– А если мы уйдем, они за нами пойдут? Деревню не тронут? – с надеждой спросила Люба.

– Нет, пограбить – это у них в крови, сволочи они и бездушные твари все как один. Да еще и Сараван их поощряет, чтоб ему служили верой и правдой. Вот так-то вот.

Ведьма расстроенно села на скамейку и вытерла выступившую слезу. Вид у нее был уставший, она вздохнула и посмотрела на Любу.

– Одна надежда на вас осталась. Вижу я в глазах ваших силу души немеряную, волю могучую и, главное, упрямство безграничное. Только вы и сможете нас от беды этой спасти и Саравана одолеть…

– Почему мы? – поинтересовался Степан, наблюдая в окно за тем, как бабы с молодыми девушками в лес бегут.

– Так он вас для этого сюда и намагничивает. Он же у нас бессмертный, скотинушка наш. Вот уже триста лет нам тут житья от его затей нет. Как пробудилась в наследнике престола кровь адская, от отца его жуткого, так и всё! Проклятым бессмертием стал! А он парень деятельный, на месте сидеть не любит, ему творить хочется, вот он и вытворяет, паразит такой. Поговаривают, он таких, как вы, сюда в наш мир заманивает специально, чтоб от проклятья избавиться и покой обрести, душевный покой. А как он его обретет? Если души-то у него при себе нет.

– Кощей Бессмертный! – Прошептала Люба, а Степан, соглашаясь с ней кивнул.

– И где нам его душу искать? – Поинтересовался майор.

– О том только его сестрица сводная знает, верховная ведьма государства нашего. Но она никому сказать не может, пока вопрошающий три испытания не пройдет. А таких, кто хотя бы второе прошел, еще не сыскался. Да и вообще добровольцы кончились. А верховная ведьма поклялась, что убьет любого, кто к ней еще с этими расспросами приставать будет. Чтоб на испытаниях не мучался.

– Ясненько, что ничего не понятненько. – Пробормотала Люба и направилась к выходу.

– Ты куда? – Спросила ее ведьма, – А иголочка путеводная?

– Подождет иголочка, я сначала деревеньку отстою, да кое-кому по башке настучу, а уж потом за иголочкой приду. Стёпа, ты со мной?

– Ты что задумала? – с нехорошим предчувствием спросил тот.

– Ленина на броневике я задумала…

В деревне была паника несмотря на то, что свинорылы уже в третий раз за год шли в деревню бесчинствовать, народ привычно паниковал и метался, как перепуганные куры. Для свободолюбивой и гордой Любочки такое поведение было непонятно. Полюбовавшись тем, как купцы торопливо укладывают свои товары, Люба покачала возмущено головой, поискала взглядом трибуну и, не найдя ничего лучше, забралась на колодец, накрытый деревянной крышкой.

Степан и ведьма Лютик встали рядом с ней в ожидании того, что скажет девушка народу. Степан был уверен, что ее пошлют далеко, или ну очень далеко и хорошо, если не утопят в том же колодце. А Лютик просто понадеялась, что их не побьют.

Любочка же была уверена, что у нее получится, она была уверена, что у народа настал предел терпения и его просто нужно подтолкнуть, дать стимул действовать. Прокашлявшись, Люба набрала полные лёгкие воздуха и во весь голос заорала:

– Люди, нелюди, народ!!! Услышьте меня! Услышьте человека, что в вашей деревне всего один день и кому уже обидно за вас. Вы, кто растили своих детей, возделывали землю, те, кто, наживали добро для себя и своих потомков, а не для свинорылов!!!

Деревенские замерли, кто где стоял, взоры обратились к странной невысокой девушке на колодце. Она сжимала в руке зонтик и глаза ее были исполнены решимости.

– Обитатели этой замечательной прекрасной деревни!!! Говорю вам, услышьте меня!!! Доколе, спрашиваю я вас, доколе это будет продолжаться? Неужели вы не заслужили нормальной жизни? Неужели вы недостаточно страдали от произвола и самодурства вашего царя? Неужели вы для этих уродов-свинорылов растили своих дочерей и наживали добро? Ответьте мне, люди, сколько это может продолжаться?

– А чего мы поделать-то можем? – Визгливо спросила высокая, плечистая баба с красным лицом, державшая на руке девочку лет трех.

– А я вам скажу! Вот вы, бабоньки, неужто вы, те, кто коня на скаку остановит и пьяного мужа одни ударом спать отправит, вы, кто легко всё хозяйство на своих плкечах тянет! Неужели вы с каким-то свинорылом не справитесь? А, бабоньки? Я, например с тремя свинорылами одним зонтиком справилась!

Бабы оглядывались, изумленно смотрели на соседок, вид у них был растерянный, но им нужно было всего чуть-чуть, чтобы решиться.

– А вы, мужики? Для кого вы дом строили? Для кого дочерей растили? Вы, кто на дикого зверя один на один выйти не побоится, кто на игрищах ярмарочных на кулачки ради забавы выходит!!! Для свинорылов вы приданое дочерям собирали? Для свинорылов поганых вы скотину растили? Неужто у вас не хватит сил им морды набить?

Народ заволновался, по толпе прошла волна восторженного гомона, слова Любочки упали в благодатную почву.

– Ну, а вы, молодые парни и девушки! Вы, кто планировал свадьбу по осени и свою счастливую семью? Неужто вы не построите за свое счастье? Неужто вы, парни, не покажете удаль молодецкую? Девоньки, неужто вам охота по кустам прятаться? Может повыдёргивать у свинорылых их уши лопоухие? Может, повыбивать им пяточки их премерзкие, повыцарапывать глазки их мелкие?! Вставайте, поднимайтесь жители деревни! Бабы, берите ухваты да сковороды побольше! Мужики, хватайте вилы! Отстоим деревню, отстоим девок да добро свое! Не позволим уродам свинорылам гробить жизни ваши!

Народ радостно взревел, все воодушевились речью девушки и Любочка, удовлетворенно кивнув, спрыгнула с колодца и заявила:

– Ну, всё, я их взбаламутила, теперь командуешь ты!

– С чего это я? – опешил Степан, не ожидавший такого разворота событий.

– А кто у нас целый майор? Я, между прочим, даже в звездочках на погонах не разбираюсь, а у тебя как-никак должны быть хоть какие-то военные навыки! – заявила девушка и крикнула гомонящей толпе. – Вот люди, это Степан, он военный, он вам объяснит, что делать надо!

Степан сжал кулаки, мысленно высказал Любочке все, что он о ней думает, но вслух лишь громко сказал:

– Народ, вооружайся. Все, кто готов бороться за свою жизнь и своих родных, жду вас на окраине деревни, будем готовиться! Остальные держитесь подальше, а лучше уходите в лес! Дети и старики, уходите первыми!

– Ну, уж нет! Я хоть и стар уже, чтоб по бабам бегать, а дубье в руке еще удержу! Заявил зеленокожий старик с длинными седыми волосами, заплетенными в косички, на вид ему было лет восемьдесят, но спина была ровная, а руки явно были еще очень крепкими.

Старика поддержали и остальные.

– Ну, тогда, хоть детей с подростками в лес отправьте! – потребовал Степан. – Кто тут староста, или кто у вас тут за главного.

– Убёг уже наш староста, вместе с купцами убёг! – Сказала какая-то баба.

– Тогда кто за него будет?

– Я буду! – вызвался высоченный мужик с такой мускулатурой, что Люба аж рот раскрыла, рассматривая силача. – Кузнец я тутошний. Мурат зовут меня.

– Отлично, Мурат, пошли народ организовывать. Ты тут всех знаешь, надо первую линию обороны организовать. Кто-нибудь знает, сколько свинорылов идет к деревне?

– Так одно звено идет, они всегда одним звеном идут! – ответил Мурат.

– Это пятьдесят голов, – объяснила ведьма Лютик, и Степан, посмотрев на толпу деревенских, кивнул и вздохнул с облегчением. Он видел в замке, чем были вооружены свинорылы, и решил, что уж с такой толпой деревенских жителей они, может, и справятся с нападающими.

Любочка, довольная собой, снова забралась на колодец и стала наблюдать за действиями Степана, до подхода свинорылов к деревне оставалось всего несколько минут. Воины Саравана шли, не торопясь, они не ожидали сопротивления от деревенских.

А деревня в это время готовилась дать отпор врагу. Степан размахивал руками, обозначая пространство от околицы до околицы, определяя людей на свои места и распределял оружие в виде кос, серпов, топоров, вил, ухватов, скалок и сковород. Любочка посмотрела на ведьму Лютик, что поначалу стояла возле колодца, хмурясь и о чём-то раздумывая, а потом не выдержала и ринулась помогать Степану. Рядом с Любой остался только тот самый старик, что направил их к ведьме, он лузгал семечки и выглядел очень довольным