Он – мой!

Сейчас Соболев был моим! Он был со мной! Целовал меня!

Хотел меня!

– Раздевайся. – Его приказ заставил меня потерять голову.

Я даже не заметил, как во время поцелуя Женя избавился от пиджака и галстука. Но вон, они валялись на ближайшем кресле.

Прыткий, нетерпеливый… мой босс.

Захотелось подразнить его.

Не важно, что завтра нам снова вставать ни свет, ни заря. «Сейчас» принадлежало нам. Нам двоим.

К его пиджаку добавился мой, туда же полетел и галстук, правда я замешкал. Пришла шальная идея использовать его, связав руки.

Впрочем, мы это сможем попрактиковать позднее.

Рубашка… по мере того, как я раздевался, с удовольствием наблюдая, как темнеет взгляд Соболя, как начинает возрастать градус его заинтересованности, я пытался контролировать собственное желание.

Но Дэмиан рвал трусы, больно утыкался в ширинку, моля выпустить его на свободу.

Спокойно, Дим, спокойно… Не нужно спешить. Ты так давно этого ждал, что следует смаковать момент.

Но, кажется, не только я внушал себе мантру, Евгений стиснул зубы, до заходивших желваков. Он напоминал гепарда перед прыжком. Только и ждал подходящего момента, чтобы сорваться с места. И напасть на жертву… которая жаждала быть покоренной.

Все же он не выдержал. Шагнул ко мне, сразу же касаясь обнажившихся сосков, вырывая из меня первый судорожный вздох.

Евгений словно изучал меня, проводил широкими взмахами по телу, как художник пишет маслом на холсте. Жирные, сочные мазки, и ощутимые, горячие прикосновения.

Моя шея, плечи, руки, грудь, ребра, живот… на пересечении с брюками он остановился.

Прекрасно видел, что Дэмиан рвется на свободу, не мог не видеть, слишком явно топорщилась ткань.

Но, вместо того, чтобы опустить ладонь ниже, он изводил меня сладкой пыткой. Потянулся к соскам, прихватывая зубами.

Такая острая вспышка! Как будто в позвоночнике прострелило.

Я покрылся мурашками, чуть было не схватив темную голову, чтобы притянуть к губам. Не успел. Женя отстранился, с совершенно безумным взглядом, тихо и хрипло признался:

– Я хочу трогать тебя. Везде.

Собственные пальцы не слушались, я едва смог ухватить собачку на молнии, чтобы потянуть вниз. Как расправился с маленькой пуговицей – вообще загадка.

Снимал штаны, словно сдавал норматив на скорость.

– Трусы тоже?

– Долой.

Я наклонился, снимая их с щиколоток, отбросил в сторону, вновь распрямился, показывая всю мощь возбуждения. Направленного на одного единственного мужчину.

Соболев вновь подошел.

– Позволь мне сегодня познакомиться с твоим телом.

Бо-о-оже… разве могло быть что-то более сексуальным?

Горло сдавило, смог лишь заставить себя склонить голову.

Вместо того, чтобы хвататься за член, Евгений ушел из поля моего зрения, переходя мне за спину.

Первое прикосновение к плечам вызвало приятную щекотку.

Его руки продолжали незримый рисунок, и я позволил себе прикрыть глаза, отдаваясь во власть ощущениям.

Он дошел до копчика, накрыл ладонями ягодицы и сжал.

Я снова выдохнул, член выдал порцию смазки, качнувшись вверх-вниз.

Кажется, я кончу, стоит лишь только прикоснуться спереди.

Почувствовал, как его губы мягко прошлись по моей шее, ощутил дыхание возле уха.

– Как думаешь, что последует дальше?

Все еще не открывая глаз, словно пытаясь щекой поймать его шепот, довернул голову.

– Наверное, что-то, что мне понравится.

За моей спиной хмыкнули.

– Не угадал.

В смысле «не угадал»?..

Женя прошел до выключателя, щелкнув им, чтобы номер погрузился во тьму.

– Подойти к окну.

Да что он задумал?..

И все же я послушно обогнул кровать, на которую по всем правилам должен был рухнуть, как только разделся! Но мы же играем по правилам Льва! Этого Хищника с большой буквы, который загоняет добычу в нужный лишь ему квадрат.

– Повернись лицом к улице.

Сделал, как он велит.

И понял.

Без освещения панорамное остекление давало прекрасную картину. И я говорю сейчас не о виде из окна. Я видел свое отражение. Как будто смотрелся в громадное зеркало.

В моем номере зеркало было лишь в ванной комнате, и, чтобы увидеть себя в полный рост, нужно было отойти, но тогда фигура, отражавшаяся в поверхности, уменьшалась. А здесь… можно было стоять на расстоянии единственного шага и любоваться перепадами теней.

Соболев подошел ко мне сзади, останавливаясь за спиной.

– Да, так.

Его ладони вновь принялись гулять по моему телу, теперь – перескочив вперед, на грудь. Для этого ему пришлось прислониться ко мне, копчиком я ощутил прикосновение пряжки его ремня, тогда как ягодицы плотно примкнули к его паху.

Судорожно выдохнул, когда рука Соболева проскользнула вниз, по торсу, прошлась по самому краю лобка… и снова вернулась вверх, к прессу.

Он дразнил меня. Умело, заставляя сгорать от желания, дрожать от предвкушения… ненавидеть и одновременно с тем обожать эту игру.

Облокотился о стекло двумя руками, вытягивая их вперед, чуть отклонил голову назад, укладывая ему на грудь.

Евгений одной рукой пробежал по ребрам, вторую завел назад, опуская на ягодицы.

– Послушный мальчик.

– Если продолжишь в том же духе, я перегорю.

Над моим ухом раздался смешок.

– Не позволю.

Его пальцы, наконец, добрались до члена, обхватывая. Вырывая из меня первый стон.

Как же я хотел этого!

Он двинул кистью, и очередная капля смазки показалась на головке.

– О-о да-а-а… – задохнулся от ощущений.

Разве может одно-единственное касание и первая фрикция всего лишь в руку так сильно сжигать рецепторы? Меня будто поражала молния. Или бил электрический скат, а, может, жалила медуза.

Ярко, вкусно, погружая в миазмы порочности.

Я смотрел за его руками, переводил взор на лицо Жени, видел, как он наблюдает за собственными действиями и моей реакций на безраздельную власть, которую я ему вверил.

Это было странно: всего лишь стоять, неподвижно, не считая подрагивания от наиболее удачных движений чуть грубоватых пальцев. Вжиматься задом в твердый, восхитительно упирающийся в меня член, пусть и скрытый за одеждой.

Вообще, было что-то безумно возбуждающее в этом: я полностью нагой, тогда как он не потрудился даже расстаться с рубашкой. Весь такой приличный… и с замашками заядлого доминанта.

Но идти за Женей на этом пути было просто, правильно, желанно. Хотелось… услужить.

Не смешно ли? Как будто я вечный подчиненный… но с ним хотелось подчиняться. По крайней мере, сейчас.

Евгений сильнее надавил на член, вырывая из меня очередной стон. И тут же начал более интенсивно водить ладонью вверх-вниз.

– Я… так… кончу… – каждое слово выходило с придыханием. Я обрадовался, что догадался облокотиться, иначе ноги могли бы подвести.

– Кончай.

Он интенсивнее начал дрочить, и это стало последней каплей.

Я, зажмурившись, двинул бедрами навстречу его ладони и излился. Прямо на пальцы, что так умело подвели к оргазму.

Сердце выбивало чечетку, тело стало легким после испытанного удовольствия… но я хотел большего! Ощущал же, что картина возбудила Соболева, его член до сих пор упирался мне в верх ягодиц.

Развернулся в его руках, потянулся к губам.

Поцеловал довольно, благодаря за доставленные минуты блаженства.

– Хочу отсосать тебе. – Проговорил прямо в губы, толкая назад, к кровати. И тут же потянулся к ремню на его брюках, высвобождая из пряжки. Щелкнул пуговицей, а молнию вниз даже не успел потянуть, она сама разошлась под влиянием рвущегося наружу восхитительно-большого члена.

Стоило лишь ему сесть, я тут же упал на колени, устраиваясь между его ног. Потянул резинку трусов, высвобождая любимый леденец.

Тут же склонился, чтобы поцеловать головку.

Взглянул на Соболева, обхватывая его член пальцами.

– Не представляю, как я мог забыть подобное. – Снова прикоснулся к горячей, тонкой коже, унизанной рельефными венами. Пробежал по всей длине ладонью, а после языком.