– Видите ли… – начала я.

– Нет, нет, нет! – Кукушкин Потрох замахал рукой. – В печали я пою.

Он грустно уставился куда-то вниз, и мы все заметили какие длинные у него его пепельные ресницы. Особенно в рыжем свете тусклых ламп. Свет пролился на Потроха блеклой оранжевой жижей и облепил его худое лицо со впалыми щеками и татуировками на виске и под губой. И он запел.

Пел он долго и правда красиво. В какой-то момент в его голову даже чуть не прилетел огрызок, выпущенный обиженным на правильные ноты лютнистом. Потрох ловко увернулся, не прервав песнь, из которой я не поняла ни слова, кроме того, что ему, видимо, не впервой уворачиваться от завистливой мести. Я украдкой окинула мой отряд – Сэйни пьяно улыбалась, оперев голову на ладонь, разморенная неизвестной балладой и гурогом, который она все-таки умудрилась отпить, Уна почему-то едва не смахнула слезу, как будто в ее душу проникли наглые ростки удалого пиратского романтизма. А я… а я не могла перестать думать о том, что мне некогда предаваться творческим излияниям. У меня было дело!

– Миленько, – торопливо похвалила я, когда Потрох перестал петь, и, шмыгнув носом и растерев ладони, откинулся на спинку стула с важным видом. – А о чем песня?

– Это баллада о Герарте с острова Лехо, – ответила за него Уна.

Парень перевел на нее медовый взгляд и улыбнулся с кошачьим изяществом. Кажется, его грусть уже улетучилась.

– Верно.

– Вы меня, конечно, извините, но я что-то не помню эту историю… – честно призналась я.

– Герарт из Лехо был служителем Храма мойр, в котором долгое время хранились Кости судьбы, – охотно просветил меня наш певец. – Ты ведь знаешь, кто такие мойры, красавица?

Я захлопала ресницами. От возмущения. Он что думает, что сможет привлечь меня этим вот банальным комплиментом? Недюжинной силой я пропустила это мимо ушей. И особенно то, что кому-то может прийти в голову, будто я, внучка самой великой в Гренлоке колдуньи, могу не знать кто такие мойры.

– Конечно, это орден предсказательниц.

– Да, был, – кивнул Потрох. – Пока самый лихой и знаменитый пират Сиреневатого моря Сизая борода не взял храм штурмом. Мойры разбежались тайными ходами, и теперь о них ничего не слышно.

– Ага, – прыснула Сэйни, – у нас на материке каждая гадалка на вывеске обязательно приписывает, что является потомком какой-нибудь мойры!

– Так то-ж враки! – махнул рукой Потрох и переключился на Сэйни. – Я вам скажу точно – не осталось их, нет больше ордена предсказательниц! Все они утонули в море и превратились в русалок! Потому что известно, что русалки – это восставшие утопленники и утопленницы!

– Ври больше! – жеманно хихикнула Сэйни. – У нас на факультете две русалки учатся, и ни одна из них мертвечиной не попахивает! Напротив, я у них парфюм заказываю и скраб с жемчужной пылью!

– Так для того и парфюм! – воскликнул Потрох. – Чтоб не чувствовать!

– Погодите, – мне стало интересно, и я вмешалась в эту увлекательную дискуссию, – так и при чем тут Герарт?

Сэйни и Кукушкин Потрох уставились на меня. Кажется, теперь он расстроился во второй раз, так как я в клочья порушила тот тонкий флер флирта, только что народившийся между ними. Я искренне надеялась, что он не начнет снова петь, и тут мои надежды, к счастью, оправдались.

– Сизая борода разграбил храм пророчиц, но Кости судьбы ему найти не удалось. Герарт спрятал их в неизвестном месте, – продолжила историю Уна. – За это пираты засунули его в сундук и живьем сбросили в море. Убивать или пытать его они побоялись. Предание острова гласило, что смотритель обязан защищать святыню при жизни и после смерти, и что если с ней что-то случится, то сила магии пророчиц поможет ему найти обидчиков и отомстить им.

– Да, – вмешался Потрох, сделав внушительное и страшное лицо, – смотритель не умрет, пока жив тот, кто посмел нарушить покой храма. Поэтому-то Герарта и бросили в море и привязали к сундуку камни. Чтоб выбраться не смог! До сих пор, наверное, там, стучит кулаками в стенки сундука. Только их даже магией не пронять, заговоренные.

– А что с Костями? Так и не нашли? – не унималась я.

– Не-а, Сизая борода и его матросы перерыли весь остров, но ушли с пустыми руками, – отозвался Потрох, продолжая сыпать на Сэйни красноречивые взгляды. – Однако, – Потрох поднял указательный палец и горделиво улыбнулся, – есть и другие ордены пророчиц, к которым ходил капитан Сизая борода, чтобы узнать, где искать Камни. Только все они отказывались помогать ему. Поэтому Сизая борода напал на храм пифий и пригрозил сжечь его дотла, если они не откроют ему эту тайну. Пифии предсказали, что Сизая борода узнает тайну, только если найдет Герарта, и тогда тот укажет путь к Костям Судьбы, – Кукушкин Потрох усмехнулся. – Много моряков утонуло в Сиреневатом море, пытаясь отыскать тот чертов сундук, да пока никому не удалось. – Тут он понизил голос. – Но лично я считаю, что Кости Судьбы все это время находились в Зачарованных болотах в дупле стрелодуба. Ведь не дуры же мойры, чтоб не держать на острове портал! А где еще быть тайному месту, как не там?

– Да – так они и ушли! Мойры, – поддакнула Уна.

Потрох посмотрел на нее снисходительно.

– Для человеческих порталов нужна огромная сила, крошка, а мойры это тебе не миропроходцы! Так что я думаю, что портал был предметный, а мойры утонули!

– Стрелодуба? – вдруг оживилась я. – Почему именно стрелодуба? И почему именно в Зачарованных болотах?

Потрох удивился моему внезапному озарению, но кивнул, заговорщицки щурясь.

– Потому, что стрелодубы растут только там, на болотах, и их окружает отражай-трава. А стрелодуб потому, что мне про это рассказал Вороний хвост, а ему Слепой Билли, а ему Джо Проныра, а ему Кутч Рыжий ус, который знался с Косым Сью, который был в команде Бобби Восьмипалого, брата Быстроногого Стиви, которого Сизая борода отправлял нырять за Герартом, и которого мойра-русалка пыталась утащить на морское дно, а он ей хвост чуть не выдрал, и чтоб она его отпустила, пришлось ей рассказать правду.

Я запуталась еще на середине, попутно пытаясь представить себе разговаривающих в воде человека и русалку, что наталкивало меня на мысль о том, что кое-кто в этой цепочке наглый врун, но в моей голове внезапно отложилась только одна фраза.

– Отражай-трава… – медленно повторила я, вспоминая, что нам рассказывала нума Мемория.

Наш худосочный пират еще что-то рассказывал, но я уже не слушала. Дело в том, что отражай-трава может заменить собой почти любое растение в зельях, а не пользовались ей исключительно из-за сложности ее добычи – в Зачарованных болотах властвовали учинцу, те самые, которых ректор каким-то чудом заставил охранять ГУТС. И еще отражай-трава была под запретом, как самый редкий вид волшебной травы, ну и еще потому, что она могла заменить собой любую траву. Ну… понимаете. Но ведь мне нужно совсем немножко, а еще я знаю кого боятся учинцу… я приложила палец ко рту, зловеще улыбаясь. Должна же быть хоть какая-то польза от моего мерзкого фамильяра! Хотя, конечно… я украдкой взглянула на Потроха, верить какому-то пирату, которому что-то там рассказал другой пират, а ему еще какой-то и так далее… Куда там ушли мои разум и логика? А – вон они, воображают скорбную кончину моего пути. Эх, была не была! Нужно идти за интуицией!

– …и тот, кто найдет Кости Судьбы, получит путь к истоку магии! – помпезно завершил свой рассказ Кукушкин Потрох.

– А? – проснулась я.

– Бедный Арти, говорю! – напомнил Потрох то, чего я и не услышала.

– Арти?

– Зелин, ты чего? – участливо спросила Сэйни. – Не заболела?

– Погоди, ты сказал Арти? Почему Арти?

– Ну… на самом деле монаха звали Арти, но в поэме это звучит не благородно, – смутился Потрох.

Какая-то мысль крутилась у меня в голове. Но я все равно спросила:

– А тебя-то самого, кстати, за что так… назвали?

– Да на одном острове долго сидел после кораблекрушения… пришлось готовить кукушек… – еще больше смутился наш собеседник. – Там больше ничего не водилось. Пираты меня нашли… и взяли в команду. Можно сказать, жизнь спасли.