Всё стало повторяться. День сурка, не иначе. Менялись только люди. Сегодня сражались я, Пётр, Ганс и Йохан. Как и в прошлый раз, когда нас привели в зелёное помещение, другие гладиаторы уже были там. Я не знаю, по какому принципу работала эта система. Видимо, людей из нашего блока, самого дальнего от Колизея, всегда вели в последнюю очередь. Для удобства ли, по протоколу ли – оставалось загадкой. Да и какая разница?

В этот раз их было шестеро. Из знакомых лиц был только алкоголик. Насчёт остальных сложно было вообще что-то сказать. Римляне они или заключённые – чёрт их знает. Все здесь выглядели очень бедно, да ещё и эти одинаковые одежды несколько запутывали. Вчера я видел свежие лица (если не считать алкоголика), огонь в глазах, и знал, что для наших соперников бои – заработок или удовольствие, или даже всё вместе; но никак не приговор. А сейчас я сомневался. Разве что вон тот парень лет двадцати от силы… невысокий худощавый русый парнишка. Выглядел он напряжённым. Мне показалось, что я видел его во дворе тюрьмы, да и даже если бы не видел: он совсем не выглядел бравым героем арены. На его коленях лежали два клинка примерно метровой длины.

Сначала увели Йохана и алкоголика. Бой длился долго. Йохан вернулся, а вот алкоголик – нет. Костюм Йохана был в крови: сегодня стало одним гладиатором меньше. Надо сказать, это зрелище несколько подкосило мою былую уверенность. Руки затряслись с новой силой.

– Квинт Альфений! На выход!

Молодой паренёк вышел достаточно уверенной походкой. Этот бой был для него далеко не первым. Он боялся, но не так, как я. Квинт знал, что делать. Он не оттягивал неизбежное. Альфений уверенной поступью шёл навстречу своему страху.

– Карл Вернер!

«Вот так дела. Так я что, с этим парнем буду сражаться?»

Коридор, лифт, голос ведущего.

– …встречайте, Кви-и-инт Секанди-и-и-и! – раздалось из самого сердца амфитеатра. – Ему противостоит беглый гладиатор Ка-а-арл Десперати-и-и-ис!

Подъёмник вновь привёз меня на арену. Ноги коснулись песка. Овации сменились освистыванием. Вражеский солдат только что убил римлянина: они ненавидели меня с двойной силой. Ведущий был всё тот же. Он уходил в сторону, подальше от будущего эпицентра кровавого сражения, и мы с Квинтом пошли навстречу друг другу.

Сейчас я стал чувствовать себя чуть уверенней. Внимание стало заостряться на деталях, и тут я понял, что толпа – не такая уж и толпа. Половина трибун пустовала. Харман говорил, что гладиаторские бои давно не на пике славы.

«Не о том я думаю».

Квинт был слишком худым и маленьким. Я не нуждался в гладиусе, чтобы справиться с ним. Казалось, я мог уложить этого Альфения на лопатки голыми руками даже при условии, что он будет вооружён, настолько несуразным выглядел этот парень. И вот, он поднял клинок…

Судить о людях по первому впечатлению – серьёзная ошибка. Особенно если они могут тебя убить. И этот пацан – явно не промах, ловкости ему было не занимать: я еле успевал закрыться щитом. Удары непрофессиональные, но быстрые. Два клинка атаковали меня по очереди… по очень быстрой очереди. Периодически он мазал мимо меня, но тут же наносил точный удар вторым оружием, и я просто не успевал выйти из защиты. Квинт явно был очень выносливым, и в этом заключалась его тактика: он давил противника.

А я только начал думать, что выносливость – мой козырь. Пока этот парень бодро машет клинками, я уже просто устал держать щит и меч. Неудивительно, что один из ударов я пропустил.

Клинок летел прямо мне в лицо, да так быстро и неожиданно, что щит просто не подоспел. В попытке увернуться я отшатнулся и, прямо как во время тренировки с Петей, упал на землю. Песок коснулся моих волос, а нога Квинта – живота. Он очень больно вдавил её, я аж вскрикнул и выронил щит и меч. Клинок ловкача оказался прямо у моей переносицы. Я вспомнил жест Аврелии и поднял указательный палец.

– Дамы и господа! Это был впечатляющий бой! – торжественно заговорил ведущий. – Самое время определить судьбу Карла Десператиса!

Три секунды. Немного, правда? Три секунды на сон или на еду, на любимое дело… это ничто. Они пролетают мгновенно. Но три секунды до смертного приговора длятся вечность.

Три секунды кровожадные римляне копошились с аппаратами для голосования. На табло красным цветом вспыхнуло слово «Убить».

– Прости, – сказал Квинт и занёс клинок, а через миг молниеносно пустил его в моё лицо.

Боль в ладонях. Сам того не осознавая, я впился в лезвие обеими руками, когда острие находилось в сантиметре от лица. Из последних сил я не давал клинку войти в меня. По пальцам струилась кровь. К моему несчастью, оружия у Альфения было два.

Второй клинок полетел мне в голову, и рук для самозащиты уже не хватило. Я быстро отвёл голову, и острие вонзилось в песок. Из рук уже ушли все силы, капли крови падали мне на лицо. Следующий удар вторым клинком был неизбежен, и теперь я бы точно его пропустил. Нужно было что-то делать. И я пошёл на подлый приём.

Ступнёй я смог ударить его между широко расставленных ног. Квинт загнулся от боли и ослабил как хватку, так и нажим на мой живот. Я вырвал клинок из его руки и швырнул за себя, а через миг вскочил с гладиусом и щитом в руках.

– Это не мужской поступок, – сказал Квинт и разогнулся.

Он болезненно ухмыльнулся, расправил плечи и принял боевую стойку.

– А мне плевать. Зачем трупу мужественность?

Квинт усмехнулся и с размаху атаковал меня оставшимся оружием. Я отразил удар щитом. После такой встряски, да ещё и с непривычным боевым комплектом, Квинт ощутимо замедлился – он пытался перестроиться под новые условия. Это дало мне фору. Закрывшись от очередного удара, я перешёл в нападение и стал прессовать его щитом. Быстрым шагом я шёл на Квинта, прижимая к нему его собственный клинок. Но и тут парень отлично держался: я его прессую – он сопротивляется и уверенно стоит на земле. Я решил ещё раз пустить ход в ноги и что есть силы ударил его в колено. Квинт тут же упал, вскрикнув от боли.

«Чёрт, так просто? Надо было сразу так сделать, а то чуть не помер здесь».

И вот уже я трясущимися руками заношу гладиус над лежащим противником, а он поднимает вверх палец. Я замер, как замер и Квинт.

– Удивительно! – включился ведущий. – Карл Десператис изменил ситуацию в свою пользу! Второе голосование за бой!

Несколько секунд спустя публика потребовала помилования, и я с облегчением вздохнул. Мне вновь не нужно было убивать. Кажется, нелюбовь толпы к Карлу Вернеру исправно помогала мне оставлять руки чистыми. Руки, которые в этот момент стали жутко болеть.

Стоило видеть лицо Пети, когда мы зашли в комнату ожидания вдвоём с Квинтом.

– Тебя Велес охраняет, что ли? – спросил он. – Второй раз подряд выкручиваешься.

Я стал переодеваться. Вигилы позвали двух незнакомых мне парней на арену. Я же напряг мозги и попытался вспомнить, кто такой Велес. Это какой-то славянский бог, но вот за что он отвечает, я не помнил, хоть убей.

– Велес? Напомни, что он там делает? Ну, в чём его покровительство мне заключается?

Петя уже не удивлялся моему полному отсутствию познаний, которые, казалось бы, просто обязаны были у меня иметься.

– Везучий ты больно, – пояснил он.

– Не сказал бы, что я везучий. Иначе бы меня здесь не было вообще, – не согласился я. – И руки были бы целы.

– А что с руками?

– Он поцарапался, – усмехнулся Квинт.

Я показал Пете окровавленные ладони.

– Ну-ка, сожми и разожми пальцы, – сказал он.

Я смутился, но сделал всё, как он сказал.

– Отлично, сухожилия не пострадали, – сказал Петя. – Говорю же, везучий. И поверь, что бы ты там ни говорил… Что ты здесь оказался – это большое везение.

– В смысле? – я растерялся.

– Попадись ты кому-нибудь посерьёзней, чем местным патрульным – тебя бы уже нигде не было. А вероятность попасться серьёзным ребятам у тебя была гора-аздо выше, – Петя протянул слово «гораздо». – Но произошло то, что произошло, так что благодари богов, и наших, и римских.