– Так, начнём сначала, – проговаривая вслух, мессир Кохевич принялся по ниточке распутывать клубок из запутавшихся мыслей. – Первое – началась война. Второе – это курсант Гвардейской школы, который в одиночку возвращается из оплота Нострумса. Третье… Стоп! Оплот Нострумса! – Мессир резким движением поднялся и заходил по комнате.

«Орден, взяв на себя обязательства по устранению главы взбунтовавшегося клана «Зессар», впервые не выполнил контракт. Прибытие его, как мессира, в этот отдалённый лагерь и был связан с непозволительной оплошностью, но об истинной причине знали лишь единицы, а времени тщательно проверить, проанализировать факты, ставшие причиной провала операции, в его распоряжении не оказалось – началась война. Но те крупицы фактов, которые удалось собрать, однозначно указывали, что Инноми – воргэн, а этот, с феноменальной подготовкой «курсант», вероятнее всего и не курсант вовсе, а боец Инноми», – путём несложных умозаключений, сделал вывод мессир.

– Неужели этому выскочке удалось постичь тайну появления воргэнов?! – вновь вслух проговорил Кохевич…

– Ваше приказание исполнено, – дверь помещения открылась, и внутрь вошёл куратор, – курсанту оказана медицинская помощь, его положили в отдельную палату и выставили охрану.

– Как он? С ним можно поговорить?

– Ему сделали переливание крови и сейчас он отдыхает. Медики говорят, что рана быстро заживает и уже завтра его отпустят.

– Куда отпустят?! – не понял мессир.

– Его выпишут из больницы, – уточнил куратор.

– Проводи меня к нему.

Под пристальным взглядом мессира куратор хотел было возразить, но, чуть помедлив, утвердительно кивнул, открывая дверь.

Идти до медицинского блока оказалось довольно долго. Мессир шёл, погружённый в свои мысли. Возможность посоветоваться со своими братьями мессирами, отсутствовала. Связи не было и ему придётся принимать решение самостоятельно, но ответственность его не пугала.

– Мессир, пришли.

– Останься здесь и распорядись об эвакуации лагеря.

– Думаете, и сюда враги доберутся?

– Я не сомневаюсь в этом, – резко ответил Кохевич и, накинув на плечи халат, вошёл в палату…

Небольшое светлое помещение удивляло чистотой и порядком. Справа кровать, на которой лежит с закрытыми глазами юноша. Мессир подошёл ближе, чтобы рассмотреть его лицо, но больной резко открыл глаза.

– Добрый день.

– Добрый, – ответил мессир.

– Можно, чтобы меня сегодня вечером отпустили? Не хочу ждать до утра.

– Тебе надо набраться сил. День ничего не решит, – ответил мессир, удовлетворённый тем, что его приняли за врача.

– Я уже вполне хорошо себя чувствую, – не согласился Эрик. Вошедший походил на медицинского работника, но от него веяло властью, что Эрика насторожило.

– Это решать врачам. Ты потерял много крови…

– Надо уходить отсюда и как можно скорее. Завтра будет поздно.

– Ты… воргэн? – мессир не планировал раскрывать своё предположение при первой встрече, но, смотря глаза в глаза юноше, не удержался. В его взгляде он увидел мудрость и серьёзность несвойственную молодому поколению, и скрывать выводы, к которым пришёл, посчитал неразумным.

– Да. Я – воргэн. И чувствую, что надо уходить отсюда и как можно скорее.

– Первый класс?

– Я не знаю о классах.

– Тебя не научили основам? – удивился мессир.

– Мой учитель рано погиб.

– Инноми погиб?! – не сдержав удивление, воскликнул мессир. До него не доходила информация о гибели объекта контракта.

– Меня учил не Инноми, – спокойно ответил Эрик, вставая с кровати. Он лежал одетый и собирался уже тайно сбежать, но ответственность за спасших его людей остановила. Он хотел предупредить, что надо уходить, но не знал, как, а главное, кому сообщить свои предчувствия о надвигающейся беде. Но когда вошёл посетитель, Эрик понял, что это именно тот, кто принимает решения, и скрываться перед ним не имеет смысла.

– Даже так? Я думал, что ты его ученик. Инноми же воргэн? А ты прибыл из оплота Нострумса.

– Да, Инноми воргэн. Я с ним… встречался, но он меня не обучал. Началась война, – говорить, что он бился с Инноми в ритуальном поединке, Эрик не стал. Не нужно это знать посторонним. Хотя, информация о диддау между воргэнами распространится быстро, но акцентировать на этом внимание Эрик поостерёгся, предполагая череду лишних вопросов, и сменил тему разговора. – Вы кланлид?

– Нет. Я не кланлид. Я – мессир ордена Свободных Охотников. Вижу, что не понимаешь меня. Клан Свободные Охотники, вовсе не клан в том смысле, какое вкладывают в это слово несведущие. Свободные Охотники – это тайный орден. Много слухов ходит о нас, но могу сказать только одно, я – Ивнас Кохевич, один из пяти мессиров, которые управляют орденом.

– Не боитесь раскрывать тайны перед гвардейцем?

– Мне передали, что ты курсант Гвардейской школы, но я не поверил этому. Думал, что это легенда, чтобы добраться до Столицы.

– Это не легенда. Я курсант второго курса Гвардейской школы, – улыбнулся Эрик. – Свободные Охотники наёмные убийцы?

– Не только, – ухмыльнулся мессир. – Но ты не представился. Хотя я и знаю твоё имя и, думаю, что ты не обманул, представляясь.

– Не обманул. Я – Эрик Мирони, курсант…

– Знаю, знаю… – прервал мессир, принимая величественную позу, – теперь давай поговорим серьёзно. Я, от лица ордена Свободные Охотники, предлагаю тебе стать братом и плечом к плечу встать на защиту Империи. Давно, я даже не застал ту эпоху, именно благодаря воргэнам Империи удалось отразить агрессию, но сейчас времена изменились, – мессир, понизил голос, переходя на шёпот, – тогда их были тысячи, а сейчас… известно лишь о двоих. Армия, как видишь, отступает по всем фронтам…

– Отсюда надо уходить и немедленно, – встрепенулся Эрик. Он предполагал, что до рассвета есть ещё время, но чутьё воргэна кричало. Нет! Оно вопило о грядущей опасности, – надо уходить, – повторил Эрик и к его удивлению мессир не стал расспрашивать или как-то тянуть время, а повернулся к двери и отдал приказ:

– Братья!

В помещение вошли двое.

– Объявить немедленную эвакуацию! Выделить охранение нашему младшему брату, и немедленно отправляйтесь в запасной лагерь.

– А вы, мессир?

– Я останусь здесь и возглавлю оборону. Постараемся задержать противника на этом рубеже.

– Не сто́ит погибать понапрасну, – вмешался Эрик, – надо уходить всем.

Повисла пауза. Братья смотрели то на новообретённого брата, то на мессира.

– Надо эвакуировать примерно пять тысяч человек. Двигаться по дорогам общего пользования опасно. Нас засекут и накроют с воздуха, а если вновь высадят десант, то мы потеряем людей больше, чем выставим заслон способный связать боем, и попробуем задержать противника. Я беспокоюсь не о себе, а об ордене и о тех, кто доверился нам.

– Не беспокойтесь, я проведу так, что никто не заметит, – уверенно произнёс Эрик. Его голос прозвучал твёрдо, уверенно.

– Но, младший брат, – с сомнением произнёс мессир, – ты даже не знаешь, куда нам предстоит отправиться. Это пятьсот километров по прямой. Это примерно неделя пути, если повезёт. Идти придётся, неся на себе раненых, а ещё припасы. Столько человек не прокормить подножным кормом. Нам придётся прятаться ночью, идти только днём, а дорога петляет. Тем более, лагерь расположен в горах, а до них ещё надо добраться.

– Поверьте, мессир, я смогу провести столько людей, – спокойно произнёс Эрик. Уверенность в своих силах. Знание, что он сдержит обещание, отчётливо проявилось в разуме Эрика.

Лидер Свободных Охотников посмотрел на юношу. Сомнение крохотным зерном поселившееся в сознании мессира не проросло, умерев в зародыше. Твёрдого, короткого, с нотками металла в голосе ответа, но главное уверенного взгляда, оказалось достаточно, чтобы один из лидеров могущественного клана доверился малознакомому юноше.

Понадобилось всего два часа, чтобы собрать всё самое необходимое и выдвинуться в путь. Еду, оружие, десятки раненых несли на себе. Дорога, которой повёл Эрик к указанному мессиром, расположенному высоко в горах запасному лагерю плутала сквозь чащу леса, поднималась на возвышенности и терялась в густых зарослях вековых деревьев. Идти с обозом по лесным тропам оказалось труднее, чем предполагали. Приходилось часто делать остановки, пережидать барражирующие в небе летательные аппараты, но они шли, доверившись проводнику. Мало кто знал, кто это, но уважительно к нему обращались «младший брат».