Наверное, так получилось потому, что вчера мне пришлось изрядно выложиться, а, следовательно, и попотеть. Но, в конце концов, мы нашли подходящую лужу, где сегодня еще никто не мыл ног, и уже меньше чем через час после подъема смогли отправиться в путь.

Не решившись в этом признаться вслух, сейчас я был даже благодарен Насте за ее взбалмошное и довольно глупое желание помыться. И нет, дело было не в возможности почувствовать себя героем, смены власти в группе, или из-за шанса без особых потерь раздобыть еду. Просто пойди мы в другую сторону, я так бы и сомневался в выборе направления.

Но сегодня на рассвете небо на востоке было по-настоящему чистым, мы – во время завтрака – достаточно расслаблены, поэтому в процессе удалось именно на там рассмотреть горы. Ни одной снежной вершины мы не заметили, поэтому невозможно было даже предположить какой они высоты и сколько примерно к ним идти, но сама возможность получить такой внятный ориентир – дорогого стоила.

Да и вертелось в подсознании что-то по поводу особенностей расселения людей.

Мол, человеки статистически чаще тяготели к речным долинам, а раз реки в основном берут начало в горах, значит это направление поиска – довольно перспективно. Ну, или как минимум, ничем не хуже любого другого.

Однако последний аргумент озвучивать Насте я, кончено же, не стал.

В общем, направление немного скорректировали с учетом необходимости обходить похожее на озеро болото, и в качестве сверхцели договорились идти именно на восток. Хотя прямо сейчас мы двинули чуть левее.

Оказалось, что в здешней саванне есть и леса тоже. Ну, или пусть это пока называется «группы деревьев» – как предложила Настя. Такой островок растительности нашелся у самого горизонта. С учетом этого факта получалось, что он должен быть не так уж и велик…

Очередные пять-шесть километров казались, ничем особым не примечательны.

Этого факта не отменяло даже понимание, что мы вроде как на чужой планете. Пусть вслух об этом пока и не говорили, но судя по отдельным оговоркам, никто из нас в этом особо и не сомневался.

Не сговариваясь, по-моему, мы оба ощущали, что если произнести такое вслух – то это означает, что вот прямо сейчас раз, и все. Мир больше и в самом деле не прежний! Будто ради пары слов ты сам отказываешься от родни, друзей и вообще – прошлой жизни.

Не признаешь этот факт, а сам, своими руками отрываешь от себя все, что было дорого. Вот никто и не захотел взваливать на себя эдакое решение.

По пути никуда не торопились.

Сытые и, по-прежнему, слегка под веществами – обновить мазь на плечах пришлось из-за отчетливо потемневших тел – брели и болтали о всякой ерунде. На этом расслабоне в итоге и добрались до леса.

– Замри! – резко потребовал я, всего минуту назад сам травивший какую-то студенческую байку.

– Чего?

Настя послушно остановилась, при этом правда, принявшись, скорее заинтересованно, чем испуганно оглядываться. Все-таки вчерашние события чему-то нас научили, и вопрос свой девушка задала едва слышно.

– Не шевелись, и если испугаешься, то не беги… – как мог, подготовил ее я. – Видишь, вот в кустах, правее… – я повел подбородком в сторону зарослей, стараясь при этом и в самом деле лишнего не привлекать внимание.

Настя заинтересовано оглянулась и неожиданно охнула. По-прежнему, скорее растерянно:

– Это что за дрянь такая? – прошептала она настолько тихо, что я скорее угадал вопрос, чем и в самом деле расслышал.

– Если не брать во внимание размеры, то вроде вполне себе узнаваемый …чувак, – обозначив улыбку, внутренне я остался совершенно серьезным и собранным.

Нетрудно было догадаться, что я просто храбрился – держал фасон, но Насте сейчас было не до расследований. Прижмурившись, словно вглядывается куда-то вдаль, она некоторое время молчала, а потом все же смогла выговорить:

– Подожди, это ку… кузнечик? – пораженно охнула напарница.

– Я вот прямо клясться не стал бы, но внешне существо – почти один в один с обычным земным. Смущает только размер – он же почти как лошадь!

– А чего мы тогда замерли и шепчемся? – удивилась Настя, оттаивая, но со свойственным ей здравомыслием все же не решившись как-то особенно шуметь.

– А что ты о них знаешь? – искренне удивился уже я.

– Ну как же, – совершенно буднично переспросила подруга, и неожиданно запела, отчаянно фальшивя из-за необходимости сдерживаться:

«…Он ел одну лишь травку,

он ел одну лишь травку

Не трогал и козявку

и с мухами дружил…»

– Боюсь у меня для тебя очень плохие новости, – хмыкнул я, заражаясь довольно глупой бесшабашностью, но не забывая аккуратно потянуть девушку вслед за собой. – Разве ты вчера еще не убедилась, что Великая русская литература всем хороша, но как источник знаний об энтомологии – вот вообще не вариант…

Когда между нами и здоровенным бронированным «конем» расстояние выросло не меньше чем до полусотни метров, я снова позволил себе говорить:

– Говори мы о стрекозах, обязательно вспомним Крылова. Как там в басне?

«…Попрыгунья стрекоза

Лето красное пропела;

Оглянуться не успела,

Как зима катит в глаза…»

Думаю, теперь-то ты знаешь, что стрекозы – отнюдь не милые беспомощные хипари. В мире насекомых, это скорее – ненасытные крылатые мародеры, нагоняющие страх и ужас на тех, кто слабее. Вчера мы познакомились с их личинками*, и хватит! Боюсь, со взрослыми насекомым встречу можно просто не пережить.

Обойдя по широкой дуге опасный участок, мы снова вышли к опушке, но на этот раз войти под опасные своды решились далеко не сразу.

– Правда, не могу не упомянуть, что у Ивана Андреевича Крылова имелась в виду вовсе не стрекоза, – продолжил я просвещать, в кои-то веки, обнаружив пользу от своей филологии за пределами соцсетей или университета. – В тогдашнем разговорном языке это слово служило неким обобщенным названием для разных насекомых. Так звали и кузнечика тоже. Да-да, вот они-то как раз, в отличие от стрекоз, свой голос имеют. При помощи ног и крыльев, но вполне себе поют. Конечно, став больше, здешний кузнечище мог растерять свои земные привычки, но я бы не советовал к нему приближаться. Что такое стрекозы ты же во время купания, ну и потом, с дерева, хорошо рассмотрела? Вот примерно такая же история и с так называемыми кузнечиками…

Заходить в лес после таких разговоров даже мне как-то перехотелось, что уж говорить о Насте. Но в какой-то момент мы все же решились.

– Стой! – ухватил я спутницу, успевшую стартовать чуть раньше.

– Что? Где-е?! – взвизгнула Настя.

– Тише-тише, ну что ты? – изобразил удивление я, будто всего минуту назад вполне осознанно и коварно не пытался напустить страха. – Нет, прямо сейчас никого не вижу, но через кусты мы не пойдем. Я тут вспомнил, что хищные насекомые могут очень умело маскироваться, и теперь не могу избавиться от всяких недобрых мыслей на эту тему. Давай может, не пойдем вообще? Ну, к чему нам туда…

– Давай! – охотно согласилась спутница, и отбросив опасное любопытство, мы двинули в сторону гор.

Лес мы обошли по широкой дуге, заодно обогнув на безопасном расстоянии еще и довольно густые заросли чего-то похожего на двухметровый хвощ.

Открытая равнина вокруг нас, довольно редкие деревья и тонкая сравнительно невысокая трава, вроде как позволяли рассмотреть любую опасность сильно заранее. В течение следующего часа саванна вернула нам почти прежнее спокойствие, постепенно испуг развеялся, и пусть совсем уж первоначальный расслабон уже не возвратился, но испуганно тормозить перед каждым кустом мы точно перестали.

Наверное, именно потому в какой-то момент Настя решила все же обсудить свое видение реальности.

– Я гоню от себя эти мысли, но как …вот как здесь жить? – тяжело вздохнула, практически – всхлипнула – спутница.

Начала Настя довольно ровно, но закончить на той же ноте у нее не получилось.

Не нужно быть крутым психологом, чтобы догадаться: она изо всех сил старалась удержаться от истерики, но уже почти согласилась, что без этого не обойдется. Фактически этот вопрос был призывом как-то помочь…