А значит выходов было два – предать дело своей жизни и сдать все, что знали ЩИТу, отложив свою смерть на пару лет, потому, что добить Гидру полностью у ЩИТа вряд ли выйдет. Либо взять власть самим или в союзе с кем-то. Единодушно выбрали второй вариант и над ним работали.

Размораживание Капитана Америки в этом плане изменило мало, что – слишком тот выглядел правильным и простым для сложных интриг, неспособным их не то, что принять, даже понять.

А потом Кэп в прямом смысле слова унюхал запах друга и оказался сумасшедшим, демонстрирующим “нелицензионные” сверхспособности перед бедным украденным командиром Альфа-Страйка. И еще потрошителем, способным украсть директора ЩИТа и не попасться.

От абсурдности и чудовищности ситуации Рамлоу хотелось рычать, как каждый раз, когда на его глазах обнуляли Зимнего. Чувство неправильности бытия было примерно таким же.

***

– Брок, не тяни, пожалуйста, – Роджерс сел перед ним на пол, почти упал, будто его плохо держали ноги. – Я дестабилизирован, через несколько часов чары Сантима падут и я сойду с ума. Мне нужно успеть вытащить Баки.

– Дестабилизирован? Как Барнс? – удивился Рамлоу и тут же сообразил, что ему следовало бы промолчать, потому, что Стив моментально оказался на ногах и его пылающие алым руки впечатались по обе стороны от головы пленника.

– У Баки тоже дестабилизации?

***

Двумя часами ранее

Алое пламя застило глаза, вырываясь потоками наружу. Это сопровождалось ужасным ощущением, будто его разрывали и одновременно обжаривали заживо.

А потом пришли образы.

“Теперь ты гость фюрера, янки!”, – женщина прижимает к его телу электроды и молния прошивает его тело.

“Я хотела назвать тебя “пфеннинг”, чтобы подчеркнуть сколько именно ты стоишь на самом деле, но подумала, что это оскорбит валюту Рейха. Будешь “сантимом”, – эта же женщина, наблюдает за тем, как дети лет пяти-шести жгут его тело небольшими факелами.

“Если ты не будешь есть, я прикажу немедленно зажарить еще одного, прямо на твоих глазах”, – женщина, она велела звать ее Мелоди, недовольна тем, что он не прикоснулся к запеченному трупу пятилетней девочки, одной из тех, что жгли его факелами.

“У меня для тебя есть хорошая новость, ты не стерилен”, – Мелоди радостно смеется, и гладит его по щеке. А Сантим испытывает боль большую, чем от гвоздей, которыми его тело прибито к лежащему на земле кресту. Что сделают с его детьми в этом аду он боится себе даже представить.

“Если ты распотрошишь эту еврейку, как я тебе сказала, отдам Кнуту ее детей, но трое не еврейских детей будут живы. Я даже оправлю их работать на ферму, где они скорее всего выживут”, – выбор ужасен, но… так хотя бы трое выживут. После экспериментов Кнута же не выживет никто. Он впервые режет живого человека на кусочки и крики жертвы буквально сводят его с ума. “Постарайся не кричать слишком громко, это неприятно” – эта фраза, которую будет говорить его версия в другой вселенной своим жертвам, родилась именно тогда – абсурдная, жестокая и безумная мольба невольного палача превратилась в ритуал, смысла которого он сам не понимал до сих пор.

Сантим смог завершить чары, отделить их сознания друг от друга. То, что с ним сделала Мелоди, посадило в него семя магии Хаоса.

И сейчас эта искалеченная версия Капитана Америки, предпочитающая спать глубоко в душе харона, там, где до нее почти было невозможно достучаться, проснулась лишь ради того, чтобы спасти Баки.

Сантим не был готов предать его еще раз. А потому пришел на помощь, временно усмирив дестабилизацию магией. Дал немного времени, чтобы спасти того, кого сам убил в другой вселенной.

Стив мог бы погрузиться в память Сантима, чтобы узнать как случилось такое, что в какой-то вероятности он убил Баки. Но одна мысль о таком парализовывала и он не стал лезть в этот ад.

Ад, в котором гитлеровцы взяли его версию в плен и сломали, превратив в нациста, способного убить лучшего друга, лишили даже имени.

Вместо этого бесполезного мучения, он отдал Сантиму власть над телом, чтобы он мог допросить Рамлоу, а сам пошел в глубины своей души выбивать из молчаливого Фьюри информацию, которая могла бы помочь в поисках.

И не возражал, когда к нему присоединился Баки из Гидроверса, бывший в своей вселенной личным дознавателем Капитана Гидры. Каким бы этот Барнс ни был, он имеет право помогать спасать версию себя в этой вселенной. Больше, чем кто-либо другой.

Комментарий к Гость фюрера

у меня было несколько версий как временно стабилизировать Кэпа, но я решил, что стоит:

1. показать Сантима (его флэшбэков у меня набросано немало)

2. чуть подробнее раскрыть почему на хароне* не смогли толком сработать коды - когда у супера в голове куча покойников со сверхспособностями из разных вселенных, почти наверняка рано или поздно найдется тот, кто способен обойти любые цепи

*напомню, что во второй главе Стив упоминал, что в этой вселенной из него делали харона - супера, имеющего доступ к загробному миру. Отчасти у доктора Эрскина это получилось.

========== Мало времени ==========

– Брок, не тяни, пожалуйста, – Роджерс сел перед ним на пол, почти упал, будто его плохо держали ноги. – Я дестабилизирован, через несколько часов чары Сантима падут и я сойду с ума. Мне нужно успеть вытащить Баки.

– Дестабилизирован? Как Барнс? – удивился Рамлоу и тут же сообразил, что ему следовало бы промолчать, потому, что Стив моментально оказался на ногах и его пылающие алым руки впечатались по обе стороны от головы пленника.

– У Баки тоже дестабилизации?

Глядя в горящие алым глаза Кэпа, Рамлоу понял, что надо брать ситуацию в свои руки, как бы смешно это не звучало, с учетом того, что он прикован к стене.

Стив явно быстро едет крышей и нужно попробовать сыграть на его нестабильности. В худшем случае его ждет малоприятный и долгий конец, а в лучше есть шанс не только выйти отсюда живым, но и хоть что-то выгадать. В идеале – невмешательство слона-Кэпа в посудную лавку интриг Альфа-Страйка.

Рамлоу не раз слышал, что наглость его второе счастье и теперь отчаянно надеялся, что она сейчас сработает именно как надо. Когда на руках один карточный мусор, а выйти из игры невозможно, нужно вести себя так, будто выигрыш уже в твоем кармане, авось и сработает блеф.

– Стоп, Роджерс! – в ответ лампы вспыхнули ослепительно белым светом, работая за пределами своих возможностей, но Брок не отрывал взгляда от алых зрачков, не позволяя ощутить свой ужас. – Я расскажу тебе все о Барнсе, но у меня есть два условия.

– Говори! – Кэп даже не стал возражать, что вселяло маленькую толику надежды.

– Во-первых, ты дашь мне слово, что не рванешь сейчас на третьей космической скорости причинять добро, ломая нам все планы по спасению Барнса. А во-вторых, скажи, что с тобой происходит, хотя бы кратко. Я должен понимать с кем имею дело, – “твердость, Рамлоу, твердость. Психи очень хорошо чувствуют непреклонность и часто пасуют перед ней, сколько раз это уже проходили на разных маньяках, террористах и так далее” – Брок надеялся, что Кэп хотя бы не читает его мысли, как запахи. Нет, он реально не сдастся, но все эти самоубеждения на заднем плане сознания, выглядели немного жалко, что ли. Как первоклашка перед лицом задиры из шестого класса, право слово.

– У меня мало времени, Рамлоу, – Роджерс отстранился и с силой провел руками по лицу, будто пытаясь проснуться. Поскольку алые сполохи вокруг его рук так и не угасли, выглядело это почти угрожающе. – У меня в голове примерно тридцать тысяч покойников и они сотрут мою личность в порошок, когда дестабилизация станет необратимой, одним своим присутствием. И то, что останется от меня, скорее всего начнет бессистемно убивать всех вокруг. Поэтому мне нужно убедиться, что Баки в безопасности, и сдохнуть до этого, – сейчас это был совершенно точно тот Стив, которого Брок знал раньше, а не непонятный Сантим.

– Мало – это сколько? – “ничего не понятно, но очень интересно” – очень хорошее описание к тому, что он сейчас услышал. Хотя “полный пиздец” еще лучше описывает ситуацию. Но спрашивать откуда у пресветлого символа Америки в голове армия мертвых немного не ко времени сейчас.