В тот летний день я выкатил из гаража новую машину, вероятно, которую отец собирался подарить мне на начало учебного года, ведь я поступил в престижный университет Милана сам, без каких-либо связей и денег. Долго и упорно готовился и получил свой желаемый и долгожданный результат.

Я выехал из гаража на полной скорости, не думая о других машинах, о себе, о том, что может произойти, если я хоть что-то сделаю не так. Мой разум наполнился воспоминаниями. Хоть я и хотел быть сильным, но оставаясь наедине с собой давал волю эмоциям, и по моим щекам потекли слезы. Перед тем как выехать, открыл новый пакетик с заветным белым порошком, который купил у какого-то странного парня в не самом благоприятном районе. Вдохнув все содержимое, иначе я уже не мог, мое тело расслабилось, как и мозг. Уже выходя из дома, не удосужившись даже убрать за собой, я вспомнил про открытую бутылку старого коньяка, которую отцу подарили на прошлый день рождения. Конечно, не выпив добрую часть я не мог покинуть дом.

На максимальной скорости продолжал рассекать ночной воздух. В тот момент я словно отключился от всего и перестал следить за дорогой. Яркий свет ослепил меня на мгновение, но этого было достаточно, чтобы выехать в сторону и резко затормозить. Машина с грохотом ударилась о железные прутья.

Сразу за мной остановилась машина, это я заметил только после того, как молодой человек вытащил меня из салона авто и принялся приводить в чувства.

Тогда я открыл душу незнакомцу, который вернул меня к нормальной жизни. В те дни мне нужен был хороший толчок или даже пощечина, чтобы я перестал горевать, чтобы наконец вернулся к жизни. Теперь Маркус мой товарищ, моя правая рука по бизнесу, я могу доверить ему тайны, свои идеи и цели.

– Вспомнил, когда захлебывался в наркотиках? Или, когда разрушил большую часть дома? И пока ты думаешь над этим ответом, подумай еще над тем, стоит ли оно того?

– А ты бы разве не стал мстить? – я наклонился ближе к Маркусу и заговорил тише.

– Я бы стал мстить тем, кто это заслужил.

– Она это тоже заслужила отчасти. Мне так даже будет веселее.

– Алессио, – Маркус нервно взъерошил волосы и залпом опустошил бокал, – давай еще раз спокойно все обсудим.

– Что ты мне предлагаешь? Забыть все? Отпустить? – замолчал на пару секунд, но гнев не унимался, и я продолжил: – я не могу такое забыть, живу в собственной клетке, кошмаре, и человеку, сделавшему это все, ничего не светит в наказание? Да это смешно, друг мой!

– Делай, как знаешь. Только в этот раз я не собираюсь вытаскивать тебя.

– Меня не надо ниоткуда вытаскивать, я большой мальчик и сам могу разобраться, что к чему.

– Твоя изощренность не приведет ни к чему хорошему.

– Для нее – да, а для меня это будут самые лучшие дни за последние годы моей жизни, если это можно назвать жизнью.

Наверное, в глубине души я мог понять причину того, что Маркусу не пришлась по вкусу моя идея, которой я жил последние два года. Однако есть люди, считающие, что они являются распорядителями чужих жизней и не несут за это наказание. В тот роковой день я поклялся, что отомщу, чего бы мне это ни стоило, какие бы последствия меня не ждали, и отступать я не намерен.

За эти несколько дней Маркус ни разу предпринимал каждый раз попытку отговорить меня от этой навязчивой мысли или хотя бы поменять планы, убрав из них мой главный пункт – Беатрис Коста. Но она как важная карта, без которой карточный домик вмиг рухнет.

Увидев в моих глаза непоколебимую решимость, азарт и мое молчание в придачу, Маркус что-то недовольно пробормотал и оставил меня.

Теперь у меня было больше возможности наблюдать за Беатрис, как она внимательно вчитывалась в текст, как что-то старательно переписывала, а в следующее мгновение зачеркивала. Волосы спадали вперед, мешая обзору на важную информацию, и легким движением руки она забросила их на спину.

Возможно, я бы никогда даже не взглянул на нее, и она бы продолжила счастливо и свободно жить, не проводя свои дни в заточении страшных дней, воспоминания которых как адская клетка напоминали о слабости и беспомощности.

В жизни Беатрис за последнее время могло произойти слишком много всего, что послужило поводом для ее ежедневного пребывания здесь. В этот вечер она, видимо, решила напиться до беспамятства, я уже даже сбился со счета, какой она бокал вливала в себя.

Больше не желая терять драгоценное время, быстро спустился на первый этаж, погружаясь в эпицентр веселья. Люди не давали пройти к стойке бара, кто-то из девушек зацепил меня и хотел вовлечь в свой танец, но мне удалось увернуться, не спуская глаз с моей главной цели.

Беатрис уже была достаточно пьяна. Оказавшись совсем близко к ней, я услышал заливистый смех, а в следующее мгновение она принялась что-то рассказывать Адриану, нашему бармену, пока тот остановился почти напротив нее, смешивая алкоголь и сок.

– Конечно, кому нужны чужие проблемы. Только когда вам всем плохо, вы считаете, что каждый обязан вас выслушать. В моей жизни нет белой полосы, сплошной мрак, еще и ты уходишь куда-то.

От ее жалких попыток начать разговор я лишь усмехнулся. На краткое мгновение мне даже стало жаль Беатрис. Она казалась беззащитной маленькой девочкой, так и жаждущей теплые объятия и спрятаться в них. К моему счастью и облегчению, этот туман быстро рассеялся в моем сознании, и его сменил холод.

– Вот скажите, вам делали когда-нибудь больно?

Я не сразу заметил, погруженный в свои размышления и планы, как Беатрис развернулась ко мне.

– Допустим, да.

– Как бы вы оценили свою боль и как долго она продлилась?

– Не придумали еще таких измерителей, чтобы я сейчас смог предоставить вам ответ. До сих пор это зияющая дыра в моей душе, с которой я не в состоянии справиться и не думаю, что в скором будущем это ситуация как-то изменится.

– Мне посоветовали забыть и отпустить, – слова ее путались, но речь можно было разобрать. Я не хотел ее торопить, возможно, она скажет что-то полезное для меня. – Будто это так легко! Но когда ты так долго веришь человеку, а он вмиг предает тебя… Разве такое можно забыть? Мне никогда не везло.

Я только еле слышно выругался, но Беатрис была так увлечена своими напитками, что более не взглянула на меня и тем более не придала значение словам. Она выплескивала свою боль, думая, что так станет легче, но это лишь кратковременный эффект, да и слушателя выбрала неудачно. У меня отличная память, и каждое ее слово может быть использовано в дальнейшем против нее самой, мне это лишь доставит удовольствие.

Увидев, что она вдоволь насладилась своим пребыванием в клубе, я заликовал внутри громче, ведь добыча сама попала в мою клетку.

– Все ее заказы сегодня за наш счет, – пришлось напрячь глотку и прокричать, чтобы бармен услышал мой приказ сквозь динамичную громкую музыку. Тот только кивнул в ответ и вернулся к своей работе.

– Спасибо, но не стоит. У меня есть деньги, чтобы оплатить все это, – она рассеяно указала на бокалы.

– Не стоит. Ваш сегодняшний вечер за наш счет.

– Надеюсь, вы это сделали из добрых побуждений.

Ее движения стали менее скоординированными. Не торопясь Беатрис попробовала встать со своего места, держась за край мраморной столешницы, но в этот вечер она сделала саму себя, и теперь тело из-за количества спиртного не могло удержать равновесие. Мне удалось вовремя подхватить девушку, чтобы она не встретилась лицом с мебелью.

Макияж слегка размазался, было заметно, что с воздействием алкоголя обрывки прошлого заполнили ее голову и не собирались отпускать, причиняя больше боли, чем она уже могла вынести. В какой-то момент мне показалось, что Беатрис перестала обращать внимание на происходящее и не ощущала то, как кто-то ее сдерживает. Она попыталась схватить свою сумку, оставленную на стойке бара, но промахнулась и, сделав шаг вперед, не удержала равновесие, стул отъехал в сторону и не послужил дополнительной опорой.