– Это наши глаза и уши! – добродушно сказал Петрович, усаживаюсь в одно из кресел. Свой шлем он тоже снял и поставил рядом. Автомат прислонил к креслу справа от себя.

– Вернее, больше глаза, чем уши! Располагайся!

Николай осторожно занял стул неподалеку от столика с ноутбуком. Худой и Крапива тоже шумно устроились. Крапива сел во второе кресло, извлек из бокового кармашка сигареты и закурил.

Вели они себя крайне беспечно.

Худой сел напротив, поставил шлем у ног и начал подбрасывать в огонь расщепленные деревяшки.

– Глотнешь? – Петрович протянул Николаю большую металлическую флягу.

Николай посмотрел на флягу, на приветливого Петровича, и благоразумно отказался.

– Как знаешь!

Петрович извлек откуда-то из-за кресла маленькие металлические стаканчики, не торопясь, наполнил каждый и передал остальным. Никто не отказывался.

– Вы хорошо здесь устроились! – Николай с сомнением оглядел нависающие над ними баррикады из стеллажей.

– Но, не слишком ли… – Николай замялся, подбирая слова.

– Нахально? – усмехнулся Петрович и залпом опрокинул в рот содержимое стаканчика.

– Беспечно! И все здесь у вас какое-то…

Николай вдруг понял, что его беспокоит. Все больше и больше окружающее казалось ему каким-то ненастоящим. Как будто смотришь плохое кино с нелепыми декорациями и плохими актерами. Все излишне нарочито! Эти исполинские баррикады в отблесках костра, сам костер словно призывающий, чтобы его немедленно обнаружили, эти люди в фантастических комбинезонах… Как давно они здесь?

Николай поднял голову и посмотрел на едва видимый в темноте потолок. Колеблющего света от костра было достаточно, чтобы разглядеть, что потолок вполне чист. Ни сажи, ни гари, которые неминуемо образуются, если костер горит долгое время.

– Давно вы здесь?

Петрович с усмешкой посмотрел на потолок и налил себе еще из фляги.

– Напрасно отказываешься, – сказал он, приподнимая стаканчик и любуясь отблесками огня на его блестящих боках. – Прекрасный напиток. Что-то наподобие кофе. И бодрит и зрение обостряет. У «армейцев» позаимствовали.

– У кого?

– У «армейцев».

– В смысле, у «ловцов»?

Петрович опять лихо опрокинул содержимое стаканчика в рот и поморщился.

– «Ловцы»! «Ловцы» – мелкая сошка. Держи!

Он снова наполнил стакан из фляги и протянул его Николаю.

– Только разом не пей! С непривычки может не пойти.

Николай взял стаканчик. Жидкость в нем была темной и действительно пахла кофе.

– «Ловцы» – мелкая сошка, шестерки, – продолжил Петрович, завинчивая крышку на фляге. – Но от них нам кое-что удалось узнать. Всем в городе сейчас заправляет группа военных. Сами они редко высовываются, хотя как раз с кем-нибудь из них, мне очень бы хотелось потолковать.

– О чем? – Николаю стало не по себе.

– О чем? – Петрович прищурился, достал сигарету и, вытащив из костра длинную щепочку, с наслаждением прикурил от огонька на ее конце.

– Ну вот, смотри! Сидишь ты в своей квартире на шестнадцатом этаже! Забился туда, как какая-нибудь крыса и лишний раз выглянуть боишься! Трясешься от каждого шороха…

Петрович пустил струю синеватого дыма и насмешливо посмотрел на Николая.

– Разве это правильно? Разве это справедливо?

Николай похолодел.

– Вы знаете, где я живу?

– Знаем. Мы знаем все, что делается в округе. Весь город контролировать еще не можем, сил маловато, но на район хватает.

– И откуда же вы… – начал было Николай, но тут же до него дошло. – Понятно… Засекли тепло из окон.

– Тепло? – удивленно вскинул бровь Петрович и вдруг захохотал. – Нет! Не тепло! Все проще. У «ловцов» мы нашли твой адрес. Ты у них на заметке, как и еще одиннадцать «норно-квартирных» жителей. Не поверишь, и где только «шатуны» не прячутся! Одна ненормальная семейка даже устроилась в больничном морге! Да уж… А ты думал, никто о тебе не знает?

Николай не ответил. Весь его мир летел в тартарары.

– Так-с… – Петрович извлек из-за кресла небольшой планшет в антиударном чехле.

«Наверное, тоже «армейский», – вдруг подумалось Николаю.

– Та-ак… – повторил Петрович и пробежался пальцами по экрану, потом что-то полистал. – Каминский Николай Семенович. Год рождения… это понятно… Ага! Вот! «Первого августа пытался купить дом в селе Нижняя Зырянка. Село почти заброшено, проживают шесть семей. Вакцинированы… Сделка не состоялась. По причине неявки покупателя».

Петрович опустил планшет и насмешливо посмотрел на Николая. – А чего не явился-то?

– Да так…

Николай действительно хотел купить дом в пустой деревне. Поначалу это казалось хорошей идеей – устроить себе зимовье вдали от всех. Семьдесят с лишним километров от города по скверной дороге. Красота. Туда и летом-то никто не заглядывал, что уж говорить про зиму. Там можно было не прятаться и чувствовать себя свободно. Плюс, дом – это не квартира на шестнадцатом этаже, никаких тебе специфических коммунальных проблем, никаких замерзающих труб.

Но в последний момент от этой затеи пришлось отказаться. Слишком подозрительной выглядела его покупка в преддверии зимы.

– Понял, что привлекаю внимание.

– Да… Привлек! – Петрович убрал планшет обратно за спинку кресла.

– А почему же они меня сразу не взяли?

– А зачем? Одни хлопоты. Они убедились, что ты «шатун», или еще убедятся, и как солнышко припечет, как все эти «мумии» оттают, вот тогда за тобой и придут! «Извольте господин Каминский, на вакцинацию!»

– Я вакцинирован, – мрачно сказал Николай.

– Я знаю, – прищурился Петрович. – И поэтому у тебя будет две дороги, знаешь ли.

– Я в курсе про этот выбор.

– Ну да… Конечно. Мы все в курсе. Вот и давай вернемся к нашим баранам! Я о правильности и справедливости! Если ни служба у «ловцов», ни оздоровительные учреждения тебя не устраивают, то, может быть, есть какой-то другой путь?

Петрович бросил окурок на пол и придавил его каблуком ботинка.

– И я не имею в виду трусливое прозябание в засраных квартирах.

– Ну, почему же, засраных, – машинально возразил Николай.

– А куда ты в туалет ходишь? – хохотнул Петрович.

– В туалет. Как всегда.

– Да ну? Так водопровод же не работает?

– Ну, я топлю снег с крыши, грею, горячей умываюсь и смываю потом.

– И трубы не замерзают?

– Вода же горячая. И для профилактики время от времени заливаю туда кипяток.

– Вот ведь! – всплеснул руками Петрович. – Так мы и живем. Все продумали, все просчитали! И как воду согреть, и как говно свое подальше от себя смыть, и как всю зиму из своей норы не вылазить. Лишь бы не вылазить! Не высовываться. Авось пронесет беду мимо.

Петрович вздохнул, и его насмешливый тон стал серьезным.

– Запомни, Шатун, не пронесет! Ваше сопливое поколение хреново учило историю в школе. Иначе бы вы знали, что беда, явление общее. Мимо она не проходит. Как не прячься. Как ни надейся отсидеться. Так-то, Шатун!

– Я не «шатун», – нахмурился Николай. Наставнический тон Петровича стал его раздражать.

– Теперь ты «шатун». Привыкай! Домой тебе уже нельзя.

Николай оглушено смотрел на переливающиеся огненно-красным сиянием угли костра.

Что теперь? Как? Чертовы крысы! Хотя при чем тут крысы? Сидел бы он сейчас в своей квартире, как западне! А может, так было бы лучше? Сколько можно прятаться…

– Удивительно…

Петрович развалился в кресле и положил ноги на край столика.

– Как узко мы мыслим. Вернее… – он пощелкал пальцами в воздухе, подбирая слова. – Близоруко, что ли! Порой не замечаем очевидных вещей, которые в корне могут перевернуть наше сознание.

– Поэтому и не замечаем, – вдруг мрачно вступил в разговор Худой, ковыряя металлическим стержнем в костре.

– А? – приподнял бровь Петрович. – А! Да! Ты прав. Возможно, именно поэтому. Но вот в чем фокус! Природные явления существуют вне зависимости от того, замечаем мы их или нет. Банально, конечно, но это правда. Взять, к примеру, эволюцию!