С другой стороны, раньше ведь такого не случалось, значит, может быть, тексты здесь ни при чем и нужно просто немного времени, чтобы привыкнуть к Дмитрию Аркадьевичу и его требованиям. Так я думала по пути в офис, стараясь приободрить себя и настроиться на продуктивную работу.

Помимо этого, меня волновали судьбы подруг. Казалось, всё так лихо закрутилось, у них на пороге замаячили глобальные изменения, у них были планы, устремления. Наблюдать со стороны за такими зигзагами решений было весьма любопытно, но волей-неволей я сравнивала себя ними. Был ли у меня план? Кажется, нет. Какие-то сильные желания, цели? Снова нет. Я упёрлась в своём мирке в потолок работы редактором, и как будто нашла в этом спокойствие. Раньше я могла только мечтать, что на свете существует работа, которая будет мне по душе. Теперь мне казалось, что я вполне счастлива. Однако это невольное сравнение заставило меня слегка обнажить зависть, значит, не всё так безоблачно в созданном мной мире. Может быть, пришла пора подумать об отношениях? Но одна мысль о вынужденных поисках, знакомствах, общении, рассказах о себе, неудачах, потраченном времени, приводили меня в ужас. В моей голове иногда рождались сценарии романтических отношений, но реальные люди почему-то не хотели им следовать. Спотыкаясь о разочаровывающую реальность мне и вовсе перехотелось строить отношения. Одной комфортнее. К тому же, так я могу сосредоточиться на работе, и может быть когда-то я тоже стану главным редактором. А любовь… лучше заведу кошку, если найду такую породу, с которой справится моя аллергия. Стало быть, в какой-то степени у меня тоже был план.

В офисе меня ждал неприятный сюрприз – на почте было одно новое письмо с уже знакомой мне припиской «переделать». Сдаётся мне, скоро в моём списке аллергенов появится новый пункт. Я вздохнула и принялась за работу.

Выездной обед – мероприятие, приятное для души, но никак не для рабочего графика. Уложиться в час никогда не выходит, а значит снова придётся задерживаться. Честное слово, такой режим работы начал меня утомлять.

В тот день я закончила не так, чтобы поздно. Варя ушла домой до меня. Я вышла, когда в окнах уже стали загораться тёплые лампы, и население города спешило разогревать ужин. Улица становилась зябкой, я плотнее укуталась в свитер и поспешила домой. Напротив нашего здания, у ворот завода сидели несколько подростков, они что-то выпивали и гоготали на всю улицу. Я поёжилась и прибавила шаг. Компании подростков всегда заставляли меня немного напрягаться. Ещё не пристроенные к делу взрослые, уже не дети, казалось, они и сами не знали куда себя деть, и так сильно стремились показать всему миру, что они существуют, что использовали для этого совершенно неподходящие инструменты. Всегда громкие, крикливые, равнодушные к чужим интересам, они пугали своей свободой, страстью к экспериментам. Они словно искали границы дозволенного, и я интуитивно всякий раз при встрече с ними хотела себя оградить от нечаянного попадания в поле их изысканий. Рассуждая таким образом, я насупилась, ускорилась и постаралась всем своим видом показать, будто вообще их не заметила.

– Эээ, пссс, теть, – внезапно услышала я за своим плечом, – сигаретка есть?

Я постаралась не принимать во внимание это «псс» и «теть», бросила только: «Не курю» и не изменила темпа.

– Погоди, погоди, куда ты так спешишь? – один из компании бодро зашагал рядом со мной, испытующе заглядывая мне в глаза, не стирая с лица нахальной ухмылки. У меня вдруг похолодели пальцы, как будто видишь свой кошмарный сон наяву. – Так может того, поможешь нам их, так сказать, приобрести?

– Чего? – я даже слегка растерялась.

– Монеток, говорю, не подбросишь? А то «не курю», – он поводил в воздухе руками, что, очевидно, должно было изобразить, что я этим выделываюсь.

– У меня нет наличных, – буркнула я и постаралась увеличить дистанцию между нами, однако в этот момент ещё один парень оказался слева от меня, а другой перегородил мне дорогу.

– Так мы не гордые, красавица, можем, так сказать, принять посильную помощь техникой или ещё какими ценностями, – он вдруг провел рукой по моему уху, в котором сидела золотая сережка.

Я отпрянула назад и огляделась. Вероятно, мои глаза выдавали хтонический ужас. И, как назло, вокруг не было ни души. Закричать? Бежать? Вроде не позднее время, почему никого нет рядом? Как такая ситуация вообще могла произойти прямо между моим домом и работой? И что теперь делать? Отдать им телефон? Эти мысли молниями пронеслись у меня в мозгу, как вдруг я услышала:

– Настя, золото моё, ну мы же договорились у ворот, почему ты всегда меняешь место встречи как тебе вздумается? – сзади ко мне подбежал шеф. – Ты что, уже завела новых друзей? – сказал он, отпихивая одного парня и прижимая меня к себе.

– Пардоньте, мы обознались, – шайка испарилась так внезапно, что я даже не успела моргнуть. Ощущение было такое, будто мои глаза приняли полноценную форму окружностей и теперь никогда больше я не смогу привычно моргать.

– Вот и славно, пойдём, пойдём, – Дмитрий Аркадьевич практически тянул меня за собой, ноги плохо слушались, – всё хорошо, они уже ушли, всё хорошо, успокаивайся, приходи в себя, – приговаривал он, уводя меня подальше от этого места.

Мы дошли наконец до двора, когда я снова почувствовала, что могу соображать. Мы остановились под липой возле лавочки, двор был пуст, над подъездом горел уютный рыжий фонарь. Сюда едва долетал звук от дороги, и я только тогда осознала, что начальник всё ещё крепко обнимает меня левой рукой. Я вздрогнула, он отпустил руку.

– Ты как, лучше? – он спросил.

Я сделала несколько вдохов, огляделась, будто впервые в этом месте, выдохнула:

– Какое счастье, что вы были рядом! Господи, я думала, это вообще уже всё пережитки прошлого. Я… ко мне никогда… я думала, здесь безопасно… ведь и не ночь ещё… а что бы, если бы вы не подошли…

Я вдруг захлебнулась в пережитом стрессе, мне хотелось обнять своего случайного спасителя, вжаться в его рубашку, почувствовать себя защищённой. Но я уже не смела этого сделать, а только закрыла лицо ладонями, из-за которых доносилось нестройное всхлипывание.

– Ну-ну, не реви, всё уже в прошлом, – казалось, он теперь тоже не решается ко мне прикоснуться.

– Спасибо, – пробормотала я сквозь рыдание, – и простите за эту сцену.

– Что ты, всё в порядке, – он слегка дотронулся моего плеча, – ты здесь живешь?

Я кивнула.

– Проводить тебя до квартиры?

Я снова кивнула. Стараясь не смотреть на него, я достала ключи, крупные слёзы упали на асфальт как капли дождя, я постаралась взять себя в руки.

В тишине мы вошли в подъезд и поднялись к моей квартире. Я вздрагивала от каждого шороха и присутствие рядом другого человека очень успокаивало.

– Вот, здесь я и живу, – сказала я у старенькой деревянной двери, неловким жестом указывая на неё. – Вы меня простите, пожалуйста, что я не приглашаю войти. Это ведь было бы неуместно, да? – я вдруг совершенно растерялась.

– Что вы, я и не планировал напрашиваться в гости. Главное убедиться, что вы в безопасности добрались.

– Дмитрий Аркадьевич, спасибо ещё раз, – я постаралась вложить в свой взгляд всю благодарность, которой была переполнена, – правда, если бы не вы…

– Да ладно, Настя, – он протянул руку, словно хотел ещё раз дотронуться моего плеча, но тут же одёрнул её, – повезло, что я оказался рядом в нужную минуту. Не берите в голову. Выпейте крепкого чая с сахаром и хорошенько выспитесь, надеюсь, завтра вы будете в полной боевой готовности к работе.

– Конечно, конечно.

– Тогда хорошего вам вечера и до завтра, – он повернулся к лестнице.

– До свидания, – сказала я на прощание, – спасибо ещё раз!

Он ушёл, я поскорее закрыла за собой дверь и трижды проверила, что все замки и щеколда заперты.

– Насть, ты чего там? – на шум в коридор вышла Варя.