На ногах, посреди площади, остался стоять только один…

Голова раскалывается, словно зажатая в тисках. Во рту неприятный металлический привкус. Сил нет поднять тяжёлые, словно налитые свинцом веки. Сквозь пустоту тишины доносятся голоса. Кто-то аккуратно поднимает голову и промачивает губы живительной влагой.

– Ещё! Пить!!! – укрытый одеялами человек пошевелился.

– Мессир, вы очнулись!

– Что случилось? – с трудом открыв глаза, произнёс один из пяти руководителей могущественного клана Свободные Охотники. Слабость и простреливающая боль в теле сковывала движения. Он попробовал подняться, осмотреться, но неуверенная попытка провалилась. Мессир упал обратно на тёплое ложе.

Вздох жалости, страха, удивления, долетел до слуха мессира. Его подхватили и аккуратно уложили.

– Где я? – не открывая глаз, спросил мессир. Лихорадочно вспоминая последние, какие помнил, события.

– В горах. В резервном лагере. Два дня, как дошли, мессир. Вы лежите, не шевелитесь.

Мессир вспомнил, как отряд напоролся на засаду, как он бросился на помощь и… всё. Дальше темнота.

– Брат Стринг?

– Здесь, мессир.

– Что произошло? Я почти ничего не помню.

Голос Стринга звучал монотонно. Мессир слушал рассказ собрата по ордену, и на душе становилось легко. Гложущее чувство вины за потерянных людей, за провал поставленной самим себе задачи медленно рассасывалось, и по лицу потекли слёзы.

«Дошли!!! Смогли!» – хотел он закричать, но слёзы радости от известия, что больше половины тех, кто начал с ним путь добрались до резервного лагеря, что его расконсервировали и приготовились к долгой, но неизбежной зиме, грел душу.

– Мессир, успокойтесь. Вы поправитесь. Лекарь сказал, что раны затягиваются хорошо. Скоро сможете вставать…

– Я не за себя переживаю, брат мой. Я радуюсь, что дошли. Что люди, что Орден не канул в небытие, а сохранился.

– Вы правы, мессир, костяк Ордена цел и всё благодаря младшему брату. Это он отбил внезапную атаку и потом провёл только ему известной дорогой к лагерю. Как вы и наказывали, лица его и имени никто не знает. Только самые избранные.

Мессир открыл глаза. Так вот чью мелькнувшую тень он видел перед тем, как потерять сознание! М-да. Силён воргэн. Очень силён.

– Пригласи его ко мне.

– Завтра, мессир. Лекарь вам пока не советует сильно напрягаться. Вот и сейчас он на меня смотрит, давая понять, что пора заканчивать разговор.

– Ладно. День потерпит. И к этому времени я восстановлюсь…

Резервный лагерь располагался высоко в горах. Следуя совету, Эрик продолжал ходить по лагерю в бесформенном балахоне, закрывая своё лицо. Только в своей комнате, куда его определили на постой, он позволял себе его скинуть и расхаживать не скрываясь. Эрик неоднократно размышлял над просьбой мессира и пришёл к выводу, что скрывать своё имя и лицо в его интересах. Мало ли как обернётся судьба, а излишнее внимание к своей персоне привлекать не надо. Неизвестно, хотя, чего неизвестного, понятно, что как только Тахси прознают о воргэнах, на них начнётся охота и оставаться как можно дольше в тени в его интересах.

– Младший брат, – остановил Брат Стринг, – о вас спрашивал мессир и просил завтра зайти к нему.

– Хорошо, зайду, – задумчиво ответил Эрик.

– Тебя что-то беспокоит, младший брат? Поделись, сомнением, расскажи, может, подскажу, – видя необычное состояние младшего брата, спросил Стринг.

Эрика последнее время беспокоили мысли о тех, с кем встретились в лесу и, обдумав предложение, он заговорил:

– Брат Стринг, помните тот тяжёлый бой, когда ранили мессира?

– Помню. Многих потеряли в тот день.

– Мне показалось, что нам противостояли воргэны, но какие-то другие, словно искусственные. Узоров энергии я в них не чувствовал. Только сила, ловкость, реакция превышала возможности обычного человека.

– Может боевые стимуляторы? Хотя, мы обыскали тела. При них ничего не нашли. Ты не ошибся?

– Они действовали быстро, реагировали на изменение окружающей обстановки с невероятной для человека скоростью, но это не боевой транс. Нас обучали входить в него, но с уверенностью скажу, что внешних проявлений этого состояния я не заметил.

– Странно. Я тоже для себя отметил, что противник успевает сменить траекторию движения, изменить положение тела, словно чувствует, что на него направили оружие… Это важная новость, если сейчас не занят, пойдём, расскажем об этом мессиру.

– Завтра. Сейчас необходимо обойти периметр, проверить секреты. Да и мессир ещё в плохом состоянии. Пусть немного придёт в себя.

Последняя фраза Эрика удивила Стринга. «Как младший брат смог узнать, понять или как ощутил, что мессир ещё в плохом состоянии? Неужели воргэны способны на расстоянии чувствовать состояние человека?..».

– Я не могу чувствовать, но вижу в вас беспокойство за мессира, – видя недоумение в глазах брата Стринга, продолжил Эрик, – и предположил, что он ещё не в полной мере оправился от полученных ран. Ему нужно время, чтобы восстановиться.

– Хорошо, младший брат. Дело подождёт до завтра.

Брат Стринг ушёл, а Эрик, неторопливо, направился к южной границе лагеря.

В день, когда остатки отряда прибыли в резервный лагерь, Эрик оценил его расположение и, хотя выбился из сил, но не пренебрёг осторожностью, взором познавшего смерть, окинул окрестности. Расположение лагеря выглядело удачным.

С севера резервный лагерь защищали горы. По редким тропам имелась возможность преодолеть горный хребет, но путь плутал мимо вершин, то поднимаясь высоко над уровнем моря, идя среди заснеженных пространств, то круто спускался вниз в благоухающие зеленью оазисы. Этот путь для неподготовленного человека, а тем более отряда с тяжёлым вооружением, выглядел непроходимым. Западную и восточную оконечности лагеря окружали отвесные скалы, где дорога и вовсе отсутствовала. Только южная оконечность, откуда и прибыли беженцы во главе с мессиром, представлял собой круто уходящую ввысь, петляющую, но проходимую не только пешком дорогу. Именно здесь ожидали возможное нападение и сосредоточили основные силы обороны.

Эрик остановился возле переоборудованного в пост охраны крайнего дома. Все имевшиеся построенные ранее дома пришлось превратить в казармы, располагая в добротных, но всё-таки неприспособленных для такого скопления народа до полусотни человек в каждом.

Как улеглась первая радость от прорыва из окружения, встал вопрос с пропитанием. Хорошо, что с водой проблем не было. Полноводный горный ручей спускался с вершин горного хребта и недостатка в чистой воде в лагере не наблюдалось. Но привезённых запасов еды едва хватит на пару дней и их приходится экономить. Среди братьев сформировали несколько групп для охоты на местную живность, благо, в окрестностях её оказалось много.

Эрика окликнули:

– Младший брат, пойдёте с нами на охоту?!

– Не приставай, пусть занимается своими делами. Их у него и так хватает, – ответил кто-то за Эрика.

Возле дома стояла группа из пяти человек. По их экипировке и разговору, Эрик сделал вывод, что они собираются спуститься вниз, к подножию для добычи зверя.

– Если позволите, пойду с вами, – подходя ближе, ответил Эрик, – мне необходимо спуститься для осмотра окрестностей. Для этого я пришёл на пост, чтобы присоединиться к какой-нибудь группе.

– М-да. Действительно, одному спускаться небезопасно, – ответил пожилой мужчина, – меня зовут брат Госса. Я старший этой группы. С остальными, если возникнет такая необходимость, познакомитесь в пути.

– Младший брат, – в ответ представился Эрик…

Спускаться легче, чем подниматься. Эрик шёл в группе замыкающим, изредка останавливаясь и прикрывая глаза, окидывал взором познавшего смерть окрестности. Его что-то беспокоило, но причину беспокойства он не мог понять. Встреча с теми, кто не уступал ему ни в силе, ни в ловкости наводила на мысль, что тайна появления воргэнов раскрыта, но что-то неуловимое ускользало от его понимания. Ему требовалось поговорить со знающим человеком. Это мог быть тот же Инноми, но его рядом нет. Оставался только мессир. Неизвестно, как глубоко он посвящён в тайну познавших смерть, но другого кандидата на откровенный разговор Эрик не видел. Не бросать же спасённых людей и блуждать в поисках Инноми. Но где тот сейчас, жив ли?