Альда, услышав, что в сенях стояла галдящая толпа вояк, не решилась зайти внутрь. Так она и осталась, стоя за углом сруба в растерянности. На ее счастье, они все куда-то собрались и захлопнули за собой дверь. Нет, не все, кто-то остался. Она не разделяла радушия Войта и вообще привыкла особо не доверять людям, потому она откровенно трусила. Впрочем, один человек – не девять…

Решившись, она подхватила два полных ведра, пошла к двери в сени и попыталась открыть ее, толкнув боком… Но либо дверь оказалась слишком тяжелой, либо силенок не хватило – она чуть скрипнула, после чего грохнула об косяк, вернувшись на место. Вторая попытка не увенчалась успехом, хоть Альда и попыталась сделать это с разбегу. Когда же она, смирившись с судьбой, отставила одно ведро и ухватилась за ручку, чтобы толкнуть дверь, кто-то , бранясь, открыл ее рывком, да так, что девушка едва не уронила ведро, чуть плеснув на пол.

Дверь была открыта настежь, перед ней стоял высокий юноша со светлыми и длинными волосами, забранными назад. Вид у него был весьма раздраженный, а самое главное, он стоял, наполовину вынув меч из ножен. Тут девушка опять вновь не выронила ведро. В ее воображении он вдруг показался ей воинственным дикарем, который любил драки, вино и женщин – пожалуй, не все книги, что она читала, были одинаково полезны. Ее фантазии, впрочем, возникли не на ровном месте. Широкоплечий юноша грозно раздувал ноздри, а из-под дублета, который ему явно был коротковат, выглядывали мощные, привыкшие к оружию предплечья и запястья. Был также отчетливо виден белесый шрам на руке.

Он посмотрел прямо девушке в глаза, собираясь, кажется, нагрубить, но он это намерение оставил. Пытаясь не терять молодцеватого и воинственного вида, он убрал меч в ножны и давая ей дорогу. Девушка протиснулась между ним и дверью, а тот подхватил второе ведро и прошел следом в избу. Альда, почувствовав, что молодому вояке стыдно, решила перехватить инициативу:

– Вы такой грубиян, что всех встречаете, сжимая рукоять меча?

– Привычка, выработанная годами. Ваши манипуляции с дверью звучали… Подозрительно. Хм… Меня зовут Хелдор.

– Альда – чуть помедлив, сказала девушка. – Ладно, у меня есть другие дела… Благодарю, что помогли с моей ношей…

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

Хелдор не ожидал увидеть здесь такой девушки – она тогда показалась Хелдору очень красивой – высокой, стройной, а кожа была просто ослепительно белой. Таких волос он тоже раньше нигде не встречал – они своим цветом напомнили цветы одуванчиков, которые сейчас еще только-только тихо и робко распускались, радуясь весеннему солнцу. Кажется, найти общий язык удалось: когда дрова были в избе, печь натоплена, а вся снедь, что принесли сыновья Войта, оказалась в подполе, они сели за стол друг напротив друга и продолжили болтать. Альда, кажется, была поражена тому, что этот «варвар» еще и удивительно много успел прочесть. До нее ему было далеко, но разговор поддержать он мог.

Ослер и Ревер не зря его подначивали той «конопатой» – дело в том, что ту девицу , когда они были в деревне на зимовке, он весьма успешно заболтал, но, кажется, рассчитывал, что она будет сначала слушать его рассказы, потом он подарит ей… Нет, не цветы, зима была… Ну может, шишку еловую, только красивую, а там, может, она позволит ему себя поцеловать. Однако, слишком нежной для деревенских нравов душе Хелдора тогда был нанесен непоправимый урон – та девица решила, что события развиваются слишком медленно и затащила его в амбар. Над Хелдором до последнего времени очень долго потешались, что та напористая девка едва не лишила его чести. У молодого воина на это были свои взгляды , потому он мученически молчал, даже не огрызаясь на подначки более бойких товарищей.

Альда, как он сразу понял, была нездешней, и уж черта с два она дочерью Войта. Посему Хелдор непринужденно беседовал с ней наедине – и был несказанно рад тому, как она слушает вольный пересказ Flos Duellatorum, сиречь, Цветка битвы, и даже не перебивает его и даже кивает почти впопад. Их идиллию прервал Фальд, он ввалился в избу как к себе домой… То есть просто ввалился в избу, после чего увидев беседовавших Альду и Хелдора.

– Хелдор… Ой… Ты не один… Извини… Ты это, ну… мог что-то на дверь повесить, я бы понял.

Альда умилительно нахмурила светлые бровки, пытаясь изобразить смущение, но Хелдор ответил с нажимом:

– Мы просто беседовали.

– Беседовали и беседовали, дело ваше – пожал старший товарищ плечами – в общем, как договорите – Войт всех приглашал откушать, так что… Эм, ладно, еще раз извините. – Фальд, по-прежнему виня себя в том, что испортил Хелдору налаживающуюся личную жизнь, поспешил удалиться.

– Так вот, тот, кто составил сей труд, говорит об основных добродетелях воина, например, тигр, держащий в руках сердце, указывает на то, что воин должен быть быстр, и …

– Хелдор, тигр почему-то у него похож на собаку, не находишь?

– Ого, так ты…

– Да, приходилось. Художнику бы руки оторвать…

– Так у тебя она и с картинками?! Покажешь?

– Я… Не.. она… Она хранится не здесь – Альда резко вскочила с лавки – пошли, отец зовет, я тоже должна быть там.

– Ну что ж… Жаль. Мне кажется, с рисунками эта книга была бы понятней…

«Надо быть осторожнее, сболтнула лишнего… Надо же так было меня заговорить» – подумала Альда, выходя из избы, а ее новый знакомый не мог не заметить ее раздражения.

Староста уже всех ждал в своей доме. Он был так велик, что целая комната в нем была отведена под обеденный зал. Огромный стол, без украшательств, но добротный и накрытый скатертью мог вместить всех – и его семью, и бойцов Ордена – и за ним все еще было свободно. Альда под подозрительным взглядом Войта проскользнула на кухню, помогать жене старосты. То , что они пришли с Хелдором почти одновременно от чего-то ему совсем не понравилось.

Каждому гостю дали по деревянному подносу, а Альда принесла огромный горшок в котором был отварной картофель – корнеплод более дорогой, чем всем привычная морковь и репка, но не такой уж и редкий. В горшочке поменьше было отварное мясо, которое Войт решил нарезать собственноручно – согласно какой-то местной традиции, судя по всему.

– Сейчас – с небольшим нажимом сказал староста – еще будет квашеная капуста к столу. – Поняв намек, его жена поспешила в погреб. Сыновья уже сидели подле него. – Огурцы в этом году не ставили, мало было, плохо росли – не без грусти сказал Войт. – Альда – медовуха как?

– Не варили, отец…

– Какой варили! Ставленую неси! Не жалко…

Вскоре перед каждым гостем была деревянная кружка с медовухой – те же самые, что были во дворе, во время их встречи. Хелдору вдруг стало жаль женщину, которая их будет опять мыть. Тем более – посуда деревянная, медлить с этим нельзя.

– Ну, друзья мои, как вам в деревне? С баней сегодня уж не успелось, да и вроде как у вас.. Нужды особой нет.

– Да, мы вчера искупались в реке… – сознался Тиарх.

– Надеюсь, ниже по течению? – вдруг сделавшись невероятно серьезным, спросил староста.

Воины Ордена сначала недоуменно стали переглядываться, но один из его сыновей, судя по всему, знакомый с этой шуткой, вдруг расхохотался, а за ними и остальные. Громче всех, кажется, смеялся сам Войт. Вытерев невольно выступившие слезы, он сказал:

– Альда, Эдит, что вы там застряли, давайте уже за стол!

– Сейчас – Хелдор узнал голос Альды – пирог.

– Пирог? – Вот ведь умницы, и когда все поспевают! – отозвался Войт.

Когда картошка, мясо и капуста стали заканчиваться, староста стал оправдываться:

– Сегодня, скромненько, но уж не обессудьте…

– Какой там… – Хелдор, чуть привстав, немного ослабил ремешок на поясе.

– Да, мечи с вами единое целое. Ведь хоть бы кого задел, вставая, ан нет!

– Меч должен быть под рукой. Или нож, на худой конец. – подняв вверх палец, сказал Лекс.

– У нас в деревне в том нужды нет, но раз вам так спокойнее.