Веледницкий сел за стол и жадно отправил бутерброд с ветчиной в рот, а после потянулся к чашке чая с мёдом. Он не собирался начинать говорить раньше, чем это сделает Денисыч.

– Как такое может быть, Марк? – спросил тот. Гость прожевал кусок ветчины и ответил:

– Я сам такое в первый раз вижу. Ты думал, кто мог это сделать? Кто-то, с кем ты был не в ладах, как вариант?

– Первым делом об этом подумал! Но понимаешь, я не просто так уехал из Москвы и снова увёз сюда Люду. Здесь на пару сотен километров вокруг нет никого, кто на меня точил бы зуб. Даже когда я тут жил, я за односельчан был готов горой стоять. Конечно, было дело – конфликтовали. Но в последние годы, ты сам знаешь, я стараюсь свои грехи искупать, даже бывает людям помогаю, а почему бы и нет? Церкви колокол новый заказал, меня даже на освящение приглашали. Деткам в садик игрушки… Не могу за всех говорить, но местные, вроде, на меня не жаловались. Людка наверняка лучше знала, да разве же она теперь скажет!

Несмотря на то, что в большой тарелке лежало шесть бутербродов, Денисыч, кажется, не собирался есть вовсе.

– Даже не знаю, где сил найти.

– Во сне. Выспись, Денисыч. Завтра с утра будем разбираться, с какой стороны подступиться к делу.

Продолжать думать о покойниках, даже о весьма приятных при жизни, Марк больше не мог. В десятом часу вечера он вышел на улицу, чтобы попытаться найти хоть что-то, на что можно отвлечься. Однако тишина, разрываемая кое-где истеричным лаем собак, не обещала многообразия в развлечениях. Марк вспомнил, где находится центр посёлка, и неспешно побрёл туда в надежде застать хоть один работающий магазин.

К его удивлению, в центре работал не только магазин. Там блестела всеми цветами радуги неоновая вывеска дешёвой разливайки, заманивала тёплым светом панорамных окон недорогая кафешка, а рядом с остановкой гнездилась компания шумной молодёжи на электросамокатах.

Марк пересёк небольшую круглую площадь и зашёл в кафе. Внутри было многолюдно – вечер четверга в посёлке вряд ли мог проходить как-то иначе. За барной стойкой сидело несколько девушек, которые усердно пытались выглядеть стильно в дешёвых и откровенно безвкусных вещах. Одна из них взглянула на Марка через плечо и словно просканировала его на наличие джентльменских качеств и готовность угощать даму коктейлями.

Веледницкий подошёл к стойке и встал рядом с ней, при этом вовсе не собираясь начинать ни с кем, кроме бармена, разговор.

– Что нибудь на ваш вкус для новичка, пожалуйста, – бросил он бармену. Приветливый рыжий паренёк кивнул и тотчас потянулся рукой за бокалом. Музыка, которая вирусилась в соцсетях последние месяцы, заставляла десятки тел дёргаться в однообразных движениях. В помещении пахло спиртным и дымом.

– Вы проездом? – наконец спросила Марка кудрявая курносая девушка. Он даже не сразу понял, что она обращается к нему. Лишь когда девушка попыталась пальцами изобразить идущего в сторону Марка по барной стойке человечка, он отреагировал на неё.

– Извини, милая, но я не ищу компанию на этот вечер, – ответил он, внимательно следя за действиями бармена.

– Но если вдруг ты передумаешь, считай, что ты её уже нашел.

Красавица лучезарно улыбнулась, но этот блеск не отразился в глазах Марка. Он сам удивлялся тому, насколько толстокожим стал в деле общения с девушками. Все их милые слова, жесты, попытки обратить на себя внимание словно не трогали его. Не заставляли чувствовать себя кем-то особенным.

Внезапно двери кафе с грохотом распахнулись. Внутрь вбежал человек, чьё лицо было скрыто плотным чёрным капюшоном. Однако Марк сразу заметил, насколько у него миниатюрная, почти изящная фигура. Внезапный визитёр оказался девушкой, которая пропустила одну прядь, когда собирала светлые волосы в хвост. Она подбежала к барной стойке и едва не задела локтем Марка.

– Как всегда, – буркнула она и громко задышала, словно ей пришлось пару километров бежать сюда ради этого момента. Что-то тревожное было в её появлении, как в ней самой.

Реакция бармена на позднюю гостью тоже удивила Марка. Парнишка никак не поприветствовал её, лишь бросился скорее исполнять заказ, плохо скрывая тряску своих худых рук. Вскоре он поставил перед ней… стакан молока.

Когда девушка в чёрном получила свой напиток, она громко выдохнула и залпом осушила стакан. В любом другом сельском кафе над таким поведением начали бы подшучивать, но не здесь. Марк заметил, что в зале стало чуть тише с появлением незнакомки. Те, кто находился ближе всего к ней, постарались пересесть и лишний раз не смотреть в её сторону. Громкий гогот нескольких компаний утих, и даже музыка почтительно сбавила громкость.

Незнакомка сделала глубокий вдох и с грохотом поставила стакан на стойку, снова задев локтем Марка.

– А у вас достаточно широкие личные границы, – сказал он очень громко, так, что это услышали и другие посетители кафе. Если до этого момента внутри ещё раздавались какие-то звуки, то теперь замолчали вообще все. Даже бармен испуганно смотрел на Марка, словно тот только что признался, что он засланец с Юпитера.

Девушка в капюшоне медленно повернула на него голову и тихо произнесла:

– Они будут ещё шире, если возникнет необходимость.

В полной тишине она спрыгнула с барного стула, а затем медленно поплелась к выходу. Лишь после того, как за девушкой закрылась дверь, кафе снова ожило.

– Слава Богу, спокойная! – сказал кто-то за угловым столиком.

– Кто ты такой, чтобы я тебя слушал?

Плюгавый работник заправки с трёхдневной щетиной недовольно пялился на Марка из своего окошка. На этого борзого товарища не подействовали ни дорогая машина, которая стояла около одной из колонок, ни упоминание имени Денисыча. Конечно, Марк сказал, что записи с камер нужны ему, чтобы найти потерянный здесь день назад дядин бумажник с документами.

История с гробом не должна была выйти дальше стен кладбища, поэтому Марк придумал легенду. Однако позже он понял, что слишком переоценил окружающих людей и поверил в их порядочность. Плюгавый наверняка уже приценился к якобы потерянному бумажнику и запланировал, как в перерывах между клиентами пойдёт прочесывать территорию заправки.

– Приятель, я только взгляну. Тебе не обязательно пускать меня в свой офис. Просто сбрось мне видео, – говорил Марк, пытаясь балансировать между дружелюбием и откровенным панибратством.

– Слушай, эти камеры не я устанавливал, а начальник. Ему если надо, то он смотрит, а мне до этого нет дела. Если хочешь, обратись напрямую к нему. Я же не лезу в твой регистратор, в конце концов!

– Очень зря, потому что там хорошо видны твои перекуры в границах неположенной для этого зоны.

Марк поцокал языком, как строгий родитель. Взгляд, которым бедолага одарил его, сложно передать словами. В нём смешались злость, растерянность и осознание собственной глупости.

– Ты же прекрасно знаешь, что там слепое пятно для камер, да?

Мужик за окошком сглотнул и нервно кивнул.

– Зато, – сказал он, помявшись, – площадку видно хорошо. Ладно, когда кошелёк потеряли?

– Вчера или позавчера, – отверг попытку сузить временные рамки Марк. Ему нужна была запись за двое суток и никак иначе!

Получив флешку, он отъехал от заправки на пару сотен метров и припарковался рядом с придорожной шашлычной. Разумеется, друзья Денисыча моментально мобилизовались и ещё вчера без лишнего шума опросили всех, кого нужно было опросить, в том числе кладбищенского сторожа. Но доверять было недостаточно, пришло время проверить. Вставив флеш-карту в разъём под небольшим монитором, он увидел искомый файл и нажал на воспроизведение. На пятикратно ускоренном видео машины и автобусы так быстро мельтешили на кадрах, что от этой монотонности внимание постепенно притуплялось. Но вот камера ухватила момент, когда перед кладбищенскими воротами, которые едва-едва попадали в поле зрения, собралось несколько чёрных микроавтобусов. Траурная процессия. Похороны тёти.