– Как думаешь, без грутеновой пленки, наша жизнь была бы другой?

Джек попытался представить мир без грутена, и его смертоносных осадков. В таком мире не было бы наркоманов, никого не заботила ежеминутная проверка погоды, и, наверное, людей не принуждали покупать смартфоны…

– Мир делится на негодяев, жаждущих наживы и на обычных людей, которые не подозревают, что их используют, – ответил он, пытаясь рассуждать логически, хотя представить альтернативную реальность было не просто. – Негодяев было полно до катастрофы, да и сейчас они не перевелись. Когда мир изменился, изменились их методы, но не конечные цели. Они по-прежнему хотят обогатиться за счет других и используют нас. Пока существуем мы, мир негодяев нерушим. В этом смысле ничего не изменилось.

– Без грутена Сибил была бы здорова, – бесчувственно сказал Эджей.

Джек мысленно выругался. Обычно Эджей не говорил о болезни Сибил, а он ни на минуту не забывал о ее состоянии. Надо же было ему забыться в такой редкий день, когда брат осмелился сказать про дочь!

– Мы обязательно ее вылечим, – заглаживая свою вину, пообещал он.

– Конечно, – вяло согласился Эджей и надолго замолчал, неосознанно потирая подбородок, словно пытался смыть с него пятно краски.

Братья продолжили пить пиво, глядя в проекции старенькое кино с отключенным звуком, и не торопились заводить новую тему. За окном окончательно стемнело, и бурые отсветы окрасили стены в красный цвет. Джек очень хотел сказать что-нибудь оптимистичное, но, как назло, в голову лезли не веселые мысли. Эджей заговорил первым:

– У тебя сегодня нет подработки? – спросил он, заглядывая в свою бутылку с задумчивостью человека, размышляющего над смыслом жизни.

– Я от нее отказался, – отмахнулся Джек, сделал глоток охлаждающей жидкости и прикрыл глаза от удовольствия. – Как можно работать с придурками, которые не знают о технике безопасности? Прошлой ночью мы разобрали двигатель с капсулой грутена и, если бы я не взялся…

– Капсула?! – Эджей чуть не подавился пивом. Он резко оживился и «вывалил» на Джека сразу несколько вопросов: – Ты видел настоящую капсулу? Какая она? Светится изнутри или поблескивает на солнце?

– Изнутри, – едва успевая за ускорившимся братом, ответил слегка опешивший Джек.

– О-о… – благоговейно протянул Эджей и в его взгляде проявился отголосок безумия.

Джек не разделял его интересов в разработках и, конечно, не понимал, чем вызвана такая реакция, но невольно ждал чего-то необычного.

– Я хочу такую капсулу, – выдал Эджей, и принялся уговаривать Джека притащить ее домой. – Она поможет мне найти другой путь для безболезненного расщепления сознания. Я стану гениальным изобретателем, а при необходимости смогу продавать грутен по граммам!

Джек оборвал его мечты хлестким:

– Я не вернусь к Сэму, – увидев, как разочарование изменяет выражение лица брата, он добавил чуть мягче: – Просто не хочу жить в доме, где припрятана взрывоопасная дрянь.

Губы Эджея плотно сжались, и он хмуро проговорил:

– С ней я точно заработаю на лечение Сибил. Отказывая мне, ты отказываешь ей.

Джек ненавидел эту черту характера старшего брата. Когда ему очень хотелось, он давил на самое уязвимое и Джек, секунду назад уверенный, что ни за что не отступит от своих слов, непременно сдавался. Ему еще повезло, что Эджей не часто пользовался своей способностью. Даже в детстве он почти не применял ее, честно выпрашивая то, что мог получить.

– Если мне удастся, получится воровство, – предупредил Джек, не имея никакого желания хоть на шаг приближаться к грутеновой капсуле.

– Тебя не посадят, – с уверенностью сказал Эджей.

Он был прав. Тех, кому назначили дату смерти, не увольняли и не судили. На очень короткий срок они становились Неприкасаемыми.

Закон «О прощении» оберегал их, прощая любые проступки, поскольку, чаще всего, последние две недели рабочие не были способны хоть на что-то значимое. Такое отношение невольно формировало у близких умирающего ложное восприятие вседозволенности.

И все же… Кроме закона существовали внутренние ограничения, которые Джеку не хотелось нарушать, даже оставаясь безнаказанным.

– Ладно, – без удовольствия уступил он. – Я сделаю это для Сибил.

Он согласился, но все равно был против этой затеи и отчаянно надеялся на то, что ему больше не представится возможность заниматься подработкой на стороне. После долгого ожидания, Эджей забудет о своей безумной просьбе.

Как назло, меньше, чем через час позвонил Сэм и предложил работу.

Едва Джек оказался на территории пункта переработки, Сэм осыпал его вопросами, касающимися разборки техники, как будто тот прослыл знатным специалистом в этой области. Пока они шли по дорожке, петляя между металлическими кучами, взволнованный сверх меры мужчина говорил без остановки и отчаянно хлопал Джека по плечу в знак дружеского расположения.

– Мы получили такую штуковину, – объяснял Сэм, обхватив Джека за плечи и уводя его на задний двор, который, в этот раз был отлично освещен, – не знаем, как к ней подступиться. Помоги! Обещаю выплатить двойные премиальные.

Когда Джек увидел громадину, занявшую весь дворик, у него пресеклось дыхание. Это был генератор последней модели для жилого комплекса. Когда-то он разгонялся до такой мощи, что с легкостью поддерживал подачу электроэнергии для десятков кварталов на протяжении нескольких лет. В одиночку он мог долгие месяцы питать целый город без перебоев и подзарядки. Разумеется, стоил он баснословных денег и в не исправном состоянии, а этот экземпляр явно был рабочим.

– Он не сломан. Зачем его привезли? – Джек, как зачарованный глядел на генератор, в искусственном освещении кажущийся иноземным кораблем.

– Списывают, – Сэм пожал плечами и смачно сплюнул. – Города нашего мира, как пустые консервные банки. За пределами столиц не сыскать приличного народа. То там, то тут встречаются небольшие группы, но все это чертовы мародеры или банды отщепенцев, которым нравится играть в дикарей. Бесполезные генераторы и прочая техника им не нужны. Теперь этих красавцев мы можем только разбирать на запчасти, да снимать ни на что не годную капсулу.

Джек не рискнул исправлять Сэма и сообщать ему о том, что у таких массивных генераторов не одна капсула, а две. Наверное, так сказывалось влияние Эджея, которое успешно действовало против его воли. Джек готов был поступить, как просил брат. Стоя радом с Сэмом, который смотрел на генератор, как на свое детище, он заранее чувствовал вину.

Разбирать генератор пришлось до пяти утра. Он казался бесконечным! В последние часы Пит не выдержал и начал тихонько материться. Вдвоем они неуклонно ввинчивались в сердце генератора, но самого главного не находили.

Под утро Джек забеспокоился, что двигается не в том направлении, и обе капсулы найдет Пит. Такой исход казался ему логичным и даже желательным. Ведь если ему не попадется капсула, отпадет необходимость воровства.

– Нашел! – крикнул Пит. Судя по звучанию голоса, он торчал внутри генератора. – Та светящаяся штуковина, которую нельзя ронять.

– Я сниму ее, – поспешил сообщить Джек и, тщательно выбирая точку опоры, спустился вниз.

– Вот, – Пит провел тыльной стороной руки под носом, оставив там темное маслянистое пятно. – Я ее не трогал: напугал ты меня в прошлый раз.

– А раньше бесстрашно их снимал, – усмехнулся Джек, вспомнив, как яростно Пит разбирал двигатель в их первую встречу.

Капсула, словно впаянная в сам генератор, была надежно закреплена в пазе. Пару раз безуспешно попытавшись извлечь ее с необходимой осторожностью, Джек понял, что ничего не получится.

У него появилось предположение, что эта модель сделана с впаянной капсулой, но он никогда не слышал о монолитных конструкциях. Капсулы всегда делались съемными, чтобы в будущем извлечь их из устаревшей техники.

Поскольку вокруг держателя Джек не увидел ничего постороннего, блокирующего капсулу в пазе, решил попытаться еще раз ее изъять. Глянув на Пита, он предложил ему отойти подальше, хотя понимал, что и на расстоянии в сотню метров тот не будет в безопасности, если произойдет взрыв.