Всю эту сцену Толик наблюдал, сидя на снегу. Александра, ничуть не беспокоясь видит это кто-то или нет, села рядом с ним в сугроб, достала из кармана носовой платок и стала обтирать лицо мальчика. И тут он разрыдался. Ребёнок плакал и причитал, что он хочет домой на Украину, к маме, что очень соскучился по сестричке Алечке и по хорошим друзьям из своего класса, с которыми он летом пойдёт купаться в Днепре. Александра молчала. Она хотела дать мальчику выплакаться и боялась разреветься сама. Когда Толик немножко успокоился и притих, Александра сказала: ’’ Но здесь у тебя есть папа, летом вы с ним пойдёте купаться на Москва реку, а мама будет смотреть на тебя с неба и радоваться за тебя. ’’ ‘’ С неба? Но мама в земле. ’’ ‘’Только телесная плоть в земле, а душа, которая всё видит, на небе. ’’ ‘’ Рядом с богом? Но бога же нет. ’’ ‘’ Может и нет, а душа есть. Пойдем домой. ’’
Глава 4
С той поры в жизни Толика произошёл самый настоящий перелом в лучшую сторону. Александра рассказала об инциденте в школе только Матильде и получила от подруги полное одобрение, а Тимофея решила не расстраивать. Лишь только сказала, что мальчику обязательно надо где-то и кроме школы общаться со сверстниками и утверждаться. В те годы бурное развитие получило внешкольное воспитание детей. Повсеместно открывались различные кружки, художественные студии и спортивные секции. Тимофей выбрал для сына внешкольный детский клуб на Трёхгорке. Знаменитая Трёхгорная мануфактура была образована бывшим монастырским крепостным Василием Прохоровым ещё в конце 18го века. В 1764 году у монастырей были отобраны вотчины и их крестьяне получили вольные. Сначала Василий Прохоров занялся в Москве пивоварением и весьма успешно. Но с годами он всё больше ощущал противоречие между своей глубокой религиозностью и характером промысла. Жизнь свела его с редким знатоком красковарения и ситценабивного дела, и друзья открыли небольшую ситценабивную фабрику, которую не сгубила ни война 1812 года, ни пожары. Она перешла к детям Василия Прохорова. Сыновья развивали и расширяли дело отца. Была открыта ремесленная школа для малолетних работников, первая ни только в Москве, но и во всей России, потом школа для народа, библиотеки, читальни, больница и, наконец, фабричный театр. К концу 19 столетия при мануфактуре уже функционировали больница, амбулатория, богадельня, родильный приют. Прохоровская мануфактура участвовала в международных выставках в Париже, в Чикаго, в Антверпене и привозила оттуда золотые медали. Но парадоксальным фактом стало то, что в дни восстания 1905 года именно цеха и дома рабочих Трёхгорки превратились в основную базу боевых дружин! А ведь Прохоровы всегда заботились о благополучии своих рабочих больше, чем о прибыли. Николай Прохоров в 1900 году получил на Парижской выставке орден Почетного Легиона -‘’ За заботу о быте рабочих и по санитарному делу’’. Как говорится, чудны дела твои, Господи, и не всегда справедливы на наш грешный взгляд. В 1918 фабрика была национализировала и после Гражданской войны продолжила свою работу. А тот из Прохоровых, который был хозяином фабрики перед революцией, остался работать директором на родном предприятии. Производство расширялось, число рабочих росло. В конце 20х годов мануфактура получила земельный участок для строительства домов для рабочих. Посёлок вырос как на дрожжах. И также на Трёхгорке появился один из первых детских клубов внешкольного воспитания под надзором отдела ОГПУ по детским домам и беспризорникам, то есть под непосредственным присмотром именно самого Тимофея Кузнецова. А в один из выходных дней он отправился туда с двумя детьми совсем с другой целью.
Клуб впечатлял, здесь было всё, что детской душе угодно, да и родительской тоже. Долго бродили и внимательно рассматривали кружки, лектории, театральные и спортивные залы. Толик шёл молча и чинно, Василиса верещала без умолку, вертелась под ногами, то забегала вперед, то вдруг кидалась в сторону, и приходилось либо Тимофею, либо Толику ловить её и возвращать’’ в строй’’. Родители Василисы, Матильда и Святослав, в Трёхгорку на Красную Пресню не поехали. У них вдруг разом случилась февральская ипохондрия и они захотели побыть вдвоём. Александра тоже была рада остаться дома и почитать в тишине журналы по педагогике. После тягостных раздумий Толик выбрал для себя шахматы и бокс. А на Василису все руководители кружков и секций смотрели с большим недоверием. И она это почувствовала и приготовилась устроить небольшую истерику к великому ужасу Тимофея, который уже пожалел, что взял малявку с собой. Вышли во двор клуба подышать зимним воздухом и успокоиться. Невдалеке от заднего входа в здание располагался небольшой огороженный каток. По нему скользили на блестящих конёчках совсем маленькие дети, за которыми следил тренер тоже на коньках. Троица подошла поближе, поздоровались, разговорились. Тренер с улыбкой посмотрел на маленькую принцессу и сказал: ’’ Если что, мы в секцию принимаем с 4х лет’’. Василиса засияла так, будто ей уже вручали золотую медаль. Домой она влетела с криком: ‘’ Коньки, коньки, купить коньки! ’’ Её родители, отчего-то осоловевшие и с какими-то странными томными взглядами, далеко не сразу поняли, о чем вообще речь. Но через два дня пара новеньких коньков уже висела на гвоздике в прихожей.
Незаметно для себя Толик полюбил школу так, что готов был бежать туда и по воскресениям. И это было вполне возможно, ведь по воскресениям в школе тоже работали кружки. Но не разорваться же, и Толик прекрасно понимал, что и шахматный кружок, и секция бокса в Трёхгорке гораздо круче школьных. Как и повелела Александра Петровна, занятие по математике со Степаном Толя приводил ежедневно после уроков в кабинете завуча. Александра Петровна не вмешивалась и даже не смотрела на ребят, сидела за своим столом, уткнувшись в бумаги и только слушала. Она не часто получала такое удовольствие даже на любимых уроках со старшеклассниками, как слушая своего приёмного сына. Голос Толика звучал спокойно и уверенно: ‘’Степан, пойми главное, ничего нет важнее устного счета. Не надо считать на пальцах или на палочках. Только устно. Как будто ты играешь в числа. А задачу надо читать до конца и понять, что следует найти. А не начинать её решать, прочитав только первое предложение. Например, написано: на столе лежало десять яблок… Не надо сразу после этой фразы растопыривать десять пальцев и начинать думать, что с ними делать. А также надо всегда анализировать ответ. Если было десять яблок, как в нашем примере, и другие ниоткуда не взялись, двадцать в ответе получиться не может. ’’ И самое интересное, что Степан понимал и внимал! Домашка теперь у него была всегда сделана, а на контрольной работе Александра просила учительницу младших классов отсаживать Степана отдельно одного на первую парту, и, по возможности, не спускать с него глаз. После первой же контрольной Степан аж взмок и на перемене признался Толе, что лучше бы яму выкопал, чем эту контрольную самому решать. Конечно, он не успел решить всё, конечно, получил тройку, но свою! И дела пошли в гору. К концу третьей четверти стало понятно: дополнительные занятия по математике уже не нужны, но почин шефской помощи от отличников отстающим подхватила вся школа. А Степан был передан от Толика в руки некой Марии для занятий по русскому языку. Мария была умница, красавица и общественница с твердым характером и несгибаемой волей. Степан боялся Марию панически и была опасность, что с ней он забудет то, что знал, алфавит, например. Но всё обошлось. Класс подходил к концу учебного года уверенно и 22 апреля, в день рождения вождя мирового пролетариата, был принят в пионеры в полном составе. Дети заканчивали обязательное начальное образование, их ждали весенние экзамены, которые при необходимости можно будет пересдать осенью, и больше в школе не учиться. Но эту школу, в которой учился Толик, вряд ли кто-то из его одноклассников покинет после четвертого класса, да и экзаменов боялись не многие. Сам же он был уже мыслями в летнем пионерском лагере, куда его родители планировали отправить на три смены, чтобы учился самостоятельности.
