Только после успешного завершения операции по переносу уйлоанской колонии на Лиенну Межгалактический альянс обратил внимание на Тиатару, где происходило нечто необычайное. Развитие цивилизации выглядело слишком взрывообразным по сравнению с естественными моделями. Словно бы ниоткуда возникли четко распланированные селения и дороги, в воздухе замелькали летательные аппараты, в водоемах появились лодки и катера, на возвышенностях развернулись солнечные батареи и ветряки.

Стало ясно: кто-то нарушил запрет Межгалактического альянса на освоение Тиатары.

Аисяне вспомнили о чужом корабле, который пересек их путь у пульсирующей «кротовьей норы». Они тогда подумали, что космолет неизвестной конструкции направляется на Сулету. И там, по случайному совпадению, действительно ждали корабля с планеты Флакс. Поэтому в ответ на запрос аисян Сулета ответил: всё в порядке, флаксанцы уже на подлете, связь с ними после прохождения гиперпространства восстановлена. О том, что речь шла о совершенно другой точке пересечения гиперпространства, никто не подумал.

Ни Сулета, ни Флакс, как выяснилось, не имели к случившемуся ни малейшего отношения. Напротив, именно администрация Сулеты забила тревогу и запросила помощи у Межгалактического альянса. Очередной орбитальный облет Тиатары показал: да, там действительно кто-то живет.

Космолет аисян прибыл примерно туда же, где совершали посадку «Солла» и «Гайя». Знаменитые корабли до сих пор стоят на равнине как памятники двум экспедициям, за ними построен музейный комплекс – два одноэтажных плоских здания с экспозициями, лекционным залом и площадкой старинной техники.

Аисяне вышли из своего космолета как раз в тот момент, когда в музей направлялась очередная экскурсия. Школьники и двое учителей прилетели на двух шестиместных флаерах и, звонко крича, хохоча и визжа от радости, начали прыгать вокруг словно бы парившего над поверхностью инопланетного корабля и рассматривать аисян в мерцающих серебристых скафандрах. Испуганные учителя пытались загнать детвору назад во флаеры, но дети уже разбежались во все стороны, чтобы получше разглядеть необычайных гостей.

Одна из учительниц – Дара – оказалась внучкой Тессы Алулу. Она всегда носила при себе медальон с механическим переводчиком. Ученики-то были разноязыкими и не всегда понимали друг друга.

Она храбро вышла вперед и, включив аппарат, направила его в сторону аисян. Те поняли, что ее медальон – не оружие: от него исходили лишь слабые электрические и звуковые волны. Потом один из аисян выступил вперед и произнес небольшую приветственную речь на космолингве – универсальном языке для межпланетных контактов. Естественно, он говорил не собственным, а механическим голосом, ясным, четким, размеренным, хотя и совершенно невыразительным.

Искусственный переводчик записал его речь, на какое-то время замер, а потом воспроизвел на экранчике приблизительный перевод. Дара удостоверилась, что пришельцы настроены мирно и хотят лишь выяснить, кто живет на планете. Превозмогая свой страх, она начала говорить на английском, который оставался обиходным языком в Витанове. Механический голос аисянского лингвочипа перевел ее речь на понятную им космолингву.

Аисяне весьма изумились. Эту древнюю и почти бессмертную расу непросто чем-либо удивить. Но искусственный переводчик их сразил наповал. Аппарат работал, конечно, с изъянами, динамик оказался слишком слаб для открытой местности. Однако аисянам стало ясно, что на Тиатаре, где еще относительно недавно обитали лишь неразумные твари, появились гуманоиды, способные делать такие вещицы – и ради чего? Ради общения с неведомыми гостями?..

Дара срочно связалась с администрациями Витановы и Тиастеллы, и оттуда прислали уполномоченных представителей. Второй учитель и водители флаеров собрали детей и отправили по домам – экскурсия удалась на славу.

В спешном порядке был создан Планетарный совет Тиатары, от имени которого представители землян, уйлоанцев и тагманцев начали переговоры с аисянами. Земля к тому времени уже стала членом Межгалактического альянса (под именем Теллус), и в инопланетные лингвочипы оказались встроены популярные у землян языки, включая английский. Дара же быстро освоила космолингву – на пятый день интенсивных контактов она говорила на ней почти без помощи лингвочипа.

После длительных согласований обе стороны приняли декларацию о намерениях тиатарцев присоединиться к Межгалактическому альянсу разумных миров, – по рекомендации аисян, которые этот союз основали, хотя подчеркивали, что не являются в нем хозяевами. Они разъяснили тиатарцам принципы и законы, по которым живет содружество, допускающее в свой круг лишь те цивилизации и культуры, которые демонстрируют не просто наличие осмысленной деятельности на своих планетах, но и способность к сотрудничеству с непохожими на них существами, а также желание и умение направлять свойственную многим видам агрессию в мирное русло – освоение дальнего космоса, научные исследования, технологические открытия. Для любителей риска существуют совместные спасательные операции, нужда в которых всегда имеется – трагедия на Уйлоа не исключение, нечто подобное уже происходило и будет происходить. Разумная жизнь редка во Вселенной, и все ее очаги заслуживают внимания. И если отдельно взятая цивилизация неспособна спасти себя от катаклизма, то на помощь приходят другие.

Разумеется, не совсем задаром.

Поскольку в межгалактических масштабах обычные деньги не имеют смысла, то расчеты ведутся, как я уже упоминала, в космических кредитных системах – коксах. Свои счета есть у целых планет, у отдельных сообществ, у космических станций и институтов, и даже у индивидуумов, если они представляют какой-либо интерес для сообщества.

При вступлении Тиатары в содружество разумных миров счет планеты оказался отнюдь не пустым. Ценным вкладом сложившейся здесь многорасовой цивилизации альянс признал гармоничное взаимодействие представителей трех планет, Уйлоа, Тагмы и Теллус, но главным образом – достижения в области языкознания и космолингвистики, которая с тех пор развивалась на Тиатаре взрывными темпами. Именно этой сфере альянс уделял основное внимание, и маленький, почти домашний, колледж в Витанове быстро вырос в весьма престижное учебное заведение. Сюда потекли немалые средства, а за ними устремились и студенты с соседних и дальних планет.

Для колледжа выбрали новую территорию, тоже на плато у отрогов горы Эттай, но за пределами Витановы. В старом, маленьком здании колледжа в Витанове остался лишь Институт космолингвистики.

Чтобы регулярно принимать космолеты, причем в основном грузовые, понадобился космопорт. Он расположился на востоке, за невысоким хребтом Удунсир, который считался границей между обитаемой и необитаемой зоной.

До космопорта удобнее всего добираться на флаере. Воздушный трансорт на Тиатаре вообще развит намного лучше, чем сухопутный. Если в предыдущую эру тиатарцы пользовались старенькими машинками с «Соллы» и «Гайи», а также кустарно сооруженными геликоптерами, то после вхождения планеты в Межгалактический альянс здесь появились чудесные образцы новой техники – маневренные, бесшумные, легкие в управлении. Некоторые летают по расписанию, другие сдаются в аренду, если у тебя есть права. Это не очень дешево, но можно объединиться компанией и разложить расходы на всех.

Есть и наземные трассы, но по ним больше возят тяжелые грузы.

Впрочем, это уже не имеет отношения к космолингвистике.

Я отвлеклась, но нужно же объяснить, куда я попала. И почему на Тиатаре новейшие технологии как ни в чем не бывало соседствуют с совершенно необжитыми пространствами, а невероятное разнообразие космических народов, представленных в Колледже космолингвистики – с ощутимыми границами в обществе, где все вроде бы мирно соседствуют, но предпочитают вращаться в кругу своих. На Арпадане я такого не замечала. Или, может быть, это потому, что к детям всюду относятся более открыто и доброжелательно. На Тиатаре я – обычная студентка, как все.