С домашними питомцами все обстояло печальней. Запертые в квартирах вместе со своими «заснувшими» хозяевами, они погибли в первую же зиму. Наверное, не обошлось бы без людоедства, но «спящие»» были совершенно несъедобны. Вероятно, какой-то природный защитный механизм…

Ветер закружил и понес вдоль улицы пожухлые листья.

Из-за угла вышла большая серая собака. Она с интересом проводила взглядом ворох кружащихся листьев и едва слышно тявкнула. Николай остановился. Не то чтобы он испугался – проверенная винтовка за плечом. Но все же…

Собака повернула морду в сторону человека и втянула носом воздух. Она его не боялась. И он ее совершенно не интересовал. Собака вильнула хвостом и медленно пошла вдоль по улице в сторону пустынного перекрестка.

Ладони коснулось что-то холодное и мокрое. Николай невольно вздрогнул. Это была еще одна собака. Она неслышно подошла сзади и коснулась носом его руки. И, черт возьми, она была не одна. Оказывается, целая собачья стая собралась за спиной, пока он любовался видом пустынных осенних улиц.

Николаю стало не по себе. Если псы бросятся все сразу, винтовка не поможет…

Но они не бросились. Они вообще на него не смотрели. Та, что коснулась носом ладони, просто предупредила, что они здесь. Вся стая внимательно следила за движениями вожака. Они, похоже, охотились. Или… Нет, это что-то другое. Впрочем, откуда ему знать, у него и собаки-то никогда не было. Если не считать маленького щенка, что он подкармливал в первую зиму. Да и тот потерялся во время очередного погрома.

Стая двинулась за вожаком, обтекая Николая с двух сторон. Они что-то видели или слышали, чего не видел и не слышал он. Вожак замер и вильнул хвостом. Стая, не замедляя движения, разделилась на две части, словно поток воды, встретивший на своем пути препятствие. Теперь они шли, прижимаясь к стенам домов.

Николай на всякий случай последовал их примеру. Стараясь ступать как можно тише, он перешел с проезжей части на тротуар. Лохматая черная псина неодобрительно дернула ушами. Видимо, охотничьи навыки у человека были не на высоте.

Николай осторожно присел у высокого крыльца магазина женской одежды. Стеклянные витрины были наглухо закрыты помятыми металлическими щитами. Щиты выглядели так, словно кто-то пытался проверить их на прочность кувалдой. Почти на каждом красовалась ярко-жёлтая надпись, сделанная из баллончика: «Мы не спим! Мы идем!»

Такие надписи время от времени появлялись, то на стенах, то на облезших рекламных щитах.

Кто не спит? Куда идут?

Сначала Николай думал, что это дело рук «ловцов», и угроза предназначалась таким же, как он «шатунам». Но прошлой зимой увидел, как «ловцы» закрашивают подобную надпись на воротах Городского Парка.

Собаки разом остановились. Николай затаил дыхание. Сейчас, кажется, и он услышал!

Посторонний звук вплелся в привычный шум безлюдного города. То ли треск, то ли скрежет. Доносился он со стороны перекрестка. Николай осторожно снял винтовку с плеча. Это был недорогой, но очень хороший охотничий карабин ТОЗ. Модифицированная под охотничье оружие старая добрая винтовка Мосина. Простенький оптический прицел добросовестно выполнял свою основную функцию. Через него Николай хорошо видел перекресток. Ничего особенного. Мертвые светофоры, облезшая вывеска «Сбербанка» на торце здания, чуть покачивающиеся от ветра дорожные знаки.

Вдоль пешеходной зебры пробежал маленький смерч из листьев. Листья кружились и танцевали в лучах холодного осеннего солнца. Вместе с ними кружилась и танцевала маленькая белая бумажка. То ли обертка, то ли фантик.

Николай упер локоть в крыльцо, чтобы винтовка не раскачивалась. Что это за бумажка – не разобрать. Да это и неважно. Важно то, что она была очень белой и очень чистой.

Николай напряг слух. Шелест листьев, едва различимый скрип дорожных знаков, гудение ветра в щелях между металлическими щитами.

И вот он опять, этот звук! Едва различимый, совсем на пороге слышимости и поэтому совершенно непонятный. Словно пустой жестянкой скребут по стене. Резко и коротко. Потом пауза, и опять. И снова пауза.

Порыв ветра бросил в лицо смесь песка и мусора. Николай на секунду зажмурился.

Нет. Никакая это не жестянка.

Когда он открыл глаза, гадать уже было незачем. Из-за угла на перекресток вышел человек в камуфляжной военной форме. На его шее висел автомат с толстым стволом. Следом вышел еще один, тоже в камуфляже, а за ним еще, и еще.

Всего «ловцов» было пятеро. У одного за спиной из небольшого рюкзака торчала длинная антенна, и он что-то говорил в микрофон, висящий на груди. Потом послышался тот самый треск, словно «жестянкой по стене», и невнятный голос что-то проскрипел из динамика радиостанции.

«Ловцы» вели себя крайне беспечно. А, с другой стороны, чего им опасаться. В обезлюдевшем городе они были хозяевами. Хозяевами полновластными и бесконтрольными, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Первый «ловец» лениво оглядел улицу и заметил собаку, стоящую посреди проезжей части. Солнце светило ему в глаза и прижавшуюся к стенам домов стаю, он не видел.

– О! Собака! – радостно сказал он и поднял автомат. – Расплодилось их!

– Отставить! – по-военному коротко остановил его шедший сзади высокий, широкоплечий ловец. – Труп кто убирать будет?

– Так сожрут же труп! – весело возразил целящийся. – Или другие собаки, или крысы, или «шатуны»!

Собака фыркнула, тряхнула головой и, развернувшись, потрусила в обратную сторону вдоль по улице. Затем остановилась, посмотрела на «ловцов» и опять затрусила дальше.

– Это… Зовет, кажется, – удивился ловец с автоматом и опустил ствол. – Посмотрим! А?

Старший с сомнением взглянул на слепящее глаза осеннее солнце, из-за которого трудно было что-то различить на тенистой улице. Но, видимо, им было все равно, куда идти.

– А что там? – спросил он у «ловца» с рацией.

– Через два квартала городской парк. Потом стадион…

– Понятно. Тогда, вперед.

И ловцы свернули на улицу.

Вот же черт! Николай опустил винтовку и присел. Если прямо сейчас броситься бежать, то до ближайшего угла метров сорок. Может быть, успеет.

Стрелять они по нему не станут. «Ловцы» как раз и назывались «ловцами», потому что должны были ловить «шатунов» живыми.

А если станут? В ноги, допустим? А промахнуться и попадут не в ноги?

Шаги «ловцов» приближались.

Все внимание людей было приковано к нахальной собаке. Да и солнце светило в глаза, так что стаю, затаившуюся в тени, они не замечали.

Их пятеро, мелькнула сумасшедшая мысль. В магазине, как раз пять патронов! Да нет… Что за глупости!

Шаги приближались. Бежать уже совсем поздно. Ну, поймают так поймают. Что ему грозит? Оздоровительно-трудовой лагерь в теплых краях, где нет зимы, и никто не впадает в спячку. Или работа на «ловцов» и охота на таких же бедолаг, как и он. Все «ловцы», в принципе, это бывшие «шатуны».

Шаги смолкли.

– Это еще что? – послышался недоуменный голос.

– Ха! Смотри! Еще собаки!

Затем вдруг рычание, испуганные крики, звук передергиваемого затвора! Потом опять рычание, опять крики. Короткая глухая очередь из автомата, и опять крики. Затем яростный лай и быстрый топот ног.

Николай выглянул из-за крыльца.

Все пятеро ловцов поспешно удирали в сторону перекрестка. На месте сражения остались лишь обрывок штанины, каска и автомат. Собаки с лаем неслись следом, то и дело, хватая «ловцов» за пятки. И было в этом «хватании» что-то издевательское. «Ловцы» свернули за угол и исчезли из виду. Стая исчезла вслед за ними, и теперь лай эхом разносился по ближайшим пустынным улицам.

Николай встал и обернулся. Вожак все так же неспешно трусил вдоль по улице. Не оглядываясь. Словно ничего не произошло.

Странно… Чего так испугались «ловцы»? Странно и непонятно.

Хотя мало ли странностей случилось в мире за последнее время. Эпидемия птичьего гриппа, который вдруг мутировал в штамм смертельно опасный для человека. Обезлюдевшие города, погромы, беспорядки. Затем, долгожданная вакцина, черт бы ее взял.