– Какой ужас… – поверить не могла, что такое вообще возможно.

– Да, миледи. И сегодня ночью, как раз перед Вашим совершеннолетием этот альфа попался. Он силен, находчив. Но крайне агрессивен. Если хотите, мы с Вашим отцом сможем за него побороться.

– И зачем мне агрессивное животное? – высокомерно вздернула носик.

Мы прошли из светлого просторного фойе по длинному узкому коридору к лифту. Вокруг толпились лорды и леди. Часть из них была мне знакома, части я кивала лишь потому, что не хотелось казаться последней стервой. Сам зал для аукционов представлял собой старый переоборудованный театр. Множество обитых бархатом кресел и деревянный помост. Весь пол пронизывали блестящие серебряные вставки.

Лорд Грегори провел меня на второй ряд, усадил рядом с отцом и матерью. На первом ряду прямо перед нами замелькала крашенная голова леди Кин – закадычной подруги моей матери. Их взаимная неприязнь была самой стабильной вещью в Англии после правления короны. Она развернулась и ослепительно улыбнулась. Сорокалетняя швабра, стремящаяся выглядеть на восемнадцать. Силиконовая грудь, бесконечные подтяжки. Гадость. Лорд Грегори шепнул мне, едва сдерживая смех: «А вот и первая желающая заполучить знаменитого альфу».

– Зачем он ей? – я не отрывала взгляда от помоста, на который начали выводить оборотней.

– А зачем женщине нужен сильный и агрессивный самец? – шепнул мой спутник, – для вполне конкретных целей.

– Но у нее же есть муж! – повысила голос, затем густо покраснела.

– Вы его видели, миледи? – хохотнул лорд Грегори, специально касаясь мочки моего уха губами.

Я машинально отодвинулась. Не скажу, что прикосновения были омерзительны, просто не ожидала такого поворота. Первый лот – молодая белокурая девушка. Крошечная, миниатюрная. Ее вывели в самый центр, на худых ножках висели серебряные кандалы. Она испуганно озиралась, прикрывая небольшую грудь руками. На ней, словно тряпка, висела большеразмерная мужская майка. Мужчины, находящиеся в зале, сразу загалдели. Ставки были небольшими.

– Почему за девушку так мало дают? – шепнула своему спутнику.

– Она не девственница. Такие не в цене. К тому же, судя по слухам, уже связана узами истинных.

Меня повело. Девственность. Ценность даже у рабынь. Почему-то в тот момент ощущала себя не в лучшем состоянии, чем девушка на помосте. Ее выкупил один из коллег отца. Генерал королевской охраны Айс. Блондинку увели, затем я потеряла интерес к происходящему. Мы с лордом Грегори потихоньку перешептывались. Ему тоже явно было не по душе находиться на этом мероприятии. Один за другим, оборотни находили новых хозяев. И вот, последний лот.

Увидев его, мое сердце словно остановилось. Стройный, жилистый мужчина лет тридцати на вид. Средне-русые волосы отливали золотом в свете ярких ламп. Красивое лицо и яростный взгляд. Несмотря на то, что был в кандалах, этот получеловек стоял ровно, не дрожал от страха, как и остальные до него. Меня толкнул отец.

– Вот он. Красавец. Поразительный экземпляр. Хочешь его, дорогая?

Отец говорил так, словно мы выбирали вазу в мою спальню. Но губы прошептали: «Хочу».

Леди Кин сразу предложила самую высокую цену. Восемьсот тысяч фунтов за альфу. Отец был готов дать миллион. Ее ставка – миллион двести. Сердце учащенно билось. Остальные кандидаты выбыли из борьбы после двух миллионов. Я почувствовала, что не хочу отдать этого мужчину кому-то. Хочу себе! Сердце колотилось, как сумасшедшее. Оборотень же скучающим взглядом смотрел на битву двух богатых людей. Сражение на их поле. И тут его синие глаза наткнулись на меня. Почувствовала, как он сканирует мое тело. Под платьем сразу стало так жарко, что чуть не лишилась чувств. Уголки губ наглеца слегка приподнялись.

Дама снова вскинула пластиковую табличку.

– Даю три миллиона за этого паршивца!

Затем победоносно взглянула на моего отца. В его глазах отпечаталось замешательство. Неужели… аукционатор начал обратный отсчет.

– Три миллиона раз.

Тишина.

– Три миллиона два.

И вновь в зале стояла тишина. Я сжала руки в кулак, вонзаясь ногтями в мягкую кожу. Неужели проиграем? Почему-то была уверена, что он должен стать моим.

– Три миллиона три…

Противный моросящий дождь мешал унюхать охотников, слизывая их мерзкий запах с опавшей листвы. Мы годами скрывались, избегали ловушек, постоянных капканов и отравленной падали. Но сейчас они как с цепи сорвались. Измученные голодом волки не могут отделить ядовитую пищу от свежей, приходится перепроверять каждый кусок мяса. Люди изменились, мир изменился. Теперь любой лес – это чья-то собственность. Какое-то время оборотням было проще прятаться среди людей. Мы жили, работали как все. Пока не появился этот анализ на ген Ви. Ген волка.

После выявления гена каждый человек был проверен. И оборотни потеряли право жить на этой земле. Обернувшись в зверя, стал принюхиваться. Дождь уже не так волновал, лишь шерсть неприятно слипалась. Почти каждая охота оборачивалась погоней. Машины, собаки, множество людей в военной форме. Люди называли это «контроль численности». Истребляя нас, стерилизуя наших самок, продавая их в рабство своим богатеям. Я сжал зубы, пока на деснах не выступила кровь.

Люди. Самый страшный враг природы. Я двигался, словно тень, пытался учуять живую, не отравленную добычу. Альфа в ответе за свою стаю, что бы ни случилось. Есть! Легкое движение заячьих лапок отдалось в правом ухе. Повел головой, увидев, как наглый зверь щиплет пожухлую траву. В этом лесу каждое дерево было помечено, каждый куст отдавал чертовым запахом людей. Рванул за добычей, пытаясь сконцентрироваться на его траектории. Шустрый, но предсказуемый. Быстро догнал беднягу, впиваясь зубами в нежную плоть. Чистый. Значит, можно отнести стае. Уши уловили новое движение. На этот раз существо было в разы больше. Свет фонарей, пьяные разговоры. Охотники.

Кровь забурлила в предвкушении мести. Скольких умертвил за эти годы, уже не помню. Ярость ослепляла, делала безумцем. Но не мог сопротивляться зову крови. Схватив добычу, я направился к логову. Стая скрывалась в заброшенном домике лесника, в самой чаще, куда даже бывалые охотники боялись заходить. Стряхнув влагу с шерсти, обратился в человека. Еще раз понюхал кролика. Точно чистый. Отдам его сестре. Рядом в погребе мы хранили запасы одежды на случай, если потеряем вещи после обращения. Шарахаться голыми у волков не принято. Когда вошел внутрь, вся стая была в сборе. Сестра бросилась мне на шею, обнимая за плечи тоненькими ручками. Маленькая Лори. Она всегда со мной. Отдал ей кролика.

– Что по остальным? – уточнил в своего беты Себастьяна.

– Они активно занялись вакцинацией животных, – пожал плечами громила-друг, – найти чистого зайца почти невозможно. Про оленей и кабанов молчу. Сегодня встретил дохлого медведя. Им тоже тяжело.

– Этот вроде съедобный. Охотники бродят по периметру, пусть Мэй и Джон будут осторожнее.

У стаи разум – один на всех. Что говорю я – слышат остальные. Мои приказы не обсуждаются, со мной не пререкаются. Альфа, одним словом. Наш с Лори отец погиб от истощения, отдавая скуднеющие запасы дичи мне и сестре. После его смерти кровь стаи выбрала меня вожаком.

– Давайте тогда похлебку сделаем, – сестра высунулась из полуразрушенной комнаты, когда-то бывшей кухней, – всем понемногу хватит.

– Мы так все передохнем, – Себастьян ударил по столу, раскалывая его на две части.

– Не психуй, – произнес я, – на нашей родине еще хуже. Здесь хотя бы зайцы остались.

Когда суп был готов, стая принялась за трапезу. Почти все мясо отдали Лори и Мэй – единственным самкам, которые могли еще выносить волчат. Мужчины довольствовались бульоном и небольшими косточками. Лори и Себастьян – истинная пара. Он выбрал ее, когда сестра только родилась. И сейчас они постоянно вместе. Я же остался без избранной волчицы. Оно и к лучшему. Отвечать за стаю в мире, где из каждого куста может выпрыгнуть охотник, тяжело. Если бы с нами была моя истинная, ответственность бы удвоилась. Так что пусть в моей жизни никогда не будет женщины.