– Мне стоило догадаться что и Шедо тут. – Стукнул себя по лбу Никита. – А я и не поздоровался с ним.

– Ничего, потом поздороваешься. – Улыбнулся Андрей и добавил: – Мне ещё нужна кое-какая информация.

– Какая? Просмотреть недавние происшествия по краже разных икон и антиквариата?

– Да! Пожалуйста, буду очень признателен.

– Хорошо, постараюсь нарыть, но это может занять некоторое время. Думаю, к утру управлюсь.

– Договорились, буду ждать у себя в квартире.

Андрею всегда нравился их стиль общения: всё лаконично, по существу и без лишней воды. Потратив на разговоры минут двадцать, не более, приятели разошлись по разным направлениям. Никита в Отдел, а Андрей домой, в свою старую квартиру.

Квартира Андрея находится на Мещанской улице в одном из старейших районов Москвы, в четырёхэтажном доме ещё дореволюционной постройки. Она досталась ему в наследство от его бабушки по материнской линии, Софии Владимировны. Бабуля была самым близким и любимым человечком для Андрея. Она заменила ему родителей, которые погибли в автокатастрофе когда ему было всего пять лет, и была скорее не воспитателем, а самым настоящим другом и первым наставником. Её поучения, наполненные житейской мудростью и глубокой философией, повлияли на мировоззрение Андрея и стали фундаментом его дальнейшего формирования во взрослой жизни.

Поначалу, после смерти бабушки, ему тяжело было находиться в квартире, где всё напоминало о ней и приносило большую сердечную муку. Он появлялся там всё реже и реже, пока не купил дом за городом, после чего вообще стал наведываться раз в два, а то и в три-четыре, месяца. Обычно, они с Шедо остаются там, когда у Андрея есть какие-либо срочные дела, и то на пару дней, не более.

Продавать квартиру ему не хотелось, она была дорога как память. Эта квартира принадлежала ещё его прадеду и с ней связано много интересных семейных историй. К тому же она была набита всяким антиквариатом (бабушка была большой охотницей за предметами старины и произведениями искусства) и напичкана всевозможными тайниками.

Он не был тут уже пару месяцев, поэтому сразу принялся за уборку. Пыли оказалось очень много и пришлось посвятить этому занятию намного больше времени, чем ему думалось. Закончив убирать, Андрей посмотрел на настенные часы. В этот самый момент показалась чёрная рука из тени на стене и перевела стрелки на одиннадцать.

– Часы уже отставали на двадцать минут. – Послышался голос Шедо.

Он материализовался в свой привычный образ и пошёл варить кофе, так как искренне полагал, что не стоит приступать к серьёзным разговорам, не сделав хотя бы одного глотка своего любимого напитка. Как Андрей не старался, он не смог разговорить Шедо, и, наконец молча уставился на него с нескрываемой досадой в глазах.

– Терпение, мой друг, терпение. – Промурлыкал себе под нос Шедо, поддразнивая Андрея. – За пять минут ничего не изменится, а мне нужен положительный настрой при варке кофе, и я предпочитаю думать в этот момент только о чём-нибудь позитивном.

Наконец, проделав весь ритуал приготовления, Шедо примостился в старом французском кресле XIX века, закинул ногу за ногу и сделал первый глоток, картинно закатив глаза в блаженном восторге. Шедо всегда млел, устраиваясь на это кресло. Светлая велюровая ткань с незатейливыми цветочными узорами в виде красных бутончиков роз была приятна для него не только визуально, но и на ощупь.

Наконец, напустив на себя серьёзный вид, Шедо приступил к разговору.

– У нашего Артемия действительно серьёзные проблемы. – Шедо всегда называл его именно Артемием, так как считал имя Артём несерьёзным. Такая форма ему казалась неоправданно урезанной и могла служить только именем для ребёнка, клоуна или вообще употребляться для собачьей клички.

– Расскажи подробней что ты там видел и слышал. И что представляет из себя генерал.

– Да что тут рассказывать, Андрюш. – Вздохнул Шедо. – Этот генерал ещё тот крендель. Связаться с ним в здравом уме никому и в голову не пришло бы. Захотеть с ним иметь какое-либо дело может только человек, который решил добровольно пустить себя по миру или…

– Или человек с весьма завышенными претензиями и неадекватно оценивающий свои силы и возможности. – Вставил Андрей.

– В яблочко! – фыркнул Шедо. – Так вот. Никакого отношения к похищению генерал точно не имеет, но думает, что Артемий сам всё подстроил. Он рвёт и мечет по этому поводу и жаждет возмездия. Наш друг был прав, он не собирается ждать трёх дней и уже бросил силы на его поиски. Так что слежка вполне имела место быть. Правда у генерала явная паранойя и он предпринимает такие меры предосторожности, что даже его приближённые не владеют никакой информацией в полной мере и что-либо конкретное по слежке мне разузнать не удалось.

– Есть надежда что он всё-таки оторвался, по дороге из Жабовки мы вроде никого не видели. – Уверенно сказал Андрей, но тут же начал строчить сообщение Артёму: «Если вдруг поймаешь связь, постарайся звонить или писать хотя бы раз в два часа, чтобы мы не волновались».

Связь в Жабовке была ужасной, её можно было словить только на втором этаже возле окна, которое выходило на южную сторону, и то она постоянно там пропадала. Андрея с Шедо этот факт устраивал, но их знакомые приходили в ярость, когда не могли до них дозвониться, особенно когда было что-то срочное как сейчас.

Сообщение до Артёма конечно же не дошло, но Андрей как обычно пенял всё на связь и был уверен, что рано или поздно сигнал пройдёт.

– Ну хоть теперь точно ясно, что вора нужно искать в другом направлении. – Подытожил Андрей. – Правда легче от этого не становится.

– Да, не становится. – Согласился Шедо. – Кстати, это всё мне напоминает одно дело столетней давности. Этот генерал похож на того комиссара, который настаивал на расстреле наших трёх монахинь.

– Вот как? Может это он и есть?

– Скорее всего, да. По внешности очень похож. А главное, манеры те же. Он тогда настаивал на том, что бедные монахини якобы украли монастырские ценности, но ты предотвратил катастрофу, найдя настоящего преступника.

– И их полностью оправдали?

– Да. И даже отпустили совсем.

– Всё равно пока эта история не придаёт оптимизма, на душе как-то поганенько.

К неприятному чувству беспокойства начала примешиваться усталость, и друзья решили дать себе отдых, решив, что поутру, когда появится бодрость, они продолжат поиски с новыми силами. Тем более и время уже было позднее.

К тому же, несмотря на всё их нетерпение, оставалось пока только ждать. Не было никакой возможности сдвинуться с мёртвой точки без получения информации из 13-го Отдела.

Существует старинная городская легенда про одного незадачливого купца, жившего во времена Ивана Грозного. Купец этот нажил целое состояние, торгуя тканями, которые сам же и привозил со всего света. Дела у него шли очень хорошо, и вскоре он поставил для своих товаров огромные склады, которым могли позавидовать даже царские амбары. Будучи человеком богобоязненным, купец этот выстроил также и храм, не поскупившись на его убранство. Вдобавок, заказал для него иконы Спаса и Богоматери в золотом окладе, украшенные изумрудами и рубинами. Вполне естественно, что у купца появились завистники, и даже говорят, что сам царь начал коситься на его богатства недобрым глазом. И вот, в один совсем не прекрасный для купца день, чья-то злая рука подожгла склады, и они сгорели в мгновение ока, никто даже и сообразить ничего не успел. Купец разорился и долго не мог придумать как ему поправить своё положение и начать жить по-прежнему. Прослышав про его беды, один ушлый ростовщик предложил ему заложить те две самые ценные иконы, но для этого ему нужно было их выкрасть, так как они принадлежали уже не ему, а храму. Недолго думая, купец решился на это злодеяние, размышляя о том, что выкупит их обратно, как только заново встанет на ноги и отнесёт обратно. Проникнув тайно ночью в храм, он взял эти иконы и сразу же понёс ростовщику. По дороге на него напали разбойники и украли их. Поняв, какой грех совершил и что уже никакого другого выхода из его положения не предвидится, купец взял и повесился с горя на первом попавшемся дереве.