Медленно поднявшись с места, я подошла к оливковому креслу, которое придавало спальне завершенности, тепла и уюта. Если бы это не было заточением, а моим домом, скорее всего, я каждый вечер проводила бы именно в нем, читая новую книгу. Я осторожно взяла вещь в руки, и она раскрылась передо мной. Это было ночное платье жемчужного цвета. Я поморщилась только от одной мысли, сколько девушек, заточенных до меня в этом месте, могло его надеть, но затем обнаружила бирку. Алессио тщательно разработал план моего похищения. У меня закружилась голова от такой мысли.

Я обернулась к зеркалу. На верхней части моей одежды виднелись капли крови, брюки смяты, огромное пятно с левой стороны груди особенно выделялось. Неосторожность вчера меня сопровождала, и я пролила на себя один из заказанных напитков. Теперь находиться в этой одежде не очень приятно, странный смешанный запах окутывал меня, и как бы я не желала сопротивляться Алессио, мне придется принять в этих стенах освежающий душ и надеть эту вещь.

Теплая вода сладко окутывала тело после нервозного дня, однако пережитые моменты она не способна вымыть из памяти. Я перебрала тысячи вариантов, для чего понадобилась Алессио, когда я могла с ним пересечься до того рокового похода в клуб, но не находилось ни одной причина для моего похищения, и чтобы теперь держать меня взаперти. Разве вообще можно найти логическое и действительно веское объяснение для такого зверского поступка? Алессио мог сделать это ради собственной забавы. Его дикий взгляд в мою сторону говорил за него.

– Что же он со мной сделает дальше? – преследующий меня вопрос, кидающий в холодный пот.

Потирая запястья, я тихо простонала от боли. Они все еще ныли от бездумной хватки мужских рук. Я судорожно начала оглядывать свое обнаженное тело, боясь увидеть синяки. Но с облегчением выдохнула – ни на одном участке кожа не поменяла цвет. Кроме части лица, поалевшая как бутон дикой красной розы. В отличие от нынешней меня красная роза свободна и дарит красоту вокруг. Она прекрасна и беззаботна.

Я стояла лицом ко входной двери в ванную, так казалось спокойнее. Старое, больное и уже забытое ощущение вернулось ко мне. Я вновь прислушивалась к каждому звуку, боясь, что в любой момент дверь распахнется и меня утащат, погружая в муки. Ненормально. Для меня каждая проведенная здесь минута казалось ненормальной после нескольких лет сладкой жизни, где всем распоряжалась лишь я одна. Мои размышления перебили неприятные покалывания. Вода больно била по травмированному участку лица, но я с остервенением желала смыть красный след руки.

Склонив голову набок, я опустила взгляд на свои ноги – коленки подрагивали. Взглядом поднялась выше – на груди пара капель стекающей и смешивающейся с водой крови. Ушиб на губе открылся в очередной раз за день. Я уже не замечала этой боли и принимала ее. Кровь не останавливалась, и я ее не собиралась смывать, обработать рану и остановить поток. Беззаботно сфокусировав свой взгляд в одной точке, я погрузилась в мысли.

– Разве возможно выбраться из железных прутьев? – истеричный смех заполнил пространство душевой кабины.

Снова проявила слабость. Из груди вырвался крик. Громкий. Истошный. Вместе с ним я выпускала из себя все скопившиеся эмоции. Согнувшись вдвое, я рывком схватилась за волосы, с усилием стискивая пряди. Слезы смешивались с водой, к ним присоединилась кровь, показывая мне мое ничтожное место. Я не могла остановиться. Мне не хватало воздуха, но я продолжала кричать, даже если в доме уже кто-то находился. Я не думала ни о ком. Даже если сейчас вбежит в ванную освирепевший Алессио, застав в обнаженном виде и с безысходной гримасой на лице, я не потрачу ни секунды, чтобы подумать о его состоянии, что он еще готов сделать со мной.

Из клетки нельзя выбежать.

Прошло достаточно времени, прежде чем я покинула границы ванны, окутав тело банным полотенцем. На подушечках пальцев появились морщины после долгого пребывания под водой, глаза покраснели от несдерживаемых слез, тот, на который пришелся удар, – распух больше прежнего, что я боялась взглянуть на свое отражение. С волос капала неприятно вода, скатываясь по рукам вниз и оставляя на глянцевой плитке следы.

Мне сложно узнать себя. Разве это та жизнерадостная Беатрис? Беатрис, которая с каждым днем все больше влюблялась в жизнь? Ее холодно уничтожили. Стойкость, которую я вырабатывала месяцами, исчезла при первом звонке тревоги и страха.

– Может, мне удастся его разговорить и узнать хотя бы причину моего заточения? Может, появится шанс для спасения, – я смотрела на себя в зеркале. Слезы закончились вместе с криками под обжигающей струей воды. – Алессио, должно быть, сложный человек, но ведь человек и есть малейший шанс узнать хоть что-то. Я не могу сидеть сложа руки, пока меня не… не убьют.

Подобные мысли заставляли сердце замирать. Как бы я ни старалась их выбросить – проигрыш заведомо известен. Не предприняв ни попытки, я не смогу спасти себя.

Полотенце упало к ногам, оголяя меня. Я не спускала глаз со своего равнодушного выражения лица, хотела найти в нем хоть что-то, что напоминало бы настоящую меня. Рукой потянулась в сторону сорочки. Прохладный шелк приятно коснулся моих пальцев, и на мгновение я прикрыла уставшие веки. Я раскрыла перед собой вещь, любуясь. Дорогая ткань переливалась в мягких лучах света. Бирка висела на задней части, но цены там не было. Название магазина мне не знакомо, но звучит сладко и так по-итальянски. Резким движением я сорвала ее и выкинула в мусорное ведро. Не торопясь, я надела подаренную вещь и погладила руками, оценивая.

– Дорогой подарок, мистер Хартманн, но какие мотивы же вами движут? Вы не похожи на прекрасного принца. Вы не являетесь им.

Спальня не встретила меня тепло. За окном солнце уже окончательно село за горизонт. Тяжелые портьеры остались раскрытыми, таким образом мне не казалось, что я заключена в четырех стенах. Бескрайний лес, хоть и пугал, но вместе с тем дарил ощущение свободы. Я осторожно села на край кровати, прислушиваясь к посторонним звукам, но похоже так и оставалась в доме одна.

Введенные транквилизаторы, утренняя борьба, вечерний душераздирающий крик забрали все мои силы, полностью меня опустошили. Я словно в трансе упала набок и прикрыла глаза. Вмиг меня перестало трясти от паники, она словно на время покинула меня, давая возможность пополнить запасы энергии.

Сквозь сон я дернула ногой. Что-то легкое и тонкое ползло по моим ногам. Я дернула еще раз, но не открыла глаза. Наверное, это змея заметила меня и никак не желала отставать. Я хотела ударить ее, но ноги не слушались. Чешуйчатое окутало мои лодыжки. Я не слышала ее шипения и не видела ничего вокруг себя. Неужели я нахожусь в темном кубе с тысячью проворных змей? Одна из них ловко подползла к моим рукам и больно стянула запястья.

Мне нужно проснуться.

Я широко распахнула веки и уставилась на силуэт передо мной. Алессио с дьявольской улыбкой нависал надо мной.

– Что происходит? – мужчина развел локти в стороны, затягивая на моих запястьях веревку. В нескрываемом ужасе я уставилась на него. – Для чего вы это делаете? – я испуганно переводила взгляд с рук на его лицо.

– Меньше вопросов, Беатрис, ты сюда не на отдых приехала.

– Алессио, прошу, не надо, я же вам ничего не сделала.

– Закрой рот, – он внезапно схватил меня за горло и сжал на нем пальцы, но так, что воздух продолжал поступать в мои легкие.

Алессио туже затянул узел на веревке. Веревка – именно про нее подумалось, будто змея окружила меня. Мучитель разглядывал меня, вероятно, оценивая прочность проделанной работы.

Беглый взгляд опустила на свои конечности. Алессио умело связал их, и я оказалась еще в одном заточении. В комнате горел лишь торшер, за окном царствовала ночь. Ни одна мысль не могла оправдать его поступок. Он пробрался ночью в комнату и связал, его грубый голос вынуждал молчать.