения — сожми кулаки и действуй. Дрожать и бояться самый легкий путь.

Наверное, он заразился от Поттера безумием, раз в самом деле пришел в лазарет среди ночи, чтобы сидеть на его кровати в темноте и шептаться. Это была не забота — уговаривал себя Северус, простая благодарность, приправленная, может быть, каплей уважения. Любой на месте Поттера отказался бы от… ориентации, но никак не терпел избиения. Дурной мальчишка.

— А… если я — пацифист? — свистящий шепот раздался неподалеку от его живота.

Северус приподнял брови в изумлении: неужели, Поттер дразнится? Пристальнее вглядевшись в дрожащие уголки губ, он и сам едва удержался от фырканья — действительно смеется.

— Спасибо, что зашел. И не слушай Уилла, он слишком печется обо мне.

— Стентон — курица-наседка, — скривился Северус.

Облегченная улыбка осветила чужое лицо, оставшись в сощуренных глазах искорками веселья:

— Пожалуй, он не совсем понимает, что я здесь по своей воле и могу за себя постоять.

— Разве?

— Ну, почти. Уилл многое преувеличивает.

Северус молча кивнул и остался сидеть на кровати, рассеянно водя пальцами по одеялу — детская привычка. Говорить им больше не о чем, но и выходить из шатра навстречу ночному воздуху не хотелось. Неожиданно, оказалось приятно находиться рядом с Поттером, иногда смотреть на него из-под опущенных ресниц и молчать. Какая у них разница в возрасте? Что-то около пяти лет? Гарри был худым, тонким как веточка, с большими веселыми глазами, похожими на цветущее море. Такую зелень Северус видел лишь однажды — слушая шелест южных волн. И в глазах мальчишки, наверное, можно было утонуть, особенно, когда он смотрел прямо и честно перед тем, как что-нибудь сказать.

Глупости. Одни глупости в голове. Северус решительно поднялся на ноги, чувствуя, какими непривычными кажутся ботинки, в которых он провел полгода. За минуты или часы — сколько они проговорили, все было странным и незнакомым. Бледные кровати, мечущиеся за ширмами тени, тишина, прерываемая иногда дыханием или птичьим свистом. Где это они? Неужели, в Палестине? Не «у Розмари»? Сегодня не тот день, когда пальцы захватывают жесткие струны, превращая их в податливый шелк, который, струясь, рождает мелодию? И этот мальчишка действительно лежит, тяжело дыша, на постели, а не прижимается к нему в поспешных и наивных объятиях? В какой далекой вселенной они встретились….

— Северус? Все в порядке?

— Да. Береги себя, Поттер.

А, похоже, он спятил. Да, точно, рехнулся на поле боя — контузило или убило, если ноги не хотят никуда идти, а голова судорожно придумывает повод остаться. Северус Снейп, что с тобой стало?

— И ты, — растерянно пробормотали за спиной, когда он почти выбежал наружу.

Да, вот так, чтобы ветер ударил в лицо, унес неправильные мысли и чувства. Поттер — мужчина, педик, ненормальный музыкант, невесть зачем приехавший сюда. Ради Англии? Денег? Глупости. Гарри выглядит точь-в-точь как лесная дриада — совершенно оторванное от мира существо, блуждающее в тенях, бросаемых деревьями, со своей гитарой. Он поет баллады, перепрыгивая корни, приминая башмаками блестящую траву. Разве может дриада возжелать богатства больше, чем свободы?