Меланхолия была ко мне невыносимо беспощадна, особенно в последний мучительный месяц. Она пожирала краски, душу и свободное дыхание, нашептывая мерзкие мысли. Надежды на летнее солнце, которое должно было вытравить из меня это дурное настроение, не оправдались.

Я ехала в машине, подставив лицо горячему воздуху с ароматом степной полыни, врывающемуся в открытое окно. Изредка поглядывала на Макса за рулем, который не разделял моей идеи отключить климат-контроль, дабы насладиться густыми знойными ароматами прибрежной растительности. Я же хваталась за любой шанс почувствовать хотя бы скудный призрак удовольствия и позитивных эмоций.

Мы уже подъезжали к заливу, серебрящемуся от полуденного солнца, на берегу которого стройной полосой расположились частные мини-гостиницы и гостевые дома. Каждый домик отличался оригинальным архитектурным стилем, оформлением двориков и названием, образуя пестрые узкие улочки, неизменно ведущие к ухоженной тихой набережной.

В одной из гостиниц нас уже ждал номер и друзья моего парня: Ваня и Оля – молодая семейная пара. Они были неплохими ребятами, однако я предпочла бы провести этот отдых только вдвоем, а то и вовсе в одиночестве. Меня удручала даже мысль о том, что придется из вежливости с кем-то общаться, но Макса тоже можно было понять: в последнее время со мной даже поговорить было проблематично, я не проявляла интереса к окружающим событиям, безразлично принимая неинтересную действительность, раздражаясь от чрезмерно навязчивых попыток завязать со мной диалог. Ему определенно был необходим друг, чтобы пережить этот отпуск, поэтому я смирилась. Вот бы еще понять, где мне самой искать спасения.

Вечером меня вытащили в караоке-бар. Выбор увеселительных заведений на заливе был невелик: единственный супермаркет и бар-ресторан находились в здании одного относительно крупного отеля «Ундина». Несколько ночей в неделю здесь проходили вечера караоке. Невысокая полукруглая деревянная сцена так и манила любителей покричать в несчастный микрофон. Стоило отдать должное профессионализму местного звукооператора и качеству дорогой аппаратуры, отчего даже самые несносные стенания полупьяных посетителей несильно раздражали остальных гостей.

В помещении царила приятная интимная атмосфера: приглушенные светильники на столиках и тусклые гирлянды на пальмах в горшках позволяли спрятать в полутьме своё паршивое расположение духа.

– Лия, ты слышишь меня? – наклонился ко мне Макс. – Что тебе заказать в баре?

– Как обычно – белую сангрию, – устало улыбнулась я, силясь изобразить радость.

– А мне космополитен, – бодро отозвалась Оля.

Мужчины ушли на бар делать заказ, а я с какой-то завистью посмотрела на Олю: она, кажется, неимоверно наслаждалась моментом, с упоением рассматривая обстановку и людей вокруг. Ей даже хватило энтузиазма нанести яркий вечерний макияж и выпрямить свои длинные рыжие волосы – удивительное количество жизненной энергии. Мне оставалось лишь недоумевать, откуда она черпает эти силы и беспечность, я же совершенно позабыла каково это быть счастливой и задорной, и уже казалось, что никогда этого не испытывала.

Рассматривая Ванину жену, мне стало немного неловко и неудобно перед Максом – я действительно могла бы немного постараться и накраситься для него, но эта мысль даже не посетила мою дурную голову. Я всего лишь приняла душ после дороги, позволив волосам высохнуть привычными вьющимися завитками, нанесла на губы бальзам ягодного цвета и надела короткий вишневый сарафан с оголенными плечами. Я определённо не была главным страшилищем этого заведения, но выглядеть более празднично и ярко не помешало бы, всё-таки Макс с таким трудом выхватил этот отпуск, чтобы отвезти меня к морю.

Ну вот, я снова начинаю винить себя за своё состояние и поведение. Бесконечное чувство вины – ещё один дрянной симптом этой душевной болезни.

На столе передо мной поставили коктейль: большой бокал с белым вином, в котором плавали дольки яблока, персика, апельсина и лайма, украшенные веточкой свежего тимьяна.

– Благодарю, – посмотрела на Макса, севшего рядом со мной.

Он не изменял своим привычкам и заказал себе любимый виски со льдом.

– Это тоже тебе, – протянул мне какую-то карточку и брошюру.

– Что это? Меню?

– Не совсем. При заказе трех коктейлей одна песня в караоке в подарок.

– С каких пор двойной виски считается коктейлем? – ухмыльнулась я.

– Чтобы не толпиться лишний раз у бара, я сразу заказал две сангрии и еще один виски, принесут через пятнадцать минут, ну и плюс заказ Оли.

– Хитрец. Только вот я не уверена, что хочу сегодня петь. Да и вообще, может лучше уступить Оле? – протянула девушке каталог песен, надеясь избавиться от этого великодушного предложения.

– Мне? Не за что! – испуганно замахала руками рыжая девица. – Мне медведь на ухо наступил, да и сцены я панически боюсь!

– Вот видишь, Лия, не отвертишься, – засмеялся Макс. – Ты единственная из нас вокальный гуру, да к тому же я слишком давно не слышал твоего обворожительного сексуального голоса.

– Музыкальная школа – это еще не гуру, – буркнула я, осознавая, что выдумывание дальнейших отговорок не возымеет никакого эффекта.

– Это не отменяет того, что ты прекрасно поёшь. Прошу, ради меня, я хочу, чтобы весь ресторан видел какая у меня талантливая и красивая девушка. Выбери песню под настроение, если нет желания задорно выплясывать на сцене. Я не тороплю, вначале выпей коктейль, – мужчина нежно сжал мою ладонь, ласково заглядывая в глаза.

– Думаешь, что после сангрии я буду сговорчивей? – я игриво потянулась к коктейльной трубочке.

– Я в этом уверен, – подмигнул Макс.

Я нарочито медленно пила сладкое вино, оттягивая своё выступление. Ребята активно общались, пока я прятала взгляд в песенном каталоге, будто ничего на свете не было интересней. На столе уже давно появился второй напиток, в этот раз с пучком ароматной мяты, и я, наконец, решилась. Отставила в сторону пустой бокал и встала. Нужно просто спеть, а потом вернуться на место и увидеть довольную улыбку своего парня. Это не сложно, необходимо сделать над собой усилие и заглушить эту серую тоску внутри себя, дабы порадовать близкого человека.

– О-о-о, сейчас будет фурор, – донесся в спину комментарий Макса.

– Здравствуйте, – протянула карточку звукооператору. – Можно спеть?

– Нужно, – приветливо улыбнулся молодой мужчина. – Вам подсказать или вы уже определились?

– Определилась. Крис Исаак – Wicked Game.

– Чудесный выбор, лучший за сегодня, – искренне обрадовался тот. – Проходите на сцену.

– Уже?

– Да, очереди нет, прошу, – мужчина указал на две небольшие ступеньки, ведущие на компактный деревянный помост.

Я несмело приблизилась к стойке микрофона и отрегулировала её, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Загорелся мягкий свет напольного софита, и знакомый музыкальный ритм с гитарными переливами разлился по помещению. Большой экран на противоположной стене подсказывал мне слова песни, но я в этом не нуждалась. Опустив глаза на микрофон, я приблизила к нему губы и начала петь, погружаясь в какой-то транс. Прикрыла веки, наслаждаясь каждой фразой, доставая нечто из своей души и вкладывая эти чувства в столь глубокую и такую близкую мне песню.

Да, мой мир был в огне, и я жаждала сладкого спасения, о котором оставалось лишь мечтать, не понимая даже сути и образа этого желания.

На последнем куплете я все же подняла взгляд на зал, чтобы убедиться, что никому кроме Макса не было дела до моего скромного выступления. Однако меня слушали, многие прервали свои беседы и с легкими улыбками смотрели на сцену, одна немолодая пара даже танцевала. Это удивляло и радовало, всё же не все предпочитали глупые застольные песни.

Не улыбалась лишь одна яркая блондинка в неоновом розовом топике, не отрывая от меня широко распахнутых карих глаз. Она сидела в трех шагах от сцены и всем своим видом выказывала немалое удивление и даже испуг. На её столике стояла белая сангрия.