Мой друг, по имени Сережа, которому было 5 лет, однажды с мамой оказался в Детском Мире. И мама совершила самое страшное, что мог себе представить ее сын: она велела ему оставаться на месте, пока она куда-то отлучится. «Совсем ненадолго! С места не сходить! Я сейчас приду». Маленький Сережа был оставлен возле небольшого бассейна с фонтаном, где сонно плавали надувные игрушки. Ему показалось, что он простоял там целый день и, когда терпение иссякло, а мама так и не вернулась, он заревел, став еще одним фонтаном Детского Мира. Рядом шел обычный советский гражданин, который не мог пройти мимо плачущего ребенка и немедленно поинтересовался, что, собственно, случилось. «Мама ушла… А я… А-а-а!» – донеслось сквозь потоки. Сознательный гражданин отвел Сережу в детскую комнату милиции. Маленький Сережа, оцепенев от ужаса и ожидая мрачную тюрьму, сначала увидел тетю-милиционера, которая поинтересовалась, знает ли он свое имя и фамилию. Сережа безукоризненно отрапортовал необходимую информацию, потом тетя-милиционер отошла в сторонку и тут взору мальчишки открылась эта самая комната милиции. Она была вполне мирной и, к тому же, битком набита самыми разными игрушками! И там уже копошилось с пято́к таких же потерянных детей, изучая арсенал комнаты. Через минуту вся компания забытых отпрысков весело играла как ни в чем не бывало, ничуть не волнуясь тому факту, что они потерялись. Мама Сережи, услышав имя своего ребенка по радиотрансляции, отыскала пропажу, удивляясь лишь одному: почему сын ее не дождался, позволив себя увести незнакомому гражданину? А Сереже гражданин более всего напомнил доброго волшебника, доставившего мальчишку в пещеру с сокровищами.
Всё, что было интересного в Детском Мире для детей, начиналось и заканчивалось на первом, и еще, кажется, втором этаже. Все остальные этажи детям были совершенно не интересны, ибо там продавалось все что угодно кроме игрушек. Там же, к примеру, продавалась советская школьная форма. Была она одинакова для всех учащихся всех школ Советского Союза, сделана добротно, из хороших материалов и доступна во всех городах страны.
Костюм для мальчика состоял из брюк и курточки темно-синего цвета с погончиками, на левом рукаве которой имелся клеёнчатый шеврон с изображением раскрытой то ли книги, то ли тетради, под которой было видно солнце. Шеврон был исполнен в красно-белых тонах. Пуговицы костюма были серебряными, изготовленные, кажется, из алюминия. Для старшеклассников курточка заменялась на пиджак, где на шевроне и уже над раскрытой книгой/тетрадью имелось уже восходящее солнце с изображением атома с орбитами электронов. Шеврон в данном случае был выполнен в сине-белых тонах. В отличие от весьма износостойкой ткани костюма, шеврон быстро терял яркость красок (от но́ски и стирок) и становился еле различим. Шалопаи разрисовывали его шариковой ручкой, изображая всё, что приходило на ум. Впрочем, неприличностей там я никогда не видел. Для мальчика так же покупалась белая рубашка для праздничных дней. Когда парень становился пионером, ему покупалась форменная рубашка пионера, доступная и для девочек, где, помнится, имелись карманы, золотые пуговицы и так же был шеврон, но уже вышитый: за звездой вились три языка пламени.
Для девочек имелось платье коричневого цвета, из шерсти. К платью прилагался черный фартук для повседневной носки и белый для праздников. Дополняли все это белыми гольфами либо колготами. Длина платья, как правило, была чуть выше колена, но могло быть и ниже. Я отлично помню, что чаще девочки носили именно короткое. И было это волнительно, особенно в сочетании с колготками…
Кстати, известно, что младшие воспитанницы Смольного института носили платья коричневого цвета, поскольку он был немарким. И лишь старшие смолянки переодевались в белые платья. Надо полагать, по тому же принципу была организована и советская школьная форма.
После 1982 года для старшеклассниц форму заменили: появилась юбка и пиджак светло-синего оттенка. Была, также, и жилетка. Юбку можно было носить как с пиджаком, так и с жилетом – по отдельности либо вместе. В этой форме девочки были похожи на стюардесс, что тоже было неплохо.
В зимнее время пацаны часто носили под пиджак спортивную кофту на молнии с высоким воротом. Если родители были состоятельными или со связями, верхом шика являлись кроссовки «adidas» из синего материала с тремя белыми полосками по бокам. Фирма! Еще часто вместо форменных брюк надевались джинсы, если кто, опять же, мог их себе позволить. Вернее, их родители. Особо развитые молодые люди ничего такого себе не позволяли, надевая под пиджак белую рубашку и галстук. И никаких кроссовок, только ботинки! Весь этот образ мог завершать чемоданчик типа «дипломат», как они тогда назывались.
Так вот, всё это форменное добро покупалось на верхних этажах Детского Мира. Там же, впрочем, продавалась и обычная одежда и обувь для детей. Ребенок в этом случае со скучающим видом плелся следом за родителями: в отделах с одеждой ему было неинтересно. Истинная жизнь, по мнению детей, царила именно на первом-втором этажах. Там же, в центральном зале, на стене напротив входа с площади Дзержинского, висели огромные часы с маятником, показывая время. Часы выглядели как избушка, сложенная из бревен, на циферблате кроме стрелок имелся солнцеподобный лик. Под крышей были дверки, откуда каждый час появлялась кукушка, мало похожая на птицу. На скатах избушки было еще по дверке, откуда, помнится, так же вылезала еще пара кукушек. Вдобавок из дверок по бокам циферблата вереницей выезжали довольно скучные на вид фигурки, похожие на шахматные фигуры, на которые напялили подобие одежды. Разумеется, все ждали этого парада. Однако тем из зрителей, кто бывал у театра кукол под руководством Сергея Образцова, смотреть на часовое действо в Детском Мире было скучно, потому что часы на театре его имени выгодно отличались исполнением и масштабом. Там куклы были интересные, различные зверушки не только показывались каждый из своего окошка, но и двигались, шевелили лапами, открывали пасти. Действо сопровождалось музыкой. В Детском же Мире завороженным детям оставалось смотреть на мерно качающийся туда-сюда гигантский маятник: было в этом некое таинство, ожидание чего-то невероятного. Не так ли гипнотизируют своих подопечных психотерапевты?
Когда я подрос, то часто ездил в Детский Мир – один или с друзьями – чтобы поглазеть, а то и купить вожделенную игрушку.
Вернемся к школе. 1 сентября всегда имело налет праздничный и одновременно обидный: ведь кончились каникулы, почти три месяца сплошного развлечения, ничегонеделания, сна до обеда и т.д. День был очень пестрый: букеты для учителей с непременными высоченными гладиолусами, белые фартуки девочек и белые же банты первоклашек, пионерские галстуки, ранцы и портфели разного цвета, бравурные марши, надрывающиеся во дворе каждой школы. Сначала все выстраиваются на торжественную линейку: здороваются с классным руководителем и после с одноклассниками – шутка ли, со многими не виделись всё лето! И с каждым годом всё красивее и привлекательнее становились одноклассницы. Испуганные и взволнованные первоклашки настороженно и очарованно смотрят вокруг: всё для них тут впервые, ко всему надо привыкать, вникать своим невеликим пока умишком. В этой шумной и пестрой толпе выделяются именно они и еще старшеклассники – высокие дяди и тети: ведь именно так они видятся младшим классам.
Но вот учителя всех угомонили, наступает тишина. Директор школы произносит торжественную речь. На флагштоке поднимают советский государственный флаг под звучащий Гимн СССР. Затем самому ответственному парню из старших классов доверяют взять на руки девочку-первоклашку с колокольчиком и она, с восторгом и ужасом от ответственности и высоты трясет им над головой и над школьным двором раздается символичный первый звонок. Сначала в школу входят первоклашки: они расстаются с родителями, они волнуются, им страшно, ведь вокруг столько незнакомых людей! Затем их рассадят по двое за парты, и учительница – та самая первая учительница – станет объяснять им как следует себя вести в школе вообще и за партой в частности, как тянуть руку, если хочется что-то сказать, каков распорядок дня, ну и, конечно, как зовут их первого учителя.
