Николай от неожиданности шарахнулся назад и тут же получил удар в затылок.

Пол под ногами накренился и резко ударил в лицо.

– Ты уж, не серчай на нас Шатун, – услышал Николай голос Петровича.

Что случилось? Затылок раскалывался от боли, к горлу подступала мутная тошнота. Почему он лежит на полу?

Николай попытался встать на ноги. Его качнуло.

– Эй… Осторожно! – это, кажется, голос Крапивы. – Ты так убьешься!

Николай никак не мог сообразить, что происходит. Все вокруг кружилось, перед глазами плавали туманные пятна. Винтовка! Где винтовка?

– Винтовка твоя у меня, – послышался голос Петровича. – Хороший ствол, но старье. Странно, что «Миротворец» таскается с таким барахлом. А где твой кольт?

«Миротворец»? Почему «Миротворец»?… Откуда они знают это прозвище?

Пятна перед глазами сфокусировались, и Николай опять увидел костер, баррикады из стеллажей и распятого мертвеца. Петрович с командой стояли между Николаем и костром. От былой расслабленности не осталось и следа. Глаза напряженно следили за каждым его движением. Автоматы наготове.

– Вы чего? Рехнулись?

– А ты меня не помнишь? – спросил вдруг Крапива.

Николай вгляделся в круглое веснушчатое лицо. В памяти ничего не отозвалось.

– Нет.

– Ну, конечно. Как же «Миротворец» может вспомнить какого-то новичка.

– Мы встречались на стрельбище? – нахмурился Николай. – Извини я, действительно, мало кого помню.

– Да ладно, я не в обиде, – ухмыльнулся Крапива. – Просто, всегда хотел с тобой познакомиться.

– Ну вот и познакомились, – мрачно ответил Николай. – А чего вы на меня кинулись? Из-за прозвища?

– Извини дружище, – вздохнул Петрович, поглаживая винтовку Николая по стволу. – Прозвище ни при чем, и против тебя я ничего не имею.

– Да? – Николай потрогал распухающую на затылке шишку. – Вот бы не подумал.

– Нет, кроме шуток! Крапива даже убеждал, что нужно взять тебя в команду. Все уши прожужжал о том, как ты стреляешь из своего кольта. Так, где он, кстати? Говорят, легендарная вещь!

– Не знаю. Пропал. И давно это было…

– Да, сейчас бы ты нам пригодился, однако… – Петрович перестал крутить винтовку в руках и поставил ее прикладом на пол. – Я же тебе говорил, что у нас ограниченный круг, проверенных людей. А в тебе есть сомнения.

– С чего бы это?

– С чего? Так ты же на заметке у «ловцов»! И кто может поручиться, что тебя уже не завербовали для внедрения в нашу группу?

– Бред. Так можно сказать о любом «шатуне».

– Можно, – согласился Петрович. – Я рад, что ты со мной согласен.

– Я несогласен, – возразил Николай.

– Да это и неважно, – махнул рукой Петрович. – Беда в другом…

Он машинально стучал прикладом винтовки по полу, словно выбивая такт какой-то мелодии.

– Ты оказался здесь как раз перед операцией, которая долго планировалось и держалась в секрете. Вот что любопытно.

– У меня крысы припасы прикончили, – пробормотал Николай.

– Да, да… – кивнул Петрович. – Крысы… И ты хочешь сказать, что к третьей «спячке», ты так и не догадался хранить еду в стеклянной таре?

– Представь себе, нет! У меня на шестнадцатом этаже крыс отродясь не было.

– Ну, да… Ну, да… – Петрович продолжал выстукивать прикладом одному ему известно мелодию.

– А я ему верю, – сказал Крапива.

– Так я тоже верю, – согласился Петрович. – Но я могу ошибаться, а рисковать мы не можем. Слишком многое поставлено на кон.

– Вот ты бы стал рисковать? – спросил он неожиданно у Николая.

– Я бы не стал ставить на кон слишком много!

– Да? – казалось, Петрович почувствовал какое-то облегчение, и приклад наконец перестал стучать о пол.

– А может быть, в этом и есть, между нами, разница? Мы готовы рискнуть всем, что у нас есть. А ты нет! Мы боремся за достойное существование новой расы. А ты отсиживаешься в своей норе!

Сильное головокружение мешало сосредоточиться. Голова просто раскалывалась.

– Чушь какая-то… – поморщился Николай, прикладывая руку к затылку. – У тебя мания величия с паранойей! Я до сегодняшнего дня понятия не имел о вашем существовании. Хотя… «Мы не спим, мы идем!» – это же вы?

– Какой догадливый, – сплюнул Худой.

Глядел он на Николая теперь почему-то совсем недобро.

– Все бы ничего, но вот этот, – и Петрович указал на мертвеца, распятого на стеллаже. – Этот нам много чего интересного рассказал!

Как ни странно, но до этого момента лицо Петровича сохраняло неизбежно добродушное выражение, о чем бы он ни говорил. Сейчас же, оно словно вытянулось, сделалось угловатым, жестким, от улыбки, играющей на губах, не осталось и следа.

– И знаешь что?

– Что?

– Кто-то из местных «шатунов» их «стукач». И не просто завербованная трусливая крыса, а хорошо подготовленный и тренированный агент! И знаешь, какое задание у этого агента?

Петрович вдруг опять улыбнулся, но улыбка вышла перекошенная, словно одну часть лица разбил паралич. – Внедриться в нашу группу! Я-то всю голову сломал, кто это! И оп-па! Являешься ты! «Миротворец», еж твою медь! Лучший стрелок! Ты просто находка для любой партизанской группы. Ты не находишь?

– Нет, – пробормотал Николай. Боль в затылке усилилась и теперь пульсировала в такт бьющему пульсу. Он не мог оторвать взгляда от мертвого «ловца». Или судя по спец-комбинезону, это был военный.

Господи, они тут совсем свихнулись!

– Что-то не так! Послышался тревожный голос «Безымянного» за ноутбуком.

– Что там? – Петрович оторвал взгляд от Николая. Белки его глаз казались неестественно белыми.

– Движение прекратилось! Они стоят!

– Все?

– Да!

– Держите его на прицеле! – скомандовал Петрович, ткнув пальцем в сторону Николая, и быстро подошел к столу.

– Ну? Что тут?

Худой и Крапива инстинктивно сделали шаг друг к другу. Стволы смотрели на Николая, а глаза то и дело стреляли в сторону Петровича. Что-то шло не по плану.

– Давно не двигаются?

– Около минуты.

– Что же ты сразу…

Петрович нервно потер одну ладонь о другую.

– Активируй заряды!

– Но, они же стоят?

– Это маячки стоят, дурак! А где спецназ мы не знаем!

«Безымянный» быстро застучал по клавишам, вводя пароли и активируя заряды.

– Тепловые датчики на входе?

– Ничего!

– Пост один! Пост один! Что там, у тебя? – сказал Петрович, прижимая руку слева от горла. – Костик, доложи обстановку!

Из ноутбука пару раз щелкнуло, и послышался голос Костика.

– Все тихо. Никого. Как у вас?

– Все нормально пока! Но будь на стреме! Они идут!

– Понял! Занимаю позицию!

Потом в динамике что-то зашуршало, и Костик спросил уже совсем неформально:

– Петрович… Ну, это… Кольт-то у «Миротворца» нашли? Он мой! Да?

Петрович покосился на Николая и недовольно кашлянул.

– Посмотрим! Смотри в оба!

В динамике опять что-то зашуршало. Потом взвизгнуло, как будто железом провели по стеклу.

А потом все звуки перекрыл крик Костика. Дикий, животный, страшный.

Худой и Крапива шарахнулись, и стволы автоматов нервно дернулись. Петрович наклонился к ноутбуку, словно хотел впрыгнуть внутрь монитора. Из динамика снова заскрипело и все смолкло.

В наступившей тишине едва слышное потрескивание костра казалось оглушительным.

Секунда, вторая, третья. Больше ни звука.

Петрович поманил пальцем Худого и Крапиву. Те нервно покосились на Николая и, стараясь ступать бесшумно, подошли к столу. Петрович уже надевал на голову гермошлем. Остальные поспешили сделать то же. Либо они обо всем договорились заранее, либо общались по своему каналу связи, но только Николай от них больше не услышал ни звука. Худой, Крапива и тот «Безымянный», надев гермошлемы, мгновенно исчезли во тьме ущелий между баррикадами. Петрович остался у костра один. Он чуть ближе пододвинул к огню столик с ноутбуком, развернул стул, чтобы удобнее было сесть. Но не сел, а поманил пальцем Николая. Николай подошел. Голова еще кружилась, но ощущение близкого обморока уже прошло. Петрович энергичным жестом велел садиться за стол.