Неговорящий Праща, как всегда, смотрел на окружающих и ничего не понимал. Он был кром8 и как все кромы – глухонемой9. Кромы не понимают человеческого языка, они слышат только Отчетливые Слова10. Поэтому в Разговоре11 Неговорящий Праща не участвовал. Отчетливые Слова могут сказать только о Штуковинах – елках, палках, камнях. О Реальной Действительности кроманьонская речь не говорит12.

Неговорящий Праща был мой отец. Он прибыл к нам послом от стаи кромов, живущих через реку. Он принес рубила и наконечники стрел и сделал странное предложение – поймать овец и принести их кромам живыми. Кромы навострились рыть норы – прямо как лисы или барсуки13. Им пришла странная мысль – заставить травоядных жить с ними в норах.

Мы согласились, но тут началась непогода. При стариках никогда такого не было, а тут во время оранжевых кленов пошел снег и началась метель. Мы собрались съесть крома, но Вождь взяла его себе наложником.

Она странная была: говорила, что неаны – одна семья и даже неаны и кромы – одна семья и нельзя жрать других неанов и даже кромов нельзя жрать. Но она умела находить выходы из безвыходных положений и поэтому была Вождёй.

Шаман повернулся ко мне, то есть к беременному животу Вожди:

– Эмбриона, ты что скажешь? – спросил он шепелявым, но бодрым тенором.

Я в той беседе участвовала в качестве эмбрионы в животе Вожди14.

– Приключение – это здорово! – на более развернутую мысль девочка– эмбриона была не способна. Я унаследовала решительность матери и отцову любовь к приключениям15. И чувствовала, что матери осточертела скука в запечатанной метелью пещере, задолбало постоянное слежение за стадом неанов.

– Ну что, все хотят попутешествовать? – У костра сидели шестеро взрослых и одна эмбриона. Шаман обвел всех взглядом, заглянул каждому в глаза. Скомандовал:

– Группа, встать, перья надеть, последние слова сказать, оправиться. – группа встала, разошлась по пещере. Возле каждого лежака была кучка имущества: стрелы и копья, одевальные и спальные шкуры, лебединые перья и бусы. Вождь на всякий случай назначила преемником Дружелюбного Стрелу – мужика, прожившего полные руки и еще полные руки и еще палец. Каждый воткнул в волосы по средней линии одну руку перьев, создав Ведущую Руку. Перья закрепляли березовым варом. Мои перья мама закрепила на животе. Отложили в навозные кучи, отлили в костровища. Наконец собрались обратно.

– Готовы? – Спросил Шаман. – Берем плошки с огнем, каждый пусть возьмет Проводника и закопает в огне. – Он дал каждому по косточке Проводника. Вождь и Неговорящий Праща получили ушные косточки, мне и Веселой Деревяшке Шаман дал глазные, себе взял носовую.

Косточки принадлежали крому. Он пол-дня не соглашался покинуть тело. Только Шаман убедил его, предложив должность Проводника16 и дополнив ядовитой стрелой.

– Стартовать придется снаружи, отойдя на полет стрелы от пещеры, – продолжил Шаман, – а то тут всё разнесет ударной волной. К счастью, там метель, и ветер унесет воздушный удар.

Шаман начал бормотать, взял череп Проводника. Постоянно бормоча, он через глазницы насыпал в Проводника шаманские порошки, бросил внутрь уголек. Из других отнорков подошли любопытствующие и встали вне круга света от костра. Праща и Валун сидели по сторонам от Проводника и дули ему в уши, а Вождь и я сидели перед ним и дули в глазницы. Проводник внутри светился темно-красным. Мы вдыхали пахнущий магией дым, Шаман тянул неразборчивое бормотание. Время от времени Шаман выкрикивал: «Впусти нас и выпусти!», мы откликались: «Войдем и выйдем!». Шаман жестом велел выходить из пещеры. Под бормотание и выкрики, держась одной рукой за череп Проводника, другой держа плошки с его глазами, ушами и носом, мы вышли в метель и подошли к Приметной Сосне. Вход в пещеру заполнили любопытные. И тут будто метель заполнила мир – метель не снежная, а не пойми какая. Потом мы увидели Целовальника и по инструкции сказали: «Привет, Целовальник!». Для зрителей мы вскрикнули: «Привет!» – и исчезли. Им в лицо ударил ураган, они попадали.

А мы были в Промежуточной Нигде17. Проводник был в человеческом облике. Целовальник похож на осьминога, только пушистый, размером с корову, с лицом размером шаг на шаг. Лицо жило активной жизнью. Как рябь по луже у метро под ногами прохожих, по нему бегала мимика и плясали чувства и мысли.

***

Шаман и Проводник с боков приблизились к Целовальнику. Тот приветливо-покровительственно улыбнулся каждому из них индивидуально разными сторонами лица. Протянул им тут же выросшие ложноножки-корни-руки. Средней частью лица он продолжал смотреть на нас. Обращенные к нам средние части длиннющего рта и бровей были прямы и нахмурены, внимательны и строги – но и милостивы.

Шаман и Проводник склонились перед Целовальником и пожимали его ложноруки. Шаман украдкой жестом подозвал нас подойти.

Или не жестом? И не подойти? И не пожимали?

Мы тут осознали, что не понимаем – где мы? Когда мы? Мы стоим или висим? Здесь есть вообще расстояние и пространство? А время? А мы – есть? Здесь вообще можно приблизиться? А если да – то как? В нашем мире мы ходим ногами по земле – а здесь есть земля?

И, кстати, мы дышим или нет? А если не дышим, то как говорить?

И, кстати, мы видим Целовальника с Шаманом и Проводником, видим друг друга – но мы же не видим! Ну и что теперь делать?

А здесь есть вообще «теперь» и «делать»? А «здесь» и «что» есть?

– Так, – радушно молвил Целовальник, – да будет мир.

И сами собою мы сотворили мир. Он получился похожим на тот, из которого мы пришли. Тут были трава, деревья, небо, солнце – даже наша пещера – только без остальных членов племени18.

Целовальник стал похож на куст или клубок лиан. Очень плотный куст, как будто стволы и ветви срослись, но сохранили независимую гибкость. Ветви могли отрастать вниз и приобретать схожесть с корнями. Могли отрастать в стороны и превращаться то ли в руки, то ли в щупальца19.

– Прелестненько. – Благосклонно оценил Целовальник – Так вот где вы хотите провести вечность. Или не хотите? Что нужно живым в мире мертвых?

– В нашем мире всё меняется. – Начал излагать Шаман. – Зима становится длиннее. Звери куда-то уходят. Появляются новые звери. Заречные20 рассказывают, что далеко на севере появились холмы, сделанные изо льда, которые не успевают растаять летом. И эти холмы растут в сторону юга на руку шагов в год.

– Интересненько. – Вежливо-любопытно молвил Целовальник. – Но это всё в вашем мире. А здесь вы чего ищете?

– Мы хотим знать, – толкнул Шаман заготовленную речь, – что не изменится, что есть истинно сущее, есть ли настоящий мир и можно ли туда переселиться. И хотим об этом заключить договор.

– Хорошо, – доброжелательно по-деловому сказал Целовальник, – вот вам мир, он настоящий. Берёте – он ваш. Не берёте – ищете дальше, но отдаете нам одного из вас навечно. Идет?

Шаман и Проводник оглянулись на нас. Проводник скорчил серьезное лицо и отрицательно заморгал.

– Ну что, мы согласны? – бодрым тоном спросил Шаман.

Мы утвердительно моргнули21. Дураки. Но кто же знал, что слушать надо не своего Шамана, а убитого нами кроманьонца?