— Ответишь на пару вопросов — сдохнешь быстро.

Надеюсь, хотя бы минута у нас есть. Так хочется узнать причины готовности такого не то, что тёплого, а прямо-таки жаркого приёма — аж чешется. Раненый с трудом повернул голову в мою сторону и чуть заметно кивнул.

— Нас ждали, или мы случайно на засаду?

Ага. Я нечаянно гранату. Нечаянно что? Гранату. Да плевать, главное, что собеседник прекрасно меня понял.

— О вас предупредили, — с трудом выдавил из себя мой собеседник. — Деревушка, где машину взяли.

Что-то не бьётся, сходу дошло до меня. Жертвовать машиной, чтобы избавиться от четверых? Жуткое расточительство. Что это? Попытка подставить целое поселение в надежде, что Стражи за своих страшно отомстят? А интересно, кстати, эти из недобитков уничтоженной нами банды, или сами по себе, и знают ли о том, какая сила стоит за нами? И если не попытка подставить, то, быть может, просто что-то недоговаривает?

— Кто?

— Информатора не знаю. Этим у нас разведка занимается.

Серьёзные ребята, однако. И слова такие умные знают, и даже какое-то минимум подобие организации имеют. Впрочем, и банда Шершня была не просто сборищем головорезов. Сейчас, по крайней мере. Три года-то — вполне достаточный срок, чтобы куча бомжей с дробовиками, окажись среди них грамотные управленцы, организовалась в сообщество. Да и не было в верхушке простых людей, я полностью в этом уверен.

— Где глушилки? — задал я следующий вопрос.

— В кинотеатре.

Прекрасный ответ, чёрт возьми! Вот только ни о чём не говорит.

— Как отсюда добраться?

— Через лес, что через два квартала… туда вот… потом там прямо всё, не сворачивай…

Выслушав сбивчивые и путанные объяснения бандита, понял в какой-то момент, что лесом он обозначил скорее всего заросший парк. А кинотеатр непосредственно в нём же и находится.

— Как и обещал, — проговорил я, направив автомат своему собеседнику, едва он договорил, в лоб.

Можно было бы обойтись и без ненужной театральщины — и так бы помер. Но прервал я страдания противника не ради него и не ради себя — постановка сугубо для присутствовавших при нашем разговоре товарищей. Учитывая прошлый круг общения Льда из двух, если не больше, язычников и то, что братьев я знал так себе, стоило исходить из того, что все трое в той или иной мере суеверны, через что любят красивые жесты. Ну и будут уверены, что если командир пожалел врага, то и им в случае чего мучиться не даст, через что, как я «на бегу» прикинул, немного укрепится и мой авторитет.

— Валим, парни, — сместив переводчик огня с «ОД» на «АВ», отдаю распоряжение. — В парк, и живее!

Договариваю уже на бегу, замыкая нашу короткую колонну. Раненый в ногу Кузя пока ещё держится, хотя и слегка вял из-за обезбола и прекращения адреналиновой подпитки. Ну да ничего, в новом бою, ежели опять вляпаемся, взбодрится. Пока не критично, хотя и немного опасаюсь, что одиночный выстрел, прозвучавший сильно позже окончания серьёзной перестрелки, привлечёт к себе чрезмерное количество внимания. Только бы сейчас успеть скрыться. Передохнём и будем думать о дальнейших планах. В первую очередь в голову шла мысль отходить обратно к деревне, надеясь по пути покинуть зону радиопомех и связаться с нашими. Осложнялось это возможностью наткнуться на какие-нибудь посты и патрули, вынесенные далеко за пределы базы, что нельзя сбрасывать со счетов. В условиях поставленных помех они связаться со своими не смогут, но что, если на стационарных постах есть проводные телефоны? Вот так завязнешь в бою, и тут ещё и с тыла накроют. Досадно, что лишились автотранспорта ещё едва ли не в самом начале пути, дорогу сюда не считаем, но, потеряв голову, по волосам, как говорится, не рыдают.

Но вот ржавый покосившийся местами забор и спасительные заросли кустарника вперемешку с разросшимися деревьями. Густые, раскидистые — моё почтение. Влетаем в проём, некогда бывший воротами, пробегаем чуть дальше и скрываемся в растительности. Погони нет, но некоторое время, заняв круговую оборону, наблюдаем за окрестностями. Хорошо, что тут тенисто, сизый камуфляж, несмотря на некоторую контрастность с окружающей местностью, должен скрывать достаточно хорошо. Выждав минут пять, негромко велю расслабиться и заняться раненым. Кузя наскоро получает ещё одну порцию обезболивающего. Как бы парня так наркоманом не сделать, подумалось мне. Впрочем, на базе наверняка должны найтись какие-нибудь средства, купирующие зависимость. Осталось только добраться, хэ-хэ. А для этого уж чем-то жертвовать надо. И лучше это будет лишний шприц-тюбик с препаратом, чем наши жизни. Какой я умный, хоть памятник себе ставь. В стиле знаменитого «Мыслителя» за авторством месье Франсуа Огюста Рене Родена, только с автоматом на коленях. Научиться бы ещё ваять. Хотя не, плохая идея. Уж больно видок у скульптуры специфичный — будто на унитазе восседает. Моя бескультурная натура вообще не испытывает пиетета к художественному наследию человечества, всё бы лишь хиханьки да хаханьки. Интересно, а как он там, кстати? Не Роден, понятное дело, тот уж почти два столетия как помер, а «Мыслитель». Францию ведь на протяжении всего нынешнего века лихорадило. Да и какие-то ракеты долетели…

— Что дальше, Тох? — прервал мои размышления Лёд.

Я аж слегка вздрогнул. По имени меня последний раз называли… э-э-э… в госпителе, кажется. От своих слышать подобные обращения как-то давно отвык.

— Дождёмся темноты и разведаем обстановку. Сначала в ту сторону, откуда заявились. Если ничего подозрительного не обнаружим, попытаемся добраться до анархистов. Если натыкаемся на неприятеля, возвращаемся сюда и пробуем помножить на ноль глушилки. Вопросы?

— Почему ночью? — подал голос Лёха.

— Тут наверняка все окрестности на ушах, — вместо меня ответил Кузя. — Очевидно же, что надо переждать. Да и пустырей на обратном пути полно, не хотелось бы оказаться подстреленным на открытой местности.

Старший глубоко вздохнул и тихо выматерился. Видимо, себе в укор за недостаточную сообразительность. Ну ничего, бывает, надеюсь, рефлексировать из-за этого не будет.

— Такие дела, парни, — подытожил я это своего рода совещание. — Расслабляемся, но ушки на макушке. И смотрим в оба. Открытая местность открытой местностью, но, не знаю, как вы, а я бы точно совершенно не хотел сдохнуть даже в кустах.

Негромкие нервные смешки завершили разговор.

Наступления сумерек моя команда дождалась без происшествий. Даже посменно придавили на массу часа по полтора. Пару раз за время моего с Кузей дежурства где-то вдалеке прошли небольшие группы людей, выявленные по издаваемому шуму. В поле зрения, правда, горе-охотники так и не попались, но топотом и громким пыхтением указали на своё присутствие. Понаберут, понимаешь, по объявлению, как говорится… Но нам такая безалаберность даже на руку — свалили бы, поверни эти раздолбаи в нашу сторону. Даже, полагаю, можно было бы и не особо таиться: сизый камуфляж в тенистой роще прекрасно маскирует, а нашуметь сильнее «загонщиков» мы бы смогли, лишь громко распевая песни, разбрасывая по пути гранаты и паля по сторонам из всех стволов.

— Ладно, парни, — начал я отдавать распоряжения, — выдвигаемся. По одному. Дистанция пять, за мной Кузя, Лёд замыкающий. Вперёд!

Третьего в цепочке озвучивать не стал — должно быть и так очевидно, казалось бы. Ан нет — Лёха попытался пойти первым и тут же был пойман мной за эвакстропу. Нет, ни в коем случае не хочу сказать, что старший из братьев не очень умный. Просто слишком уж самостоятельный и инициативный порой без меры.

— Нет, ты за братом, — устало вздохнув, пояснил я Лёхе размещение. — Не трои́.

Смотреть на сконфуженное выражение морды лица товарища я не стал, тут же выдвинувшись в заранее определённом для себя направлении. В чуть более густые заросли, пока ещё примерно параллельно огораживающему лесопарк забору. До полной темноты ещё рано, на дистанции примерно пяти метров друг друга не потеряем. Отойдём по «зелёнке» подальше, а там уже и обратно двинем параллельно тому курсу, которым сюда занесло.